Исчезнувший - Алексей Макеев
По адресу, который Гурову дал начальник местного ФСБ, оказался неприметный двухэтажный дом с зарешеченными окнами и небольшой железной дверью. Над ней не было никаких вывесок, зато наверху торчали сразу две камеры наружного наблюдения. Когда Гуров нажал кнопку звонка, ожил вделанный в дверь «глазок» – сквозь него за сыщиком кто-то внимательно наблюдал. Его разглядывали долго, несколько минут. Потом через переговорное устройство искаженный динамиком голос спросил, кто пожаловал. Лев представился и сказал о договоренности с руководством. Прошло еще какое-то время, и дверь, наконец, открылась.
Гуров очутился в небольшой прихожей, где его встретили трое молодых людей в гражданской одежде. Они разрешили Крячко тоже войти и завести в помещение арестованного Медведева. Капитан Зайцев вместе с девушкой Леной остались в машине. Сыщикам велели сдать в специальное окошко оружие, после чего позволили пройти дальше. Там их встретил человек лет сорока, по всей видимости, офицер.
– Давайте постановление об аресте этого гражданина, – сказал он, указав на Медведева, – и можете его оставить. Я помещу его в изолятор.
– Погодите в изолятор, – не согласился Гуров. – Нам необходимо провести допрос задержанного.
– Нет, мне говорили только о помещении в изолятор, – не соглашался офицер.
– Но мы же не о камере хранения говорим, – заметил Гуров. – У нас идет следствие, нам необходимо провести следственные действия. Никаких особых условий нам не надо – подойдет любое помещение, где можно сидеть.
Офицер еще немного поспорил, затем согласился на требование сыщиков и провел их в комнату, где имелись стол и несколько стульев. С Медведева сняли наручники, все сели за стол, и Гуров начал допрос:
– Давай, Медведев, я объясню тебе, какие против тебя обвинения, и какими доказательствами мы располагаем, а то ты, наверное, воображаешь, что это все недоразумение, и тебя скоро выпустят. Так вот, скажу тебе – не выпустят. Ты обвиняешься в убийстве художника Григория Артюхова и краже картин из его мастерской. Еще имеется статья о хранении оружия, но она не главная. Хватит с тебя и убийства.
– Не понимаю, что вы говорите, – изобразил недоумение Медведев. – Какой Артюхов? Знать не знаю никакого Артюхова. И картин я никаких не крал. И вообще, я не понимаю, куда это меня привезли. Если вы из полиции, если меня арестовали, то должны привезти в СИЗО. А это совсем не СИЗО. Что это за контора?
– Вот именно, что «контора», – ответил Лев. – Ты находишься в изоляторе ФСБ. А поместили мы тебя в этот изолятор, потому что имеется подозрение, что в городском СИЗО тебе находиться небезопасно. Мы за твою жизнь беспокоимся, понимаешь?
– Чего это за меня беспокоиться? – ухмыльнулся арестованный. – Вы лучше за себя беспокойтесь.
– О себе мы тоже подумаем, спасибо за заботу, – вступил в разговор Крячко. – Но полковник Гуров нисколько не пошутил насчет наших опасений за твою жизнь. Ты же, Медведев, человек опытный, три ходки за спиной, многое в жизни повидал, в разных ситуациях бывал. Сам знаешь, как «большие люди» относятся к таким, как ты. Они вас за быдло считают. И при малейшей опасности стремятся от вас избавиться.
– До сих пор ты и твои хозяева были уверены, что у вас все схвачено. Что убийство Артюхова никогда не будет раскрыто, – добавил Гуров. – Но вы не учли, что этим делом займется Москва, что мы сюда приедем. А мы вот приехали. Начали копать и все нашли: и тебя, и твоих хозяев, и доказательства твоего участия в преступлении. И сейчас, Медведев, нам есть что на суде представить.
– И в результате ты из киллера превращаешься в опасного свидетеля, – снова заговорил Крячко. – А такого свидетеля лучше всего убрать. Сам знаешь, как это делается.
– И у нас есть опасение, что в СИЗО твоя жизнь будет под угрозой, – заключил Гуров.
– Какие еще у вас доказательства? – скривившись, пренебрежительно произнес Геннадий. – Нет у вас на меня ничего.
– Вот тут ты сильно ошибаешься. Прежде всего, у нас есть запись камеры наружного наблюдения, на которой видно, как вы со Сладких, сидя в машине, ведете наблюдение за мастерской Артюхова. Вы не знали, что в том районе имеется камера, а она была. И мы первые о ней узнали и изъяли запись. Теперь она в нашем распоряжении. На ней ясно видно, как вы сидите в машине, затем выходите и идете в мастерскую, а потом выходите из нее, неся картины. Обозначено и время – то самое время, в которое, согласно заключению медиков, был убит Артюхов. Так что тебе и Сладких не отвертеться, ваша вина доказана.
– Мы только не знаем, кто именно наносил удар художнику – ты или Сладких, – сказал Крячко. – Но, судя по тому, что монтировку мы нашли у тебя, убийца – ты.
– Мало ли что вы там нашли? – взорвался задержанный. – Там никаких следов нет!
– Вот тут ты заблуждаешься, – покачал головой Лев. – Ты думаешь, раз ты в перчатках был, то и следов никаких нет? Да, твоих отпечатков нет. И монтировку ты вымыл и вытер. Но от следов крови избавиться очень трудно. И потом, монтировка ведь полая. При ударе в голову частицы крови могли попасть внутрь трубы. Экспертиза их там наверняка найдет. И докажет, что это кровь Артюхова.
– А другие эксперты, которые будут смотреть запись, докажут, что это ты входил в мастерскую, а затем выходил из нее, – добавил Крячко. – И ты нес монтировку. Вот и все, обвинение в убийстве готово.
– Не убивал я его! – вдруг выкрикнул Медведев.
Теперь он уже не выглядел таким спокойным, равнодушным к происходящему, как вначале. Глаза зло блестели, весь он был агрессивный, ощеренный. И хотя задержанный отрицал обвинение, оба сыщика ясно видели, что он воспринял их аргументы всерьез. Можно было рассчитывать на то, что Медведев взвесит все «за» и «против» и пойдет на сделку со следствием.
– Ты подумай, Гена, – почти ласково сказал ему Крячко. – Опять же – ты человек опытный, с тобой в этом плане легко работать. Ты же Уголовный кодекс знаешь, понимаешь, что за преднамеренное убийство, соединенное с ограблением, ты можешь получить пожизненное. Тебе это надо? Думаю, не надо. Твоя цель – уйти от такой перспективы. И это вполне реально. Так что
