Джеймс Паттерсон - 6-я мишень
— Мистер Бринкли, у вас есть право хранить молчание, — начала я и, когда он кивнул, еще зачитала ему то, что на языке закона называется «предупреждением Миранды». — Вам все понятно?
— Да.
Я положила перед ним бумагу. Он расписался. В соседней комнате, отгороженной от нашей толстым, односторонним стеклом, скрипнул стул. Включилась видеокамера. Допрос начался:
— Вы знаете, какой сегодня день недели?
— Понедельник.
— Где вы живете?
— На станции БАРТ. На складе компьютеров. Иногда в библиотеке.
— Понимаете, где находитесь сейчас?
— Во Дворце правосудия, Брайант-стрит, 850.
— Хорошо, мистер Бринкли. А теперь ответьте, пожалуйста, на такой вопрос: вы были позавчера, в субботу, на пароме «Дель-Норте»?
— Да. День был хороший. Я нашел билет на фермерском рынке. Это ведь не преступление? Воспользоваться найденным билетом?
— Вы взяли его у кого-то?
— Нет, нашел на земле.
— Что ж, тогда не будем на этом останавливаться, — сказал Джейкоби.
Бринкли уже успокоился. Выглядел он сейчас моложе своих лет, и меня раздражало, что он кажется таким юным и безобидным. Не преступником, а скорее жертвой. Интересно, каким его увидят присяжные? Какие чувства он у них вызовет? Не проникнутся ли они жалостью и сочувствием?
И не сыграет ли «фактор жалости» решающую роль в вынесении вердикта? Не признают ли его невиновным по причине полной невменяемости?
— На обратном пути, мистер Бринкли…
— Можете называть меня Фредом.
— Хорошо, Фред. Итак, когда паром «Дель-Норте» уже подходил к пристани, вы вытащили револьвер и открыли огонь по пассажирам. Это так, Фред?
— Да. Мне пришлось это сделать. — Голос его дрогнул, в нем зазвучали напряженные нотки. — Моя мать… Послушайте, я поступил очень плохо. Да, я это знаю и хочу, чтобы меня наказали.
— Вы стреляли в людей? — повторила я.
— Да, стрелял! Застрелил мать с ребенком. Потом двух мужчин. И еще одну женщину. Она смотрела так, словно знала, что у меня в голове. Мне очень жаль. День был хороший, но потом все пошло не так.
— Но вы планировали свои действия? Знали, что будете стрелять, не так ли? — Мне удалось не только сохранить невозмутимый тон, но и улыбнуться убийце. — Разве не для этого вы взяли с собой заряженный револьвер?
— Я всегда ношу Баки с собой. Но убивать никого не собирался. Я не желал им зла. Даже не знал никого из них. Я не воспринимал их как реальных людей, пока не увидел все по телевизору.
— Неужели? Тогда почему же вы открыли по ним огонь? — спросил Джейкоби.
Бринкли поднял голову. Взгляд его уперся в зеркало над моей головой.
— Мне приказали голоса.
Неужели правда именно в этом? Или убийца собирается строить защиту на своем безумии и теперь осваивает роль?
Джейкоби спросил, о каких голосах идет речь, но Бринкли уже не отвечал. Опустив голову на грудь, он едва слышно промямлил:
— Заприте меня. Посадите под замок. Пожалуйста. Мне нужно поспать.
— Думаю, у нас найдется свободная камера на десятом этаже, — сказала я и постучала в дверь. Сержант Стив Холл вошел в комнату и встал рядом с арестованным.
Мы все поднялись.
— Мистер Бринкли, — сказала я, — вы обвиняетесь в убийстве четырех человек, попытке убийства еще одного и совершении четырнадцати преступлений помельче. Советую найти хорошего адвоката.
— Спасибо. — Впервые за все время Бринкли посмотрел мне в глаза. — Вы благородный человек. Я очень ценю все, что вы сделали.
Глава 23
На следующее утро за дверью меня ожидала газета с бросающимся в глаза заголовком — «Убийца с парома стал на якорь».
У Дворца правосудия собралась толпа репортеров.
— Как себя чувствуете, лейтенант?
— Восхитительно. — Я расплылась в широкой ухмылке. — Лучше не бывает.
Я ответила на их вопросы, похвалила своих ребят, по-улыбалась немного фотографам и лишь затем поднялась к себе на третий этаж. Бренда приветствовала меня ударом в гонг, который держала в столе специально для таких целей, потом встала, и мы обнялись. Через стеклянную стену я увидела цветы на своем столе.
Я собрала ребят, поблагодарила их за отличную работу, а инспектор Лемке попросил дать пару уроков, как приманивать убийц. Все рассмеялись.
— Я уже научился щипать себя за нос, но пока не действует, — пожаловался он.
