Николай Леонов - Запредельное удовольствие (сборник)
– А почему еще?
– Да вот по поводу его компаньона, Романа Витальевича Любимова. Точнее, его исчезновения. Хотел вот спросить, что вы думаете об этом? Вы ведь дружите?
– Роман исчез? – неожиданно застыв на месте, спросила она.
– Во всяком случае, это первая версия следствия, – неуклюже выразился Крячко, но жена Плисецкого вряд ли была подкована в следственных формулировках.
Женщина еще пару секунд постояла, осмысливая услышанное, потом ее губы скривила какая-то усмешка, и она резко произнесла:
– На этот счет я еще менее в курсе, чем по финансам!
– Как же так? Вы ведь дружите… – напомнил Крячко.
– Мы не дружим! – категорически оборвала она его. – Не знаю, откуда вы это взяли. Так что я все же пойду, всего доброго! – И, круто развернувшись, решительно вышла из приемной.
– Светлана Владимировна не любит обсуждать личные дела, – оправдывая жену своего шефа таким тоном, словно она сама была виновата перед Крячко, проговорила секретарша. – Извините.
– Да ладно, я не барышня, – махнул рукой Стас. – Она что, действительно не в курсе? Или прикидывается?
– Не знаю, но вообще-то я бы не сказала, что они дружат. Во всяком случае, я никогда не видела их втроем. Светлана Владимировна здесь появляется нечасто, где-то примерно раз в месяц. И времени в кабинете проводит немного.
Помимо этого Ольга Анатольевна сообщила, что у Плисецких есть дочка лет десяти-двенадцати и что сама Светлана Владимировна не работает, а занимается ее воспитанием. Услугами центра «Гармония» не пользуется, ведет себя всегда корректно и холодно-отстраненно, а Романа Витальевича, кажется, недолюбливает. На вопрос Крячко, по какой причине, она развела руками, мол, понятия не имеет.
Собственно, на этом беседу с секретаршей можно было считать законченной. Разговаривать с бухгалтершей Крячко не видел смысла, а больше никого из персонала на этаже не было, за исключением юриста, но он, по словам Ольги Анатольевны, приходящий, и толку от него в плане сбора личных сведений было бы немного.
«Пусть этим Лева занимается!» – решил про себя Станислав и распрощался с секретаршей, сердечно поблагодарив ее за помощь следствию.
Спускаясь на второй этаж, он невольно был привлечен громкой фразой, донесшейся из коридора:
– Это преступление!
Крячко повернул голову: одна из дверей была открыта, и из нее показался мужчина в годах, невысокий, лысоватый и откровенно толстый. Красноватый цвет лица в совокупности с фигурой явственно свидетельствовали о том, что обладатель сего ведет, мягко говоря, нездоровый образ жизни. Взгляд мужчины был хмурым.
– Это преступление, Василий Порфирьевич, так поступать со своим здоровьем! Мы же с вами договорились, – послышался тот же рокочущий голос, а следом Крячко увидел стоявшего на пороге кабинета мужчину в белом халате. Он придерживал дверь кабинета и, прощаясь с Василием Порфирьевичем, давал ему наставления:
– Диету вы всю неделю соблюдаете строжайше – точно в соответствии с моими рекомендациями! Наверное, на этой неделе нарушали все-таки, а? – Мужчина в халате лукаво взглянул на Василия Порфирьевича, цвет лица которого стал еще гуще.
– Ну… Может, пару раз позволил себе лишнего, – пробормотал он.
– Ах, не лукавьте, Василий Порфирьевич, не лукавьте! – со смешком погрозил ему пальцем мужчина в халате. – Ведь это как раз тот самый случай, когда вы сами себя обманываете! Ну кого вы хотите ввести в заблуждение? Ведь мне по вашим показателям абсолютно ясно, что никакой диеты вы не соблюдали, а в тренажерном зале появились лишь один раз за неделю, к тому же безбожно халтурили!
Василий Порфирьевич стал совершенно бурым и топтался на месте, стыдливо пряча глаза. Ситуация для него усугублялась тем, что происходила на глазах постороннего человека, то бишь Крячко, при котором его этот жизнерадостный «пофигист» в белом халате отчитывал, как мальчишку!
– Вы же сами меня умоляли помочь вам сбросить вес! – громогласно вещал он на весь коридор. – Помните? Я вам даже приводил в пример нашего директора, Романа Витальевича, и он лично с вами беседовал! Вот с кого надо брать пример: ежедневные тренировки, бицепсы, ни грамма жира! Он, кстати, никогда не ест никаких гамбургеров или плюшек – только хлеб с отрубями! Конечно, для этого требуется сила воли, но зато результат налицо!
Крячко, услышав знакомое имя-отчество, невольно замедлил шаг, явно заинтересовавшись. Теперь ему уже очень хотелось задержаться, и он на ходу отчаянно придумывал повод для этого.
