Николай Леонов - Кровь алая
– Вы либо не понимаете, либо не верите, – Гуров попробовал кофе, передвинул сигареты, взглянул хозяину в лицо: – Неумно. Служба безопасности допустила выстрел, она может пропустить и следующий.
– Сегодня? – голос спикера слегка дрогнул.
– Думаю, дней через десять – две недели, – Гуров вновь тронул пачку сигарет.
Сыщик понимал, что здесь не курят, мог и потерпеть, но ему требовалось сломать волю хозяина, освободить его от мундира, разговаривать с человеком.
– Пепельницы нет, используйте блюдце. – Спикер откинулся на спинку кресла, расслабился, словно сообщение об отсрочке гарантировало ему не две недели, а век спокойной жизни.
– Спасибо, – Гуров вытряхнул из пачки сигарету, но не закурил, начал катать ее по зеленому сукну.
– Если сегодня, по вашему мнению, стрелять не собираются, дайте мне поспать, мне предстоит тяжелый день, – спикер улыбнулся.
– У вас каждый день тяжелый, – Гуров неторопливо достал зажигалку, – возьмите больничный – ОРЗ или еще какая-нибудь ерунда, чтобы не беспокоить депутатский корпус.
– Больничный могут не дать, – улыбка вновь скривила тонкие губы спикера. – Почему вы явились ночью, полковник? Я, возможно, не понимаю опасности, но вы абсолютно не соображаете, что вам разрешено, а что нет.
– В другой день я к вам не попаду, а нам следует поговорить. Если вы хотите, чтобы я работал. А нет, так разбежимся по постелям. Лично я с радостью сяду в машину и уеду.
Спикер был политиком и никогда не верил собеседнику, искал в его словах скрытый смысл. Предложение сыщика слишком однозначно – либо работать, либо разбежаться, никаких ловушек, второго дна. Хозяин состроил недовольную гримасу, спросил:
– Чем могу быть вам полезен?
– Вы – мне? – Гуров наконец закурил. – Я ничего не прошу, хотите работать – попробуем.
– Если вам ничего не надо, какого черта вы тут делаете? – вспылил спикер. – Отправляйтесь куда хотите, я позабочусь о вашей карьере.
Гуров не шелохнулся, он ждал срыва, готовился и ответил:
– Мне столько раз угрожали, я устал. Моя карьера? Плюнуть не на что, приберегите патроны, иначе в нужный момент останетесь безоружным.
– Пошел вон! – Спикер встал.
– Дурак и уши холодные! – Гуров махнул на хозяина рукой. – Извините, Имран Русланович, я это про себя. У меня такая присказка. Когда молодой оперативник сморозит, я так выражаюсь, сейчас вырвалось. Извините, – в голосе сыщика никакой вины не звучало.
Несколько секунд спикер никак не мог закрыть рот, когда с этой задачей справился, упал в кресло и рассмеялся:
– Давненько, давненько со мной не говорили по душам. Хорошо, выкладывайте, как я могу вам помочь, чтобы вы спасли мне жизнь. Такая формулировка годится?
– Кто победит на выборах, если вас... если вы тяжело заболеете?
– Президент! Кто же еще? Мы политические противники! Я вижу, вы человек темный.
– Темный, – почему-то с радостью согласился Гуров, – просветите, пожалуйста. Допустим, вы и президент свои кандидатуры сняли...
– Такого быть не может! – перебил спикер.
– После вас двоих чьи шансы предпочтительнее? – упрямо продолжал Гуров.
– Ничьи, другие не котируются, – раздраженно ответил хозяин. Чувствовалось – разговор ему стал неинтересен.
– Бесковитый или Сабурин? – спросил терпеливо Гуров.
– Два сапога – пара.
– Кто тщеславнее?
– Нетщеславных политиков не бывает.
Гуров понял – разговор зашел в тупик, спросил:
– Мне работать или убираться?
– Я распоряжусь, чтобы позвонили министру и предоставили вам самые широкие полномочия.
– Благодарю, не стоит, прикажите службе безопасности не висеть надо мной. К кому из ваших помощников я могу обращаться, если мне потребуется информация?
Спикер долго молчал, пытаясь среди своего ближайшего окружения найти умного, неболтливого, профессионального человека, вздохнул и ответил:
– Обращайтесь ко мне лично.
– Каким образом?
– Позвоните жене, она вам поможет.
Обнаглев, Гуров собрался было попросить спикера, чтобы он освободил его от ежедневных докладов следователю прокуратуры, воздержался и встал:
– Премного благодарен, Имран Русланович. Разрешите идти.
Хозяин устало махнул рукой; когда Гуров, поклонившись, пошел к дверям, спросил:
– А что прикажете делать с охраной? Они же допустили выстрел!
– На мой взгляд, начальник здешней охраны человек вполне профессиональный, его вины в происшедшем нет.
