Виктор Пронин - Выигрывать надо уметь (сборник)
Наступил понедельник.
Как прошла ночь, не помню, может быть, ее и не было. Небритый, с воспаленными глазами, с подведенным от голода животом я набрал номер издательства.
– А! – привычно обрадовался редактор. – Вот хорошо, что позвонил. Знаешь, тебе и ехать не надо, живешь далеко, чего мотаться туда-сюда… Мы тут уже все решили.
– Что решили? – спросил я слабым голосом.
– Ну, с этой заставкой… Я написал, что книга посвящена современным людям, рассчитана на широкие слои населения, а герои ее живут напряженной духовной жизнью. По-моему, ничего, а?
– Прекрасный текст, – сказал я. – А как с сокращением?
– Утрясли! Вынули один рассказ, и все сошлось. Ты, старик, не переживай! Будь здоров!
Единственное, что мне оставалось, – это попытаться еще раз убедить себя, что водку пьют исключительно из рюмочек. Но я уже чувствовал, что моя попытка обречена на провал.
ОГНЕННО-КРАСНЫЙ ПЕТУХ
Евгений жил в маленьком глинобитном домике, который построил еще его отец. Тогда вокруг простирался пустырь, заросший сорняковой травой, еще не ходил нарядный голубой троллейбус, а по единственной дороге, железнодорожной ветке, раз в неделю ковылял ободранный паровоз с одним вагоном. В остальное время ветка использовалась как обычная дорога – по ней детишки добирались в школу, взрослые волоклись на работу, молодежь встречалась и, рассевшись на рельсах, вела заполночные разговоры о будущем. В их мечтах оно, их будущее, не было столь уж прекрасным, просто они были вместе, этого вполне достаточно, чтобы будущее выглядело счастливым. Вроде бы и немного, но есть ли что в жизни большее? Сейчас вот, по прошествии многих лет, могу сказать – нет в жизни ничего более значительного и радостного.
А сейчас город подобрался совсем близко и окружил хибару высокими многоэтажными домами, сложенными из бетонных блоков, пронизанных стальной, ребристой арматурой. Домик остался внизу, как в колодце, – с виноградной беседкой, двумя десятками яблонь и абрикосов. Одно время было собрались снести его, но потом отказались от бестолковой этой мысли – ничего путного на этом клочке земли построить уже невозможно. Поговаривали о детском саде на этом месте, но к таким разговорам все уже привыкли и всем они уже наскучили, разве что немного возбуждали, как глоток коньяка в рабочее время.
В этом доме жили старики Евгения, его жена, двое детей и брат с семьей. Наполненным был дом, хорошо так наполненным. И когда все домочадцы, пробравшись вечером по бетонным ущельям между громадами домов, собирались в виноградной беседке на ужин, им смертельно завидовали обладатели роскошных квартир со всеми удобствами, лифтами, горячей водой, газом и прочими изысками. Из многочисленных окон-бойниц выглядывали задыхающиеся от жары счастливцы – они не могли выбраться из своих кухонь и смотрели вниз, на зеленый дворик, смотрели затуманившимися взглядами, как смотрят на случайно найденную фотографию из юности. Все они жили когда-то в маленьких зеленых двориках, все вот так же собирались по вечерам в беседках, продуваемых свежим ветерком…
К своим тридцати годам Евгений стал неплохим специалистом по пресс-формам. Он работал в конструкторском бюро, которое занималось проектированием детских игрушек. Идет, допустим, Евгений по улице и видит, что какой-то малыш старательно расколачивает о бордюр нечто пластмассовое. Евгений останавливается, собирает в кепку все, что осталось от игрушки, и несет в свой отдел. Там он тщательно склеивает осколки, возвращая игрушке первоначальную форму. И тут выясняется, что это, к примеру, вертолет какой-нибудь, или катер, или зверь диковинный, изготовленный китайскими умельцами. Шеф, ознакомившись с игрушкой, дает «добро», и Евгений, измеряя ее вдоль и поперек, переносит формы на ватманский лист, а через некоторое время представляет чертеж пресс-формы, с помощью которой можно штамповать потрясающей красоты изделия. В местной артели, из местного серовато-грязноватого сырья, на местном оборудовании, работающем так, что заусениц почти не остается.
Но это к слову, к главному все сказанное не имеет отношения никакого. Главное в другом – Евгений обладал способностью время от времени становиться совершенно счастливым человеком.
