Джеймс Паттерсон - Алекс Кросс. Территория смерти
Я мчался со всех ног от преследовавшего меня ревущего огня, который опалил мне волосы, лицо, ресницы и брови. Помимо всего прочего, мне казалось, что я наполовину оглох. Неожиданно в ослепительном свете пожара я заметил два внедорожника, двигавшихся по направлению к шоссе. Бандиты уходили от возмездия на повышенной скорости. В следующее мгновение я увидел выскочившую из-за стены здания Бри и с облегчением перевел дух. Судя по всему, она совсем не пострадала. Бри бежала к моей машине, и я решил последовать ее примеру.
Вскочив в свой автомобиль, я сразу вдавил педаль газа чуть ли не до пола, почти мгновенно развив скорость в девяносто миль. Не скрою, это был не самый умный поступок в моей жизни, поскольку первое время в ветровом стекле отражались лишь всполохи пламени и я совершенно не видел дорогу.
— Вот они! — крикнула Бри, когда видимость стала лучше и ей удалось различить замаячившие впереди нас на шоссе силуэты двух внедорожников. Похоже, водители этих машин тоже заметили нас, так как в следующий момент «лендкрузеры» начали отдаляться друг от друга, расходясь в разные стороны. Чуть позже, как только представилась возможность, первый из них повернул налево, а второй — направо. Я последовал за головной машиной, очень надеясь на то, что сделал правильный выбор.
Глава девятнадцатая
Я мчался по темному двухполосному шоссе, быстро догоняя «лендкрузер». Вдоль левой стороны дороги тянулась широкая и глубокая дренажная канава. Когда я оказался непосредственно за кормовыми фонарями «лендкрузера», его водитель запаниковал, резко взял на полной скорости вправо, его машина пошла юзом, повернула на девяносто градусов и вылетела с левой стороны за пределы шоссе.
Мне казалось, что внедорожник на такой скорости благополучно перепрыгнет через препятствие, но из-за очень большой массы машины ее передняя часть слишком быстро и тяжело соприкоснулась с землей, в результате чего сломалась подвеска и передние колеса безнадежно увязли в грязи на противоположной стороне канавы, хотя задние продолжали бешено вращаться.
Мы с Бри выскочили из салона и, присев на корточки, укрылись за открытыми дверями.
— Эй, на «лендкрузере»! Выбирайтесь из машины. Немедленно! — крикнул я.
Несмотря на темноту, я заметил какое-то шевеление в салоне внедорожника. Приглядевшись, я увидел, что за рулем сидит взрослый мужчина. Рядом с ним находился человек такого маленького роста, что я едва рассмотрел его за спинкой сиденья. Однако он первым вскочил с места, просунул голову и руки в окно, уперся ладонями в крышу и начал быстро вылезать из машины.
— Лечь на землю! Сейчас же! — крикнула Бри, когда маленький бандит выскользнул из окна. — На землю, я сказала!
Но этот субъект и не подумал подчиниться. Быстрый и подвижный, как обезьяна, он, распластавшись на крыше, выхватил пистолет и начал стрелять в нашу сторону, выпустив в течение пары секунд одну за другой три пули.
Мы открыли ответный огонь, зафиксировав одно попадание, сбросившее его на землю. Но как бы то ни было, он предоставил водителю время выбраться из джипа с противоположной стороны. Начав отыскивать глазами взрослого мужчину, мы заметили, что дверца распахнута, а его самого нигде не видно. У меня не осталось сомнений, что, пока малорослик отвлекал наше внимание, главарь скрылся с места происшествия. Мы ринулись к джипу. Бри остановилась около лежавшего на земле подростка, я же, не задержавшись ни на секунду, преодолел вброд дренажную канаву и начал преследование. В темноте мне казалось, будто вдоль этой стороны шоссе тянется густой лес, но скоро я убедился, что это лишь редкие посадки кедровых деревьев, перемежавшихся с невысоким кустарником.
Тут я услышал отдаленный скрип и скрежет скрепленных металлическими кольцами деревянных планок. Похоже, главарь бандитов перелезал через чей-то забор, огораживавший земельный участок. К тому времени, когда я выбрался из зарослей кустарника и выбежал на открытое место, он уже перемахнул через ограждение и мчался по заднему двору двухэтажной постройки, напоминавшей складское помещение.
