Николай Леонов - Таежная зона
– Ну, получается, что так. То есть, в принципе, нам такой человек мог бы пригодиться. Только…
– Только он тебе не понравился, – закончил за Нечайкина владелец «Нити Ариадны». – Да, я уже слышал. Однако позволь полюбопытствовать, с чего вдруг такое предвзятое отношение? Раньше я не замечал за тобой ничего подобного.
– Не знаю… Может, его манеры. Или…
– Я понял тебя. Судя по тому, что ты рассказал мне утром, этот Шуруп вел себя с тобой достаточно панибратски. Верно?
– Да.
– И именно это тебя и покоробило?
– Наверное. Он попросил у меня денег в долг, чтобы сыграть на рулетке в нашем заведении. – Нечайкин сделал еще несколько глотков тонизирующего напитка и, отставив в сторону наполовину опустевшую чашку, поправил съехавшую с плеча простыню. В отличие от шефа, на голове у начальника СБ красовалась войлочная банная шапочка в виде колокольчика, которую он не снимал даже после того, как покидал пределы парной. – А отдать обещал после того, как заработает. Видимо, в нашем же казино, как он рассчитывает.
Глазберг вновь расхохотался, и на этот раз его заразительный смех звучал дольше, заставив и Нечайкина улыбнуться в ответ. Подняв одну из трех карточных стопок, Александр заглянул в прикуп. Затем точно так же проверил вторую и третью стопки, после чего собрал все карты вместе. Принялся вновь перетасовывать колоду.
– Забавный парниша, – сказал он, отсмеявшись. – Весьма и весьма забавный. Мне даже заочно он уже начинает нравиться. Чем ты недоволен?
Нечайкин не ответил. Подставив свою наполовину опустевшую чашку под носик блестящего самовара, он добавил себе еще кипяточку. Потянулся к лежащей на добротном дубовом столе пачке «Винстона». Выудил из нее одну сигарету. Глазберг уже по новой принялся раскладывать карты на три стопки.
– Короче, определи его в свою бригаду по работе с неплатежеспособными должниками, – посоветовал владелец «Нити Ариадны». – Хуже в любом случае не будет. Если он неплохо зарекомендует себя, сунем его в штат. Но не раньше. В казино ему пока работать рано, а тут – в самый раз. Только для начала испытай его.
– Как?
– Слушай, Петруша, я устал объяснять тебе каждую мелочь, – на лице Глазберга появилось недовольное выражение. Он поднял прикуп. Со своего места Нечайкин видел, что там оказалось две десятки. – Мускулы и умение владеть любым оружием – это, конечно, хорошо, но иногда надо и мозги подключать. Что у нас там с этим футболистом?
– С Матвеевым?
– Да, с ним. Он заплатил долг?
– Нет. И, по-моему, не собирается. – Нечайкин передвинулся на край скамейки, подальше от шефа, зная, что тот не выносит табачного запаха в бане, и закурил. – Я звонил ему позавчера и напомнил о долге. Сказал, что все сроки вышли, а мы так и не увидели ни копейки.
– Ну, а он что?
– А ничего. Буркнул что-то в ответ и повесил трубку. Я звонил еще несколько раз с разных телефонов, но он больше не отвечал на вызовы.
– Вот сучонок! – беззлобно, однако с оттяжкой произнес Глазберг. – Но для нас это удобный случай. Жаль, конечно, что денег с него мы уже не получим, но, как говорится, на все воля божья. Отправляйся сегодня вечером на «Динамо». Он обязательно будет там на тренировке. И возьми с собой Шурупа. Только его одного. Больше никого не надо. Поговори с Матвеевым. Чем жестче, тем лучше. Ноги ему сломайте. Обе. И дайте срок еще четыре дня. Если по истечении его он так и не отдаст долг, можешь его пришить. Пользы от него уже не будет. Одни убытки. И на этом проверишь в деле своего нового знакомого. Улавливаешь мою мысль?
– Улавливаю. А деньги? Мне ему заплатить?
– Нет, – Глазберг покачал головой, удовлетворенно хмыкнул, глядя в поднятые со стола карты, а затем снова смешал всю колоду. – Так и скажешь, что это был проверочный рейд. Начнет залупаться, гони его в шею.
В дверь со стороны улицы деликатно постучали, а затем, выждав для приличия секунд десять, на порог ступила молоденькая девушка в одном купальнике и наброшенной на плечи коричневой болоньевой куртке. Светлые волосы с вплетенными в них солнечными лучами рассыпались по плечам. Она игриво посмотрела сначала на Нечайкина, потом на Глазберга.
– Фрукты подавать? – спросила она глубоким грудным голосом, так не сочетавшимся с ее миловидной внешностью.