— Нужно не просто ущипнуть себя за нос, но одновременно скрестить руки и мигнуть! — крикнул ему Родригес.
Прежде чем заняться бумажной работой — на столе уже скопилась внушительная стопка документов, — я зашла в столовую и наливала кофе, когда в дверь просунулась голова Бренды.
— Шеф на первой линии.
Я вернулась в кабинет, убрала со стола корзину с цветами, просмотрела прятавшиеся между розами карточки и обнаружила среди них поздравление от Джо, моего парня.
Все еще улыбаясь от счастья, я нажала на кнопку, и в трубке послышался елейный голос шефа, просившего подняться на минутку к нему.
— Дайте хотя бы ребят собрать, — сказала я, но Траччио ответил, что ждет меня одну.
Предупредив Бренду, что вернусь через пару минут, я поднялась по лестнице на пятый этаж и вошла в обшитый ореховыми панелями кабинет.
Шеф поднялся мне навстречу, протянул мясистую руку, потряс мою и торжественно произнес:
— Ловко взяли этого психа, Боксер. Полиция Сан-Франциско гордится вами. От себя лично выражаю благодарность за отличную работу.
— Спасибо, шеф. И спасибо, что поддерживаете меня. — Я уже собралась уходить, но тут поняла, что это еще не конец. На лице Траччио появилось смущенное выражение. Ничего подобного прежде не случалось.
Жестом пригласив меня садиться, он опустился в кресло, поправил бумаги на столе, прокашлялся и наконец сложил руки на животе.
— Линдси, я пришел к выводу, что вы были правы, а я не прав.
Уж не собирается ли он подбросить мне парочку инспекторов?
А может, увеличит бюджет?
— Я лично наблюдал, как вы работали по этому делу, и на меня произвели глубокое впечатление упорство, изобретательность и решительность, проявленные вами в ходе расследования.
— Спасибо, но…
— Повторяю, я был не прав, а вы правы.
Интересно, в чем это он был не прав?
Мысли скакали туда и сюда в поисках верного ответа.
— Вы правы в том, что ваше место не за столом в кабинете, а на улице, — продолжал Траччио. — Теперь и я это понял. Проще говоря, административная работа — не ваш конек. Было бы преступлением растрачивать такой талант не по назначению.
К чему он клонит? Я поняла это, только когда шеф положил на стол жетон:
— Поздравляю, Боксер, с заслуженным понижением в сержанты.
Глава 24
Невероятно!
У меня даже закружилась голова.
Траччио еще что-то говорил, но стол словно вылетел за стену, и голос шефа доносился как будто с улицы.
— У вас будет прямой выход на меня. И конечно, мы сохраним ваш нынешний оклад…
«Понижение? Вы понижаете меня? В такой день?»
Чтобы не упасть, я ухватилась за край стола. Траччио вернулся на место вместе со столом, и, судя по выражению лица, моя реакция стала для него таким же сюрпризом, как его объявление для меня.
— В чем дело, Боксер? Вы разве не этого хотели? Вы же несколько месяцев твердили…
— Нет. То есть… да. Хотела. Просто не ожидала…
— Перестаньте, Боксер. Что вы такое говорите? Я всю ночь ломал голову, как устроить таким образом, чтобы вы были довольны.
Я открыла рот. Закрыла.
— Тони, мне нужно какое-то время… Я возьму выходной, ладно?
— Сдаюсь. — Траччио развел руками, потом поднял и раздраженно бросил на стол степлер. — Не понимаю я вас. И никогда не пойму. Идите, Боксер!
Не помню, как я вышла из кабинета, но помню, как долго шла по лестнице с натянутой, вымученной улыбкой, как кивала в ответ на поздравления коллег.
Мысли носились по кругу.
И о чем только, черт возьми, ты думала?
Чего ты сама хочешь?
Я уже повернула в коридор на третьем этаже, когда увидела идущего навстречу Джейкоби.
— Уоррен, ты не поверишь…
— Давай-ка выйдем и поговорим.
Мы спустились на первый этаж, вышли на Брайант-стрит и направились к Флауэр-Март.
— Послушай, вчера вечером мне позвонил Траччио, — заговорил Джейкоби. Я удивленно посмотрела на него. У нас с ним никогда не было секретов друг от друга, но сейчас ему явно было не по себе, и меня это больно задело.
— Он предложил мне повышение. Занять твое место. Я, конечно, ответил, что соглашусь только в том случае, если ты этого сама хочешь.
Тротуар под ногами задрожал. Конечно, это был поезд, но мне показалось — началось землетрясение. Я понимала, что должна сказать: «Поздравляю. Прекрасный выбор. Уверена, у тебя получится». Но не смогла выдавить из себя ни слова.
