Ромео - Тайтл Элис
Она кивает головой. Как ни странно, она понимает все его чувства — не только ярость, но и ощущение собственной вины и никчемности. Она знает, как это страшно, когда тебя бросают и ты становишься никому не нужным. В конце концов она пришла к пониманию правды не только о Ромео, но и о себе самой. Грехи отцов. И матерей. Они проросли в детях.
Одной рукой он обхватывает свой налитой пенис, а другой ласкает ее груди. Выражение его лица страдальческое. Звучат последние аккорды рапсодии.
— Я совсем не хочу, чтобы это кончалось, — скорбно произносит он.
Она робко улыбается.
— Тогда давай выпьем последний тост.
Не сводя с нее глаз, он тянется за бутылкой шампанского. Но он забыл принести бокалы. Оставляя ее в комнате, он бросается в кухню. Все должно быть безукоризненно. Возвращаясь, он наполняет бокалы.
— За что мы выпьем?
— За… прощение…
Он колеблется.
— Пора, — нежно убеждает она его. — Пора нам обоим избавиться от боли и зависти, пороков и слабости. Пришло время простить всех. Простить самих себя.
Он подносит бокал к ее губам.
— Только скажи сначала: «Я хочу тебя больше жизни, Ромео».
Она заглядывает в лицо убийце. Она едва дышит. Но голос ее звучит спокойно и уверенно. И даже с нежностью. Она произносит:
— Я хочу тебя больше жизни, Ромео.
Веки его опускаются, черты лица смягчаются и становятся ангельски-прекрасными.
— Чудесно. Как чудесно. — Потом он открывает глаза и наклоняет бокал так, чтобы она могла выпить. — За прощение, любовь моя. — Он делает долгий глоток из своего бокала, оставляет его и горько улыбается. — Пора, малышка. Пришло время искупления. Полного очищения. — Его взгляд падает на подушку кресла.
Губы его раскрываются, но не слышно ни звука. На мгновение кажется, будто порвана пленка в кинопроекторе. Все замирает. Все, кроме оглушительных аккордов рапсодии.
— Сара, Сара… ты все испортила, гадина. — Голос его исполнен злобы. Священный ритуал нарушен. Он кричит ей в лицо: — Нож, сука! Где этот чертов нож?
Она выплевывает изо рта шампанское прямо ему в глаза. Ослепленный, он инстинктивно тянется руками к лицу.
Чувствуя, как стучит в висках, как обливается потом ее обнаженное тело, она из последних сил разрезает шелковые оковы.
Сверкающее стальное лезвие проносится у нее перед глазами. Он извергает нечеловеческий крик, на лице его — обреченность проклятого.
Сара вонзает нож в грудь монстра.
Его крик замирает в биении сердца. Последнем для Ромео.
Эпилог
Сара устраивается в уже хорошо знакомом ей кресле за столиком в студии «Опасной грани». Она записывает свое выступление. Перед тем как режиссер подает знак, Джон ободряюще кивает ей, шепчет: «В последний раз, Сара» и отходит от телекамеры.
Загорается красный огонек. Сара набросала текст своего выступления на бумажке, но она так и лежит, свернутая, на столике.
— Я пролила немало слез в последние дни. Я оплакивала свою сестру Мелани, Эмму, всех женщин, чьи жизни зверски оборвал сумасшедший. Я чувствую свою общность с ними. Я — одна из них. Мы все пережили страшную трагедию предательства. Все были заложницами вины и стыда. Всю свою жизнь я пыталась бороться с этими чувствами. И мне повезло. У меня появился шанс бороться за счастье, которое все мы заслуживаем.
Мелани… и ты, мама… мне бы очень хотелось, чтобы, взявшись за руки, мы вышли вместе из мрачной тени прошлого навстречу солнечному свету будущего. Но обещаю: этот путь я пройду, храня ваши светлые образы в сердце своем.
Внимание!
Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.
После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.
Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.
