Эд Макбейн - Поцелуй
— Это он.
— Прошу записать в протокол заседания, что свидетель указал на мистера Самсона Уилбура Коула, известного также как…
— Возражение.
— У него такое имя, каким оно записано в обвинительном заключении, Ваша Честь. «Самсон Уилбур Коул, т.и.к. Сонни Коул». Что означает: «также известного как Сонни Коул».
— Отклонено. Продолжайте, мистер Лоуэлл.
— У меня больше нет вопросов.
* * *Общение с ней не доставляло ему большого удовольствия.
Она была немногословна, но ей удавалось выразить — выражением глаз, тяжелыми вздохами или почти незаметными движениями головы — чрезвычайное нетерпение, как только он проявлял плохую ориентацию в новом для него городе: он мог неправильно перейти улицу, не сразу определял, где восток, запад, север или юг ошибался с выбором пригородного поезда или автобусного маршрута. Все это вызывало гримасу на ее лице и яснее ясного говорило, что хоть он и приехал из второго по величине города Соединенных Штатов, но здесь он выглядит как провинциал.
Во вторник — это было уже восьмое января, когда новогодние праздники отгремели, — он сообщил о себе швейцару у входа, и тот сразу позвонил наверх:
— Мадам, здесь Дерроу.
Она ответила:
— Я сейчас спущусь вниз, Джордж.
Даже не попросила его подняться. Ладно, да и почему она должна это делать? Его ведь просто наняли помочь ей. Он ждал в богато обставленном мраморном холле. Успел поболтать со швейцаром о погоде. Этим утром температура на улице была двенадцать градусов по Фаренгейту. В закусочной за завтраком он прочитал газету «Ю Эс Эй тудей» и узнал, что в Чикаго двадцать девять градусов тепла. Как в Карибском море… Он смертельно мерз здесь. Швейцар принялся уверять, что сюда движется теплый фронт, но он сказал, что поверит в это, только когда ощутит его действие на себе. А пока на улице завывал ветер. Но здесь, в вестибюле, было приятно и тепло, и мысль о том, что придется снова выходить на улицу, ему была ненавистна. Может быть, она пойдет в какое-нибудь теплое место.
— Доброе утро, — произнесла она.
Она вышла из кабины лифта и направилась к нему. На ней была незастегнутая енотовая шубка, а под ней желтое трико, черные лосины и черные кроссовки для аэробики.
— Доброе утро, — ответил он, внимательно разглядывая ее.
Она запахнула шубку, застегнула все пуговицы, из кармана вытащила шерстяную шапочку и натянула на голову, закрыв уши. Затем они вместе вышли на улицу.
Она молча шла быстрым шагом, и из ее рта при дыхании шел пар. Они шли, как он теперь знал, в южном направлении, вдоль широкой авеню, которая разделяла город на южную и северную части. Настоящее ее название было Стиммлер-авеню. Оно было четко обозначено на табличках всех угловых домов, но местные жители называли авеню просто Стим. Об этом ему стало известно уже вчера. Он вспомнил парикмахерскую, мимо которой проходил вчера, а также другие приметные места, попадавшиеся по пути: прачечную-автомат, закусочную, бильярдную, магазин травяных шампуней, бронзовую статую героя гражданской войны генерала Джулиана Пейса, возвышавшегося в центре пьедестала верхом на коне. Он начинал постепенно узнавать этот город.
Студия аэробики располагалась на втором этаже, над китайским рестораном. Вслед за Эммой он поднялся по узкой, длинной лестнице, которая заканчивалась у стеклянной двери, на которой было написано: «Язык тела». Название дополнялось силуэтом женщины, летящей по воздуху. Дверь вела в комнату, где к правой стене была прикреплена деревянная скамейка, а к левой — прибиты крючки для одежды. У противоположной от двери стены располагалась стойка с дверным проемом. Блондинка в розовой одежде для аэробики подняла глаза, когда они вошли.
— Хэлло, миссис Боулз, — сказала она.
— Хэлло, Джинджер, — откликнулась Эмма.
Она прошла к левой стене, повесила свою енотовую шубку на крючок. Затем взглянула на часы, укрепленные над скамейкой. Было без двадцати девять. И обратилась к Эндрю.
— Я пробуду здесь до десяти, десяти пятнадцати, — сказала она, — и если вы хотите куда-нибудь пойти выпить чашку кофе или еще что-нибудь…
— Там слишком холодно, — ответил он, — и я лучше посижу здесь, если это никому не помешает.
— Конечно, — произнесла она и пожала плечами, как бы давая понять, что для телохранителей, нанимаемых для охраны жен, неудобных ситуаций не бывает. — Это мистер Дерроу, — сказала она, представляя его Джинджер. — Некоторое время он будет приходить вместе со мной.
