Рэй Брэдбери - Похороны для четверых

Рэй Брэдбери

Похороны для четверых

— Извините меня, — сказал Коротышка, но вы похожи на преступника.

Хорошо одетый джентльмен взглянул на свои безупречные перчатки, сверкающие туфли, на свое пальто стоимостью в семьдесят долларов, которое он небрежно перекинул через руку. Затем взглянул на Маллигена по прозвищу Коротышка и предпочел удалиться, бочком обойдя говорившего.

— Ну конечно же, интеллектуального преступника, — торопливо прибавил Коротышка, не желая обидеть незнакомца. — Допускаю, что это нечто вроде улучшенной породы.

Коротышка внимательно изучал покрой платья незнакомца.

— Прекрасно, прекрасно. — Затем обратил внимание на его маникюр. — Отличный у вас мастер. Дошло дело до прически.

— Великолепные длинные седые волосы, умело подстриженные и причесанные. Чистый воротничок. Блестяще!

— Подите-ка вы прочь, — сказал джентльмен.

— А мне не хочется, — отвечал Коротышка.

— Если вы не исчезнете, — предупредил его собеседник, — позову полицию.

— Ну, вы не похожи на такого человека, — заметил Коротышка. — То, как вы произнесли слово «позову», недвусмысленно указывает: вы сделаете это интеллигентным тихим голоском — ни один уважающий себя полицейский не станет обращать внимания. Если понадобилась полиция, нужно кричать. А вы, сэр, на это не способны. Вы избегаете огласки, боитесь дурной славы и не пойдете на то, чтобы устроить кому-либо сцену. Нет, нет…

Зеленые глаза-щелочки джентльмена еще больше сузились от изумления. Было ему лет пятьдесят. Одна его рука в перчатке сжимала рукоять трости. По-видимому, он размышлял, не задать ли Коротышке трепку с ее помощью, но внезапно рассмеялся коротким смешком:

— Ступай прочь, недомерок.

— Только в том случае, если признаетесь, что вы преступник.

— Ладно, если вам так угодно, я преступник. Довольны?

Коротышка как-то странно заморгал.

— Не очень. Не слишком интересно получается. Люди, которых я встречал до сих пор, не хотели признавать себя преступниками. Так что мне приходилось бить их по коленкам или кусать их за лодыжки. Поверьте, это довольно трудно сделать. Но речь идет о вас. Для меня вы — новое явление. Человек, который признает себя везучим подонком. Мне бы не хотелось сажать вас в тюрьму.

— А вы собираетесь это сделать? — спросил седовласый джентльмен, надевая безупречную серую шляпу на аккуратно подстриженные сероватые волосы.

Коротышка пожал плечами:

— Даже и не знаю. Вы — плохой человек. Но если вы решитесь пересмотреть свое отношение к жизни, мы могли бы прийти к соглашению.

Со стороны было видно, что джентльмен, к которому прицепился Коротышка, не намного выше его самого. Коротышка же, как известно, был совсем небольшого росточка.

Наступали сумерки. В парке вокруг росли деревья, кустарник, на скамейках сидели люди, по дорожкам бродили любители поспорить о политике. Рядом проезжали окрашенные в желтый цвет такси, двигались пешеходы. Неподалеку виднелись желтые и красные неоновые огни театра и квадратные освещенные витрины магазинов.

Джентльмен поднял голову.

— Вы — необычный человечек, — сказал он. — Что-то мне в вас нравится.

— Удивительно. Большинство людей при знакомстве испытывают ко мне отвращение.

— Не хотите ли выпить со мной кофе? — предложил джентльмен. — Меня зовут Эрл Лайош. Я адвокат. Мне бы хотелось разобраться, каковы ваши жизненные интересы.

— У меня все наоборот, — сказал Коротышка, — я стремлюсь напакостить людям. Мы с вами, конечно же, можем малость поболтать… Тогда я решу, стоит сажать вас в тюрьму или нет. Договорились?

— Хорошо, хорошо, — согласился Лайош.

Они покинули парк, шагая в ногу.

На Коротышку во все глаза смотрели креветки, лежавшие на тарелке. И он в свою очередь рассматривал своих деликатесных сородичей.

Лайош очень деликатно орудовал ножами и вилками. Отрезал тонюсенькие кусочки, насаживал их на вилку, аккуратно прожевывал пищу и спокойно кивал Kopoтышке. Тот же проглотил свою порцию разом, будто пригоршню попкорна. Казалось, за столом работает миниатюрная мусоросжигательная машина.

— У вас есть полицейский значок? — спросил адвокат.

— У меня под рубашкой только мое сердце, — печально промолвил Коротышка. — Окружной прокурор поместил меня в рамочку и выставил в Музее ископаемых млекопитающих. Подотряд: частный детектив… Был несколько лет назад.

