Иэн Рэнкин - Заживо погребенные
Они вошли в вестибюль, где им пришлось подождать, пока Мейкл, открыв свою дверь, пригласила их подняться по узкому лестничному пролету. На ней был мешковатый желтый свитер и серые легинсы. Свисающие на плечи волосы делали ее моложе. Лоб и щеки блестели от ночного крема. На верхней площадке лестницы царил беспорядок. Мейкл по натуре была коллекционером. Ребус представил себе, как она проводит долгие часы, слоняясь по лавкам старьевщиков и блошиным рынкам, скупая все, что глянулось. Вещи, которые тут были, не отличались ни единством стиля, ни принадлежностью к одной эпохе – просто нагромождение старого хлама. Ребус споткнулся о плинтус. Площадка и лестничный пролет освещались несколькими закрепленными в стене светильниками, отбрасывающими тени в разных направлениях.
– Прямо как в мотеле Бейтса [42], – пробурчал Ребус на ухо Шивон, а та с трудом подавила смех, поскольку мисс Мейкл как раз в этот момент повернулась к ней.
– Мы просто в восторге от вашей коллекции, – сказала она, справившись со смущением.
– Да что вы, просто несколько безделушек, – засмущалась мисс Мейкл.
Ребус с Шивон переглянулись и одновременно подумали, что отзыв едва ли был искренним.
Большая часть пространства гостиной соответствовала стилю эпохи короля Эдуарда VII; одна часть представляла собой китч шестидесятых годов; обстановка еще одной была просто современным скандинавским ширпотребом. Шивон сразу определила, что диван куплен в Икее, а вот что касается лампы, торчащей из куска застывшей лавы и стоявшей на орнаментных плитках каминной доски… здесь она мысленно развела руками. Ковров не было; вместо них на полу лежало восемь или девять циновок разного размера и формы. Там, где их края нахлестывались друг на друга, рельефно проступали бугры.
Ребус подошел к окну, на котором не было ни штор, ни ставней. Из него были видны только темные очертания холмов да еще какой-то пьяница, бредущий к дому на нетвердых ногах, засунув руки глубоко в карманы.
– Так что вы хотели мне показать? – спросила Мейкл.
Хороший вопрос, подумала Шивон. Ей и самой хотелось бы это знать. Ребус сунул руку в карман и вытащил пять фотографий размером с фото на паспорт – голова и плечи. Мужчины, не привыкшие улыбаться, изо всех сил старались придать лицу веселое выражение. Шивон их узнала.
Фрэнсис Грей.
Джаз Маккалоу.
Алан Уорд.
Стью Сазерленд.
Там Баркли.
Их лица были вырезаны из большой фотографии, снятой, вероятно, в начале курса в Туллиаллане. Теперь до нее дошло, чем занимался Ребус, когда заезжал на Арденн-стрит.
Ребус разложил фотографии веером на круглом трехногом столике, где предки, возможно, перекидывались в картишки. Сейчас на нем была расстелена белая кружевная салфетка и стояла хрустальная ваза для фруктов, однако для этих мелких фотографий места было предостаточно. Мисс Мейкл напряженно всматривалась в них.
– Вы видели кого-нибудь из этих людей? – спросил Ребус. – Не торопитесь, посмотрите внимательно.
Мейкл с величайшим усердием последовала его совету. Она с таким вниманием изучала каждое лицо, словно сдавала экзамен, который надо было не просто сдать, а сдать на «отлично». Шивон сразу перестал интересовать интерьер. Она наконец поняла, к чему Ребус так настойчиво ее подводил. Она стала разбираться, что ей доподлинно известно и что она чувствует интуитивно, но не может пока выразить словами. Но и раньше внутреннее чувство подсказывало, что эта группа из Туллиаллана имеет какое-то отношение к убийству Марбера. Она подозревала, что дело тут не только в связи Маккалоу с Эллен Демпси: ведь и Ребус на это намекал. Маккалоу и Демпси вовсе не Бонни и Клайд… следовательно, должно быть какое-то иное объяснение.
– Вот этот был в галерее в тот вечер, – объявила мисс Мейкл, прижав пальцем угол одной из фотографий.
– В коричневом пиджаке? – спросил Ребус.
– Не скажу точно, во что он был одет, но лицо я запомнила. Большую часть времени он рассматривал картины. Он все время улыбался, но я чувствовала, что ни одна из картин ему не нравится. И он явно не собирался ничего покупать…
Шивон склонилась к столу. Это был детектив Фрэнсис Грей. Фигурой и прической напоминает Верзилу Гора Кафферти, только чуть выше. Грей сумел более широко, чем коллеги, растянуть лицо в улыбке, делая вид, что вся мирская суета ему до лампочки. Шивон посмотрела на Ребуса. На лице его появилось удовлетворение, но зловещее.