— Очень приятно с вами познакомиться, — произнесла Джинджер и не задала никаких вопросов по поводу того, почему кто-то приходит на занятия вместе с Эммой. Эндрю интересно было бы знать, сопровождают ли еще кого-нибудь в классы аэробики. Эмма скрылась за дверным проемом. Он мог слышать, как она приветствовала там других женщин. Он снял свое пальто, повесил его рядом с ее шубкой, а затем вернулся и сел на скамейку. Маленький стол у скамейки был завален журналами типа «Во», «Мадемуазель», «Венити Фейр», «Космополит».
— Если хотите, я могу приготовить вам кофе, — заметила Джинджер.
— Благодарю вас, это было бы очень кстати, — произнес он.
— Какой кофе вы предпочитаете?
— Легкий, с одной ложкой сахара, пожалуйста.
— Вы не возражаете против растворимого?
— Никоим образом.
— Вернусь через мгновение, — сказала она, улыбнувшись ему, и удалилась за стойку.
На нем был кашемировый пиджак, брюки в мелкую клетку из камвольной ткани. Серая свободного покроя рубашка с белым воротником и манжетами. Простые серебряные запонки, серебряная заколка, фиксировавшая вишневого цвета шелковый галстук. Черные ботинки были до блеска начищены в сапожной мастерской недалеко от его отеля. Он знал, что выглядел элегантным, однако, даже если бы на нем были грязные джинсы и рубашка в пятнах от кетчупа, он все равно был бы уверен в себе. Он умел производить должное впечатление на женщин. Точнее, на большинство женщин.
— А вот и я, — сказала Джинджер. — Я надеюсь, что кофе не очень крепкий. — Она улыбнулась. На ней были трико и лосины, плотно облегавшие ее прекрасное тело.
— Спасибо, — произнес он и принял из ее рук чашку кофе.
Она не спешила отойти от него.
— Как миссис Боулз назвала ваше имя?
— Эндрю, — ответил он.
— А я Джинджер, — представилась она и протянула ему руку.
— Да, я знаю.
Он пожал протянутую руку. Ладонь была чистой, чуть влажной? Он подумал о том, где еще ее тело может быть влажным.
— Очень приятно с тобой познакомиться, — сказал он.
— Привет, Джинджер!
Через дверь с силуэтом парящей женщины вошла женщина, сама оставлявшая впечатление полета и энергии. Она вбежала в комнату, посмотрела на настенные часы, а затем бросила на Эндрю быстрый, оценивающий взгляд. Затем повесила свое пальто на один из крючков. Высокая и очень стройная, она, видимо, очень тщательно следила за собой, хотя ей было далеко за сорок. Хорошей формы упругая грудь, четко обрисованная трико, хорошей формы нога, обтянутые черными лосинами. Она снова посмотрела на Эндрю и кивнула ему. Он улыбнулся в ответ. Затем она исчезла во второй комнате, где начал играть магнитофон.
Он слушал ритмическую музыку с закрытыми глазами и представлял женщин, танцующих в той комнате.
Когда они наконец стали выходить, он мысленно раздевал каждую из них. В постели они должны были выглядеть именно так: доведенные до изнеможения, с влажным, прилипшим к телу бельем горящими лицами и спутанными волосами. Они знали, или по крайней мере предполагали, что он видит их насквозь.
Эмма, кажется, тоже это ощущала. Она надела шубку с неоправданной поспешностью.
— Я надеюсь, что вы не устали, — сухо проронила она.
— Здесь много журналов, — ответил он, и они снова вышли на холодную улицу.
Они вернулись на Батлер-стрит, и на этот раз она предложила ему подняться к ней. Они поднимались в лифте молча. Так же молча прошли по коридору двенадцатого этажа. Она открыла оба замка.
— Я только отлучусь на одну минуту, — сказала она, — чтобы привести себя в порядок. — Она жестом показала в сторону гостиной. — Там тоже есть журналы.
Не прозвучала ли в этих словах нотка сарказма? Или он слишком переоценивал этих дам от аэробики? Эндрю смотрел, как она прошла через дверь в комнату, которая по его представлениям была спальней. Дверь тихо закрылась за ней. Послышался щелчок. Она заперла дверь.
Он вошел в гостиную и сел на диван, представляющий собой каркас из нержавеющей стали с кожаным сиденьем и спинкой. Кофейный столик со стеклянным верхом тоже был выполнен из нержавеющей стали. Фирма «Форбс». Несомненно, это был выбор ее мужа. На столике лежали журналы «Форчун», «Бизнес Уик». А где же женские журналы? В спальне?
Он посмотрел на часы. Без двадцати одиннадцать. Он начал читать «Форчун». В этой стране очень много богатых людей, но кто из них аккуратно платит налоги?