– Доктор, – тем временем жалобно проговорил Василий Порфирьевич. – Но ведь вы мне запретили не только хлеб с отрубями, а вообще любой! И макароны, и картошку, и рис… Но это же невозможно, так же нельзя! Я элементарно не наедаюсь!
– Компенсируйте это! – уверенно мотнул головой доктор.
Он был высок, кучеряв и буквально брызгал энергией и здоровьем. В отличие от Василия Порфирьевича, злоупотребляющего не только пищей, но, по всей видимости, и алкоголем, румянец на его лице был абсолютно здоровым и естественным. Завидный баритон, с которым можно было смело идти если не в оперу, то в оперетту уж точно, раскатисто разносился по длинному коридору.
– Налегайте на овощи, фрукты, бобовые! Я вам все очень подробно расписал! Составил самую сбалансированную диету и при этом максимально щадящую! А вы и ее нарушаете. И еще, я вам тысячу раз говорил: после занятий спортом не набрасывайтесь на еду!
– Но после занятий спортом я просто умираю от голода! – простонал Василий Порфирьевич.
– Дорогой мой! – с сочувствием произнес доктор. – А как бы вы выживали, если бы попали в экстремальные условия? Голод или, не дай бог, война?
– Не дай бог! – тут же подхватил Василий Порфирьевич с неподдельным ужасом на лице и, обратив внимание на топтавшегося рядом Крячко, поспешил воспользоваться этим и быстро распрощался с доктором, судорожно встряхнув ему руку и устремляясь в конец коридора к выходу.
– И не забывайте про упражнения для брюшного пресса! – прокричал ему вслед врач. Видя, как Василий Порфирьевич мячиком выкатывается на площадку к лифту, он с улыбкой покачал головой: – Эх, люди-люди! Вот типичный пример: человек живет, чтобы есть!
– М-да, – поддакнул Крячко для поддержания разговора. Он решил побеседовать с доктором, который, наверное, достаточно хорошо знал Любимова. – А вы диетолог?
Доктор с интересом перевел на него взгляд своих живых карих глаз, оценивающе скользнул по фигуре Крячко и ответил:
– Я, молодой человек, все! И диетолог, и терапевт, и психотерапевт, если хотите! Я обслуживаю клиентов «Гармонии», но вас вижу впервые.
– А я действительно здесь впервые, – честно признался Стас. – Вот, знаете, решил заняться собственной внешностью, здоровьем…
– Да, да, да! – тут же перебил его доктор. – Это совершенно правильно! Тем более что здоровье свое вы, молодой человек, явно запустили. Да и внешность тоже. Килограммчиков с десяток лишних набрали, пузико вон через ремень вываливается, щеки пообвисли! А вы ведь еще совсем не старый!
Крячко невольно втянул свой живот, чувствуя, как сам предательски краснеет. Это он-то, Станислав Крячко, которого вообще трудно чем бы то ни было смутить! Который даже плевок в лицо невозмутимо воспринимал как божью росу, чем приводил в бешенство многих злостных коллег-шутников и даже преступников, пытавшихся его уязвить!
Сейчас, услышав такую прямую и бесцеремонную оценку со стороны профессионала, он понял, что чувствовал Василий Порфирьевич, так спешно давший деру.
– А вот вы мне и помогите! Или слабо? – с неким вызовом уставился он на доктора.
– Мне-то не слабо, молодой человек, – ничуть не смутившись, рассмеялся тот. – Главное, чтобы не было слабо вам! Ибо я могу всего лишь дать вам рекомендации, а вот исполнить их за вас, увы, не могу.
– Так давайте начнем! – пожал плечами Крячко, тесня его в кабинет.
– Отлично! – обрадовался доктор. – Меня зовут Антон Семенович Молодцов. Позвольте узнать ваше имя?
– Станислав, – коротко отозвался Крячко, проходя в кабинет.
Антон Семенович посадил его перед собой и с ходу приступил к делу. Крячко был подвергнут самому тщательному опросу, длившемуся не менее получаса. Станислав, который сам привык быть в роли задающего вопросы, чувствовал явный дискомфорт от этого, но послушно и терпеливо отвечал, стараясь даже быть честным, ибо характер вопросов не предполагал какой-либо секретности.
Доктор измерил его давление, пульс, рост, вес, поинтересовался возрастом, привычками, кулинарными пристрастиями, образом жизни, количеством стрессов в неделю, семейной жизнью и даже регулярностью сексуальных отношений. Занеся все данные в компьютер, он дал Крячко для заполнения какие-то анкеты, а сам принялся двигать мышью, строя на экране непонятные графики. Крячко послушно ставил галочки, ломая голову над тем, как перейти к интересующему его вопросу. А интересовал его господин Любимов, а не методы похудения, над разработкой которых индивидуально для него и бился сейчас Антон Семенович.
