Сергей Бетев - Разыскивается

Сергей Михайлович Бетев

Разыскивается

1

Изнывая от жары, дежурный по Ленинскому райотделу милиции рассеянно слушал телефонную трубку.

– Ну и что? – лениво спросил он наконец. – Ну и что?.. Потерпите немного, и придет. – Потом поморщился, видимо пережидая возражения, и поднажал на голос: – Послушайте, уважаемые! Вам зарплату скорее надо, я понимаю. А милиция-то при чем? Ну, задержалась… Обедает, может… Вы-то небось уже сытые… Ладно, звоните.

Водворив трубку на место, объяснил помощнику:

– Из кулинарного училища. Два часа, говорят, а кассирша из банка все еще не пришла. Что делать, спрашивают.

Помощник только хмыкнул в ответ.

Через час позвонили снова. Кассир не появилась.

– Дисциплину надо укреплять, товарищи! – недовольно закончил на этот раз дежурный. – Вот так.

Однако вскоре принесли официальное заявление, подписанное директором торгово-кулинарного училища. Из него можно было понять, что утром кассир ушла в банк получить 9737 рублей для выдачи стипендии учащимся и зарплаты работникам. В училище ждали ее звонка, чтобы встретить. Но она не позвонила. Не явилась и ко времени открытия кассы. Дважды позвонив в милицию и натолкнувшись на полное безучастие дежурного, бухгалтер с директором запасными ключами открыли сейф и установили номер чека, с которым кассир ушла в банк. Через несколько минут узнали: деньги по интересующему чеку выданы банком в половине одиннадцатого утра.

– От банка до училища ходу не более десяти-пятнадцати минут, – дочитав заявление, вслух соображал дежурный. – Если бы она попала под машину, «скорая» известила бы. Грабеж?.. Мы бы уже знали. – И, взглянув на помощника, с некоторым удивлением заключил: – Смылась.

Следователь Климов приехал выяснить обстоятельства происшествия. Не дожидаясь его расспросов, директор училища – дама в годах – растерянно сообщила:

– Вы понимаете, наши старший бухгалтер и мастер производственного обучения только что вернулись с квартиры кассира по улице Сакко и Ванцетти. Но… им сказали, что Рязанцева – это ее фамилия – там… вообще не живет.

– Послушайте! – Климов почувствовал, что сам обескуражен. Спросил первое, что пришло на ум: – Как ее имя и отчество?

– Валентина Андреевна.

– Личное дело где?

– У меня, – торопливо ответила директор и открыла сейф. Нескоро отыскав нужную папку, передала ее следователю.

– Почему нет фотографии на листке учета кадров? – сразу спросил Климов.

– Как нет?

– Смотрите.

– Была… – упавшим голосом отозвалась директор,

– Видите же – нет. – Климов начинал сердиться. По клеевому пятну он понял, что фотография оторвана. – Где трудовая книжка?

– Где трудовая? – эхом откликнулась директор, обращаясь уже к старшему бухгалтеру.

– Там…

«Там» оказалось верхним отделением сейфа бухгалтерии. Трудовой книжки на месте не нашли. Узнав, что Рязанцева имела туда доступ, старший лейтенант Климов окончательно убедился в том, что имеет дело с умышленным, хорошо продуманным преступлением.

– Странные вещи творятся у вас, – не сдержался он, усаживаясь в директорском кабинете и обращаясь сразу к директору и старшему бухгалтеру. – Рассказывайте все сначала. Откуда и когда появилась у вас эта Рязанцева, кто она, молодая, старая, где работала раньше. Словом, все, что знаете. Да подробнее.

Разговор продолжался уже около часа, но Климов чувствовал, что раздражение его не проходит. И вовсе не потому, что собеседники были растеряны, отвечали сбивчиво: он понимал их состояние, даже сочувствовал им. Поэтому, подавляя отчаяние, терпеливо в разной форме повторял вопросы.

– Вы сказали, что Рязанцева поступила к вам на работу в апреле. Кто ее рекомендовал?

– Никто. Пришла по объявлению.

– Где она работала раньше?

– Бухгалтером по расчетам в строительном управлении шоссейных дорог.

– Где? Где находится это управление?

– Не могу сказать точно, – извиняющимся тоном ответила директор. Потом добавила: – С 1963 года по 1970-й… Это – по записи в листке по учету кадров.

– Поймите, я хочу знать, где расположено это управление. У нас в Свердловске, в Москве, на Камчатке?

После томительного молчания директор обрела дар слова:

– Помню, что паспорт ее был выдан милицией не то города Омска, не то где-то в Омской области. – И, словно боясь нового вопроса следователя, сразу же обратилась к старшему бухгалтеру: – Помните, я еще просила уточнить время и место последнего увольнения Рязанцевой?