Обычно для полного счастья человеку всегда чего-нибудь не хватает. Не хватать может чего угодно. Например, прибавки к зарплате, или девушки, которую как-то встретил на улице и почему-то ее запомнил, или шариковой ручки, или рубашки в синюю полоску. Наверно, это даже хорошо, поскольку подобная обделенность предохраняет человека от бездумной радости, неуправляемого счастья, которые, кроме бед на вашу непутевую голову, ничегошеньки не принесут.
Да, ребята, да! И не надо себе морочить голову, пудрить мозги и убеждать в том, что вы не такие, как все.
Не надо.
Точно такие же. А ваши доводы о цвете волос, массе тела, шерстистости на голове или в других местах приберегите для других бесед. Может быть, этими своими качествами вы действительно отличаетесь, но только в этом, только в этом.
И не надо нас дурить.
Пример несчастного Евгения доказывает правильность этой мысли – опасно быть счастливым, не радуйтесь при свидетелях, не возникайте без особой надобности. Да, Евгений обладал способностью становиться совершенно счастливым человеком. Никакая вещь или ее отсутствие, никакая мысль, предчувствие, тоска-хандра, расположение какого-либо человека или его откровенная ненависть не нарушали, более того, не омрачали его всепоглощающего состояния счастья. Такое случалось у него нечасто, такое ни у кого не может быть часто, если вам вообще это состояние знакомо. Счастливым Евгений становился примерно два раза в год, и продолжалось это около недели. Оно и не могло продолжаться дольше, потому что требовало таких душевных затрат, что попросту обессиливало Евгения, он не помнил себя и не узнавал ближних.
Так бывает. И если вас не посещало такое состояние… Ну что сказать… Авось посетит.
Евгений заранее чувствовал приближение такого своего состояния, с нетерпением ждал его, но в то же время и боялся. Это как встреча с потрясающей красавицей, в которую вы безумно влюблены. Да, вы ждете этой встречи, вы делаете все, чтобы она состоялась, не жалеете себя, ближних, денег… Господи, да вы ничего не жалеете! Но в то же время, признайтесь, вы боитесь этой встречи, зная, что она может кончиться чем угодно, тем же счастьем, будь оно неладно! А бывает, бывает, что вы тайком от себя хотите, чтобы эта встреча не состоялась.
Могу сказать более определенно – ничего в жизни Евгений не боялся так, как этого своего счастливого состояния, и в то же время ничего не ждал с таким терпением, как опять же невыносимого своего счастья. Никакой оговорки, ребята, – счастье чаще всего такое же невыносимое, обессиливающее и точно так же может размазать вас по жизни, как и самое горькое горе.
Говорю это не потому, что мне так кажется, а потому, что знаю это по себе. Твердо знаю.
Ну да ладно, возвращаемся к Евгению, изнывающему от саднящей неопределенности. Еще вечером он почувствовал, что оно совсем близко, это состояние. Он всегда это чувствовал по каким-то неуловимым признакам – становился рассеянным, не все видел, что было перед глазами, не все слова, обращенные к нему, слышал, а если и отвечал, то невпопад, из чего можно было заключить, что тем словам, которые все-таки протискивались в его сознание, он придавал совершенно другое значение, да что там значение он просто слышал другие слова.
И близкие люди понимали – кажется, приближается. И многозначительно переглядывались.
В тот вечер ужинал Евгений без аппетита, односложно отвечал на вопросы жены, старательно улыбался, когда чувствовал, что кто-то рассказывает смешное. Потом, когда совсем уже стемнело, он вышел на крыльцо. Прямо над головой, как живые, мерцали звезды. Евгений не удержался и приветственно махнул им рукой. Звезды он видел, как из колодца, и потому они казались ему необыкновенно яркими, крупными, сочными. Стены этого колодца представляли собой многоэтажные дома, которые со всех сторон окружали его глинобитное жилье. Почти все окна в домах были темными, и только внимательно присмотревшись, можно было заметить в них слабое голубоватое свечение – в квартирах, забыв обо всем на свете, забыв друг о друге, смотрели телевизоры – взрыв в Израиле, наводнение в Мексике, землетрясение, естественно, в Японии.
Евгений долго сидел на крыльце, прислушиваясь к шелесту листвы, к ворчанию собаки в углу двора, к негромкому говору где-то в темноте. Чуть слышно пролетел самолет, время от времени мигая красным фонарем. Казалось, по земле неслышно прошел великан, где-то там, у самых звезд, иногда затягиваясь сигареткой. Вот она и вспыхивала красным незлобивым огнем.
Сзади подошла жена и села рядом.
– Что с тобой? – спросила она, чуть коснувшись плечом. – Ты сегодня какой-то не такой… Ты здоров?