– Интересно, преступление произошло, а виновных нет.
– Такое случается, Имран Русланович.
– А полковник, которого прислали из службы безопасности? Он надежен?
– Вполне.
– Достаточно профессионален?
– Безусловно.
– А вы сами, полковник, достаточно надежны и профессиональны?
– На данный вопрос вам может ответить мой начальник.
– Идите! Все вы одним миром мазаны.
– Мазаны все, краска разная, – Гуров снова поклонился. – Спокойной ночи.
* * *– Ну? О чем же вы столько времени беседовали? – нервно спросил Авдеев, когда сыщик вышел в парк.
– О твоей благонадежности и профессиональной пригодности, – ответил Гуров.
– Шуточки у тебя, Лев Иванович.
– Я имею свободный вход и выход, наблюдать за мной не рекомендуется. Пригласи начальника охраны, приходите ко мне. Да, вот еще, – Гуров остановился, взял Авдеева за лацкан пиджака. – Позвони своему руководству, к двенадцати дня я должен иметь фотографии, анкетные данные, адреса, телефоны и весь имеющийся у вас компромат на ближайших помощников, заместителей и иных лиц, которые крутятся вокруг президента, спикера, Сабурина, Бесковитого. Они все мелькают по ящику, но я их не запоминаю.
– Сейчас четыре утра, я не могу звонить генералу. Такие приказания не отдают по телефону. Ты извини, Лев Иванович, ты для генерала никто, он надает мне по шее и ничего делать не станет.
– Разумно, – миролюбиво согласился Гуров, – что же делать? – Он был так искренен, что Авдеев в растерянность сыщика поверил и нравоучительно произнес:
– В девять помощник спикера должен по вертушке позвонить генералу, передать просьбу шефа, и тогда дня через два нарочный доставит в секретариат требуемые материалы. Извини, Лев Иванович, но у нас не розыск, как вы выражаетесь, хватай мешки, вокзал отходит.
– Да, да, конечно, я понимаю, – Гуров согласно кивал и улыбался.
Знай гэбист Гурова получше, то, увидев такую улыбку, продолжать поостерегся бы.
– Ты розыскник, и только! А тут политика! Все должно выполняться тонко, чисто, с соблюдением всех правил! – Авдеев поднял палец. – Ну ничего, тебя, видимо, переведут к нам, ты со временем привыкнешь.
– Из стойла в стойло переводят лошадей, – тихо сказал Гуров. – Ты прав лишь в одном: мое имя генералу называть не следует. Завтра в двенадцать здесь, в кабинете спикера парламента, должны находиться все документы, о которых я тебе сказал. И еще! – Сыщик сильно дернул лацкан пиджака полковника. – К помощникам, естественно, обращаться запрещено, так как материал мне требуется именно на этих холуев. Если шеф тебе не поверит, может позвонить Имрану Руслановичу и лично от него получить подтверждение. О деле знаю я, ты и будет знать твой генерал. Секрет, о котором знают трое, хреновый секрет. Если информация уйдет на сторону, ответите ты и генерал. Извини, но себя я из подозреваемых исключаю. И давай, родной, крутись, звони, поднимай ваше дремлющее болото, тащи ко мне Илью!
Сыщик оттолкнул гэбиста, тот еле устоял на ногах.
– Больной! Сумасшедший! Мы останемся не только без погон, но и без голов! – Полковник повернулся, пошел быстро, затем побежал.
* * *Имран Русланович Гораев, спикер и самодержец Большого вече России, сидел в спальне жены и пил рябиновую настойку. Впервые за четверть века совместной жизни Лиана смотрела на мужа с участием и жалостью.
– Имран, успокойся, милиционер просто наглец и карьерист, напугал, хочет всплыть на поверхность, – она не верила ни одному своему слову, стремилась мужа успокоить.
– Не надо, Лия! – Гораев пытался говорить твердо. – Да, я испугался, но разум не потерял. Он, согласен, наглец, но совсем не карьерист. Он умен, прекрасно понимает, что сегодняшний разговор, мое унижение я ему никогда не прощу. Какой-то абсурд! Умереть за шаг до трона! – И закричал: – Почему я пью эти помои? В доме нет ничего приличного? – Протянул свою рюмку и пробормотал: – Налей, дорогая.
– Я вызову Валентина, – Лиана наполнила рюмку. – Ты же не пьешь, тебе будет плохо.
– Плохо? – он даже рассмеялся. – К черту врачей! Я сильный, два часа сна, приму стимуляторы – ив бой!
– Имран, сними свою кандидатуру, – быстро заговорила Лиана. – Я никогда не лезла в твои дела. Оставайся спикером, поддержи президента, собери съезд, скажи о единении нации. Что я тебя учу? Имран, ты умница, ты их вокруг пальца обведешь.