– Разве по трудовой книжке этого не было видно? – вмешался Климов.

– Ах трудовая…. У нее там была исправлена фамилия и сделана сноска, заверенная круглой печатью, что это после вступления в брак…

– Подождите, подождите, – попросил Климов. – Давайте уточним сначала место работы.

– Строительное управление…

– Где оно находится? – едва не сорвался на крик Климов.

– Не могу точно сказать… Паспорт омский. И еще: она говорила, что у нее есть сын в Омске, у бабушки. Сама-то она с мужем не жила…

– Да, да, – подхватила бухгалтер. – Она была одна. Как-то мне говорила, что у нее здесь знакомый в овощном магазине по улице Куйбышева. Но это не муж…

Климов резко поднялся.

– Спасибо, – поблагодарил он и даже поклонился слегка. – Заранее прошу извинить меня, если еще потревожу.

В волнении он забыл вызвать машину и, добираясь до райотдела на троллейбусе, мысленно на чем свет стоит костерил головотяпов всех рангов, умудряющихся на любой должности не выполнять элементарных обязанностей. А может быть, следователь Климов больше всего досадовал на то, что впервые возвращался с места происшествия ни с чем, если не считать словесного портрета мошенницы, в точности которого, впрочем, не был уверен.

– Веселенькое дело досталось нам, – сделал вывод начальник райотдела, выслушав тоскливый доклад Климова.

– Веселее некуда, – согласился Климов.

– Как искать будем?

– Запрошу адресное бюро… Составлю телеграмму на телетайп по этим приметам, – Климов показал блокнот с записями, сделанными в торгово-кулинарном училище. – Больше-то пока ничего нет.

– Жаль! – жестко посочувствовал начальник. – А ведь она где-то еще у нас под носом бегает… Торопитесь!

Геннадий Климов не был новичком в милиции и понимал, сколь важно не упустить инициативы в розыске. Но успех поиска прежде всего зависит от того, какими сведениями о преступнике располагает следователь.

Да, начальник райотдела прав: Рязанцева, возможно, еще в городе. Но как ее узнать среди многих тысяч лиц, занятых своими хлопотами, на улицах, в магазинах, на вокзалах? Фотографии нет. Из листка по учету кадров достоверно известно только то, что ей тридцать два года. Но в таком возрасте женщины выглядят по-разному: пойди определи…

Внешние приметы даны директором училища: «блондинка, волосы носит распущенными до плеч…» Таких в Свердловске наверняка больше сотни тысяч: попробуй проверь всех, не говоря о том, что перекраситься проще простого. «Телосложение среднее…» Значит, вполне нормальная баба. «На руке кольцо с камнем…» Это – вообще не примета: сейчас кольца носят с шестнадцати лет. «Юбка черная, кофта трикотажная ярко-розового цвета…» Как будто трудно переодеться!..

И злополучная телеграмма, ориентирующая работников милиции на розыск преступницы по приметам, которую Климов должен был сейчас составить, казалась ему нелепой и ненужной. Может, поэтому он спускался по лестнице медленнее, чем обычно.

В кабинете, все так же неторопливо устроившись за столом, без воодушевления снял телефонную трубку, задержался с вызовом адресного бюро. Какой смысл? Рязанцева устроилась на работу в апреле. По ее же словам, да и по омскому паспорту было ясно, что она приезжая. Указанный ею домашний адрес оказался вымышленным. Какая тут может быть прописка?.. Но порядок есть порядок.

Позвонил. Подождал минуту.

И вдруг почти закричал:

– Когда прописана?! С 1967 года?.. Бросил трубку, не поблагодарив и не задав больше ни одного вопроса, ворвался к дежурному:

– Давай какие-нибудь колеса! Еду к Рязанцевой!

Уже в машине, словно не веря себе, еще раз просмотрел листок с торопливой записью: «Рязанцева Валентина Андреевна, 1939 года рождения. Родилась в Новосибирской области, Сузумский район. Незамужняя. Проживает на улице Шейнкмана, дом…»

Дверь квартиры открыла интеллигентная старушка. Спросил Рязанцеву. Нет дома.

– Не скажете, где она? – осведомился Климов.

– Наверное, на работе еще, – ответила соседка, с любопытством разглядывая Климова.

– Вы ее видели сегодня? – продолжал Климов, радуясь, что одет в штатское.

– Конечно. Я поднимаюсь рано. Она уходила при мне.

– И не возвращалась?

– Нет.

– На работе ее уже нет. Я заезжал, – счел нужным сообщить Климов.