Я вскинул свой «глок» и выпустил сквозь щели в заборе по его темному силуэту всю обойму. Но бандит находился от меня слишком далеко, и я сомневался, что попал в него хотя бы раз. Вдруг он повернулся, вскинул руку, обозначив презрительным жестом свое отношение к моей попытке остановить его, и почти мгновенно, словно хищная кошка, скрылся в темноте.
Я позвонил в участок округа, описал забор и складское помещение, возле которого преступник ускользнул от меня, и поспешил на шоссе, чтобы узнать, как там Бри.
Она сидела на корточках в том самом месте, где я оставил ее, то есть рядом с убитым подростком, прикрыв его мертвое лицо своим жакетом. Для копа, только что участвовавшего в перестрелке, это был странный поступок, но Бри всегда делала все не так, как другие.
— Ты в порядке? — спросил я.
Она даже не подняла головы.
— Ему, Алекс, было лет двенадцать, не больше. И он пожертвовал своей жизнью, чтобы позволить уйти этому ублюдку.
— Он был жив, когда ты добралась до него? — спросил я.
Бри кивнула.
— Сказал что-нибудь?
— Да… — Она подняла голову и наконец посмотрела на меня. — Послал к такой-то матери. И это были его последние слова на земле.
Глава двадцатая
В ту ночь я спал не более двух часов. Ничего удивительного: были убиты два офицера и двое гражданских, не говоря об убитом подростке — «самом юном террористе в мире» — так озаглавили на следующий день статью в «Вашингтон пост». И помимо всего прочего, у меня на горизонте маячил психически нездоровый клиент, которого мне предстояло посетить в восемь утра в госпитале Сан-Антонио.
Еще с прошлогоднего дела Тайлера Белла, когда меня в прямом смысле подкараулили и атаковали в собственном офисе, я осознал, что в моей жизни необходимо что-то радикально менять. В результате я пришел к выводу, что работа криминалиста слишком часто занимает в моем списке приоритетов первое место в сравнении с любыми другими видами деятельности. Стало быть, подумал я, неразумно хранить в тайне от всех то, что у меня, кроме основной работы, есть также небольшая частная психиатрическая практика, требующая моего неусыпного внимания. С тех пор я консультировал не более двух-трех пациентов в неделю, обычно на условиях благотворительности, и меня это вполне устраивало. Пока по крайней мере я не начинал размышлять о своем предназначении, что в последнее время происходило со мной не так часто.
Но именно этого пациента мне видеть не хотелось. Сегодня, во всяком случае.
По странной иронии судьбы утром я должен был встретиться с Бронсоном Джеймсом по прозвищу Поп-Поп. Ему исполнилось всего одиннадцать лет, но более выраженного социопата мне в моей врачебной практике видеть еще не приходилось. Четыре месяца назад его имя часто мелькало в газетных заголовках, так как он вместе с семнадцатилетним подростком избил до полусмерти двух бездомных. При этом юные преступники орудовали шлакоблоком, и, как выяснилось, эта идея целиком и полностью принадлежала Поп-Попу. Окружной прокурор колебался по поводу того, как классифицировать упомянутое деяние, и мальчишку до поры до времени содержали в тюрьме для несовершеннолетних преступников. Одно хорошо: представители общественности настояли на том, чтобы к нему приставили надежную служащую из отдела социальной адаптации. Она-то и сопровождала парня всякий раз, когда возникала необходимость перевезти его в госпиталь для консультаций с различными специалистами, в том числе и моего профиля.
Поначалу мне хотелось выбросить на время из головы события предыдущей ночи, но, встретившись с ним, я передумал.
— Ты слышал, Бронсон, что произошло ночью на Сервис-плаза в Виргинии?
Он сидел напротив меня на дешевом виниловом диване, постоянно вертелся, дергал то рукой, то ногой, короче говоря, ни на секунду не оставался в состоянии покоя.
— Попробуй не услышать, когда об этом с утра до вечера треплются по радио. Ну, слышал — и что с того?
— Парень, который там умер… Ему было всего двенадцать.
Бронсон ухмыльнулся и приставил к голове два пальца.
— Умер, говорите? Да грохнули его — и все дела.
Он держался с поразительной уверенностью, и это странным образом равняло мальчишку со взрослыми мужчинами, хотя его ноги не доставали до пола на добрых шесть дюймов.
— А ты никогда не думал, что нечто подобное может случиться и с тобой? — спросил я.
Он фыркнул.
— Такое каждый день происходит. По мне, в этом нет ничего особенного.
— То есть ты принимаешь это со спокойной душой. Таким, значит, по-твоему, должен быть мир?