Нечайкин знал, что для шефа фрукты в бане были такими же неизменными элементами, как чай с мятой. Сам Петр не любил ни того, ни другого, считая, что это дурно влияет на потенцию, но никогда не противоречил Глазбергу.
– Нет, Танюша, пока рано. – Глазберг отложил колоду в сторону и покосился на плотно подогнанную заслонку в печи. – Ты лучше подкинь нам еще дровишек. А то температура уже градусов на десять упала, если не меньше.
Девушка обогнула стол и склонилась возле печки, где валялось пять или шесть поленьев. Куртка ее слегка задралась, и Нечайкин со своего места прекрасно мог видеть округлую аппетитную попку Татьяны. Он невольно облизал губы и сдвинул шапочку-колокольчик на затылок. Глазберг перехватил его взгляд и усмехнулся.
– Присядь с нами, Танюша, – предложил он. – Отдохни немного.
Иркутская область. Нижнеудинск. Лесной массив
Гуров внимательно осмотрел тело убитого им человека. В куртке он обнаружил только два сменных магазина и охотничий нож. Переложив патроны и нож к себе в карманы, полковник перевернул труп лицом вниз и отполз в сторону, ощупывая землю в поисках винтовки. Она, как оказалось, лежала в метре от распростертого тела. Гуров взял оружие в руки. На винтовке был установлен ночной прицел с эллиптическим дальномером «ПКН-ОЗМ». Магазин оказался полностью выстрелян, но Гуров тут же установил сменный и перезарядил винтовку. Тяжелые патронтажные ленты от ружья сыщик выкинул, предварительно освободив от патронов и разбросав их в разные стороны. Патроны падали, глухо ударяясь о плотную шапку опавших иголок лиственниц и елей. Лес был абсолютно бесшумен. Только изредка налетающий порыв ветра колыхал верхушки деревьев. Густая растительность «второго этажа» леса задерживала порывы где-то высоко над головой.
Гуров прополз на коленях до куста, из которого велась стрельба, и ощупал землю. Ничего не найдя, кроме стреляных патронов, Гуров уже начал вставать с колен, как вдруг рука нащупала что-то холодное округлой формы. Он поднял довольно увесистый предмет. Это был портативный прожектор. Полковник щелкнул кнопкой выключателя, но ничего не последовало. Ощупав фонарь, он понял, что стекло, под которым должна была располагаться лампочка, разбито, а пластмассовый ободок в верхней части расколот пополам. По-видимому, пуля отрекошетила от дерева и разбила фонарь.
Гуров достал из кармана трубку телефонного аппарата и нажал комбинацию клавиш. На экране высветились два оставшихся деления индикатора зарядки батареи. Телефон был вне зоны действия. Часы показывали 22.00. Гуров перевернул трубку экраном вниз и приблизил ее к земле, осветив небольшой пятачок. Рядом с разбитым стеклом от фонаря на земле лежал треснутый пластиковый корпус от навигационного прибора. Больше никаких вещей здесь Гуров не нашел. Оставив найденное на месте, полковник пошел к окраине леса, где, по его ощущениям, была разбита палатка.
Он прошел несколько десятков метров, но просвет среди деревьев так и не появился. Искать палатку дольше не было смысла, так как в качестве укрытия от обитателей тайги она не годилась, а согреться в ней невозможно. Спальные мешки остались у провожатого Гурова, Сергея.
Оказавшись в тайге ночью, без навигационных приборов, полковник составил приблизительную схему своего маршрута по движению луны. Еще по пути к «Чертовой дыре» Гуров обратил внимание, что двигались они со своим проводником в юго-восточном направлении. Вычислив, где приблизительно должна быть опушка леса, от которой начиналась дорога, он двинулся в нужном направлении.
Несмотря на то что темнота в глубине леса немного рассеивалась ярким светом луны, он продвигался вперед достаточно медленно, натыкаясь на ветки низких кустарников, которые были не видны под ногами. Перепад температуры между дневной и ночной оказался значителен. Холод пронизывал тело насквозь, и Гуров пожалел, что не стал искать брошенную им на месте перестрелки шапочку.
К полуночи Гуров набрел на небольшой пустырь, образовавшийся на месте сваленного трухлявого деревца. Он решил, что до наступления рассвета продолжать движение бесполезно. В глубине леса заросли кустарника перевились настолько плотно, что в темноте найти путь было практически невозможно. Собрав сухие ветки, сыщик разжег костер. Уснуть, правда, не удалось, так как ветки прогорали быстро, и все время приходилось подбрасывать новые. Аккумулятор телефонной трубки разрядился, поэтому определить точное время полковник уже не мог. Лишь где-то к четырем часам утра темнота немного рассеялась, и Гуров смог продолжить начатый путь.