Лайош поместил на тарелку очередную креветку, затем точно и хладнокровно начал расчленять ее ножом молекула за молекулой.

— Я о вас слышал, мистер… Коротышка, не так ли? Да, да. Вас называют Коротышкой. Вы… выводите людей из себя. У вас нет в настоящее время никаких прав на это, но вы не оставляете преступников в покое. Мне припоминается один случай. Кажется, ваш брат, тоже полицейский, был зарезан несколько лет назад в Сан-Франциско. И это каким-то образом повлияло на вашу психику. Вы приятный человек, но у вас просто мания преследования тех, кто, по вашему разумению, творит черные дела.

Лайош крестообразно положил на свою идеально чистую тарелку нож и вилку. Сам же подался вперед, готовый продолжать беседу.

— А, положим, вам не хотелось бы изловить сразу трех преступников? Не одного. Не двух. Трех. Сосчитайте…

И он поднял вверх три пальца с ногтями, покрытыми лаком.

— Трех… — возбужденно выдохнул Коротышка. — Говори же, Макдафф!

Лайош вертел в руках бокал с водой.

— Разумеется, вы не получите этих троих, пока не позволите мне свободно удалиться в целости и сохранности.

— Этого-то я и опасался, — вздрогнув, произнес Коротышка. — Трое в обмен на одного. Неплохая сделка. Однако я предпочитаю всех четверых. Сначала же я не стану требовать даже этих троих, пока мы не окончим нашу словесную игру. — Он закусил губу. — Сделка состоится, хотя ее действие будет ограничено во времени.

Лайош нахмурился. Коротышка торопливо произнес:

— Я могу лишь гарантировать не трогать вас в течение трех… ладно, пусть будет в течение четырех лет.

Лайош приветливо улыбнулся.

— Но прежде всего, — продолжил Коротышка, — назовите преступников. Мне не нужны второсортные алкоголики или занюханные репортеры.

— Это я гарантирую, — сказал Лайош. — Ребята будут первый сорт, без подделки, отъявленные рецидивисты чистой воды. Вот их имена: Кельвин Драм, известнейший голливудский актер; Уильям Мэксил, который надеется стать окружным прокурором следующей весной, а также Джоуи Марсонс, известный специалист в игре на скачках и знаток лошадей.

— Бог мой! — вскричал Коротышка. — Не могу в это поверить. Скорее, мистер Лайош, едем!

Они въехали в Беверли-Хиллс в роскошном «родстере» Лайоша. По пути Лайош рассказал Коротышке некоторые подробности, касавшиеся упомянутой троицы: как они связаны друг с другом, как помогают и защищают один другого. Но по словам Лайоша выходило, что они ему чем-то мешают.

— Эти джентльмены стоят у меня поперек горла. Мне не дышать полной грудью, пока я не уберу их со своей дороги. Так что я помогу вам, мистер Маллиген, помогу собрать против них улики.

— Удивительно, — заметил Коротышка, — эти птенчики у меня уже давно на примете. Я даже собирал на них материал.

— В самом деле? — спросил мистер Лайош, как если бы действительно не знал об этом.

Дом Лайоша белой скалой возвышался над кронами деревьев. Машина остановилась на вымощенном кирпичом въезде. Они вошли в дом, миновали холл и очутились в какой-то комнате. Все шло очень гладко, и потому Коротышка был готов к любым неожиданностям.

Дверь захлопнулась за ними — щелкнул замок. Коротышка подумал: «Боже мой, ловушка. Нужно было это предвидеть. Однако все становится забавным».

Тут он увидел джентльменов, играющих за столом в очко. Драм, Мэксил и Марсонс мрачно взглянули на Коротышку, когда он к ним приблизился. Их взгляды красноречиво говорили о том, что он уже может считать себя покойником. Стоявший за спиной Коротышки мистер Лайош достал откуда-то маленький аккуратный револьверчик и деликатно приставил его к позвоночнику гостя.

Драм, в прошлом актер, весело закричал:

— Потрясающе! — Потом загасил сигарету, которая догорела уже до самого конца, и добавил: — Вы опоздали.

— Все потому, — вставил Коротышка, — что по пути мы навещали вашу любовницу.

Черные брови Драма взметнулись вверх.

— Что?

Лайош расхохотался:

— Не слушай его. Драм. Мы там не были.

— Она такая милашка, — заметил Коротышка.

— Если вы действительно вломились к Элис… — угрожающе произнес Драм.

— Да-да — Элис! — обрадованно сказал Коротышка, который теперь знал имя женщины и мог использовать его в дальнейшем. Он принялся осматривать своими маленькими черными, словно пуговки, глазками квадратную задымленную комнату, быстро определяя расстояния между стульями, окнами, до двери и сидящих за столом людей. Так, так, так… Готово. Четырнадцать футов на семнадцать и еще шесть футов на три, а также…