– Благодарю вас, мисс Мейкл, – сказал он и начал собирать фотографии.
– Постойте, – почти приказала она и ткнула пальцем в фотографию Джаза Маккалоу. – Этот тоже был в галерее. Чрезвычайно обходительный джентльмен. Я хорошо его запомнила.
– А когда вы видели его в последний раз до этого вечера?
Она задумалась над этим вопросом с таким же усердием, с каким рассматривала фотографии.
– Ну, где-то год назад.
– Примерно в то время, когда мистер Монтроз продавал свою коллекцию? – предположил Ребус.
– Боюсь ошибиться… но, кажется, да, примерно в это время…
– Так что, Маккалоу – это Монтроз? – спросила Шивон, когда они вышли на улицу.
– Монтроз – это вся троица.
– Троица?
– Грей, Маккалоу, Уорд, – После секундной паузы он добавил: – Хотя что Уорд мог делать во всей этой игре, я пока не знаю…
– Так все эти картины были куплены на деньги Берни Джонса?
Ребус кивнул:
– Но как, черт возьми, трудно это доказать!
– А Марбера убил Грей?
Ребус покачал головой:
– Нет, это не Грей. В его задачу входило только наблюдать за Марбером и выяснить, куда он собирается после показа. Когда Марбер сказал, что ему нужно такси, Грей заказал машину…
– И заказал в компании «MG кэбс»?
Ребус кивнул:
– После этого Эллен Демпси должна была передать заказ одному из своих водителей и известить кое-кого, что Марбер едет домой.
Вот теперь Шивон поняла.
– Так это Маккалоу его поджидал?
– Да, Джаз Маккалоу.
Ребус попытался мысленно представить, как все произошло. Марбер перед входной дверью. Джаз его окликает. Марбер, узнав его по голосу и по внешнему виду, успокаивается. Может, он даже ждал этого визита, поскольку Джаз должен был передать ему деньги. Чем воспользовался Маккалоу для убийства? Камнем? Каким-то заранее припасенным предметом? После преступления он должен был избавиться от орудия убийства, а уж он-то хорошо знал, куда его скинуть, чтобы следствие не обнаружило. Но перед этим он взял у Марбера ключи, открыл дверь и отключил сигнализацию на время, необходимое, чтобы вынести картину Веттриано. Это было для него особенно важно…
– С чего начнем? – спросила Шивон.
– Я всегда был сторонником оперативности. Она не была безоговорочной сторонницей такого подхода, однако без лишних слов села в машину.
Телефон Фрэнсиса Грея зазвонил минут за пятнадцать до полуночи. В это время он сидел в баре полицейского колледжа. Он был без галстука, две верхние пуговицы на рубашке расстегнуты. Он курил. Сигарета торчала у него изо рта, когда он шел по коридору и поднимался по лестнице в кабинет, где молодые офицеры постигали науку о том, как представлять суду доказательства и отвечать на вопросы противной стороны, рассчитанные на то, чтобы сбить с толку. Помещение было уменьшенной копией судебного присутствия – вплоть до мельчайших деталей. Ребус сидел один на лавках для публики.
– Немного отдает мелодрамой, Джон. Мы могли бы встретиться в баре, выпили бы…
– Стараюсь по возможности избегать общения с убийцами.
– Господи, опять ты за свое…
Грей повернулся, выказывая намерение уйти.
– Я сейчас говорю не о Дики Даймонде, – холодно произнес Ребус. В этот момент дверь раскрылась и вошел Джаз Маккалоу. – Сегодня ты ночуешь не в Норт-Куинсферри? – спросил его Ребус.
– Нет.
У Маккалоу был вид человека, которого только что вытащили из постели и заставили быстро одеться. Он подошел к столу, под которым стояла аппаратура видео- и звукозаписи и посмотрел на панель управления работой видеокамер и микрофонов.
– Ничего не включено, – успокоил его Ребус.
– И никто не прячется под лавками? – поинтересовался Маккалоу.
Грей нагнулся и проверил.
– Чисто, – объявил он.
– Ты, никак, снова закурил, Фрэнсис? – удивился Ребус.
– Да все из-за стресса, – поморщился Грей. – А ты явился передать нам нашу долю за украденную наркоту?
– Я здесь ни при чем. – Ребус на секунду замолчал. – Не волнуйтесь, я уже не думаю, что это сделали вы.
– Ну, слава богу.
Маккалоу выписывал круги по комнате, словно опасаясь, что Ребус использует какое-то хитрое устройство для записи встречи.
– У тебя есть более серьезная причина для волнения. Джаз, – сказал Ребус.
– Джон, – пояснил Грей, – пришел, чтобы обвинить нас еще в одном убийстве.
