Джонатан Сантлоуфер - Живописец смерти
— Послушайте! — вмешался Уилли. — Вы должны сделать что-нибудь для…
— Помолчи, — прервала его Кейт. — Иди и жди меня в машине. Пожалуйста, Уилли.
Она повела Мида назад к подъезду.
— Вы, возможно, помните, что обнаруживший тело автоматически становится подозреваемым, — раздраженно прошипел он.
— Только, пожалуйста, не надо мне вешать на уши свою полицейскую лапшу. Ладно? Я же уже сообщила молодому человеку, что мы договорились встретиться здесь. А девушка… — Кейт на мгновение замолкла. Она чувствовала, как в ней поднимается дикая злость, и сделала глубокий вдох. После чего добавила уже спокойно: — А Элена, я уверена, вы это заметили, уже давно была мертва.
— Значит, наша уважаемая Тейпелл ваша хорошая знакомая? — Мид гаденько улыбнулся.
— Послушайте, — мягко проговорила Кейт, — я не собираюсь путаться у вас под ногами. Вы должны делать свою работу, это понятно. Но мне хочется вам помочь, объяснить несколько…
— А вот это действительно мило с вашей стороны… миссис Ротштайн. Я правильно назвал фамилию? Но мне кажется, я смогу справиться со своей работой сам.
Кейт пришлось сдерживать себя, чтобы не взять этого мистера старшего детектива по расследованию убийств за его дурацкий галстук-бабочку, приподнять и посмотреть, как начнет синеть его дерьмовое лицо. На секунду ее руки даже затрепетали от желания. Но Кейт удалось с собой совладать, хотя ее очень путала собственная злость и готовность взорваться.
Она вытащила мобильный телефон — слава Богу, хотя бы есть чем занять руки — и нажала кнопку автонабора офиса Ричарда, но в трубке заговорил автоответчик. Его мобильный телефон вообще не отвечал. Проклятие!
Мид в это время отошел посовещаться с двумя полицейскими, затем повернулся и бросил:
— Послушайте, миссис, хм… бывшая полицейская! Вам и вашему приятелю придется задержаться. Нам нужно вас допросить.
Уилли было душно в машине, даже с опущенными стеклами. Он не слышал, о чем говорили Кейт и Мид, но жестикулировали они не совсем дружелюбно. Детектив тыкал пальцем в сторону автомобиля, затем повернулся к двум полицейским и сказал им что-то. Уилли помахал Кейт, но она уже повернула обратно к зданию. За ней последовали несколько полицейских и людей в штатском. Чем они там занимались? Об этом Уилли мог только догадываться. Возможно, Кейт фотографировали и снимали у нее отпечатки пальцев.
Уилли повернул ключ зажигания и включил приемник. Хотелось как-то отвлечься. Беби Фейс с чувством исполнял балладу. Пел о том, как хорошо стать отцом. Этого было достаточно, чтобы Уилли вспомнил своего отца, которого никогда не видел. Каким он был? Умел ли рисовать? Уилли никогда не спрашивал об этом мать — она-то рисовать совсем не умела, — но кто-то же должен был передать ему эти способности. По щекам Уилли потекли слезы. Кого он оплакивал? Элену или отца, которого никогда не видел?
Беби Фейс скакнул на октаву выше и запел высоким фальцетом, но Уилли больше не вслушивался в слова.
Рядом затрещала полицейская рация. Уилли вздрогнул. Коп в патрульной машине сообщал детали:
— Женщина, латиноамериканка, ножевые раны…
Он старается отодвинуться от крупной женщины, по виду латиноамериканки. Бросает на нее недовольные взгляды, потому что она, стараясь все получше рассмотреть, суетится и бьет его по бедру своей огромной хозяйственной сумкой.
— Просто восхитительно, — произносит женщина, не отводя глаз от подъезда, где собралось множество полицейских, и кивает в сторону заполнивших улицу патрульных машин. И без того кинематографическая сцена дополнена звуковой дорожкой, которую обеспечивают сирены и прочие специальные звуковые сигналы. Прямо как в боевике.
— Погибла девушка: А вы этим восхищаетесь?
Темные глаза латиноамериканки щурятся от стыда.
— О, я не знала, что это девушка. — Она подозрительно смотрит на него. — А вам откуда известно? Живете в этом доме?
Женщина сверлит его глазами, но он не обращает внимания, потому что как раз в тот момент, когда она задает этот глупый вопрос, все его тело цепенеет. Из подъезда выходит Кейт. Он еле слышно охает, некоторое время напряженно наблюдает за ней и медленно отходит назад, позволяя толпе заслонить его. .
И как же ты будешь с этим разбираться?
Он пытается телепатировать этот вопрос Кейт, старается изо всех сил, так что начинает болеть голова.
Кейт затянулась, потом выпустила струю дыма, рассеянно глядя на толпу зевак. Ей бы вспомнить, что говорится в полицейском наставлении по поводу маньяков. Некоторые любят являться на место преступления, часто смешиваются с зеваками, подходят совсем близко, чтобы понаблюдать за суетой копов. Они получают от этого особое наслаждение.
Наконец Кейт вспомнила, как будто внутри включился какой-то тумблер. С ее глаз спала пелена, и она начала внимательно рассматривать зевак. Но поздно.
Его уже поглотила толпа. Он больше не может и не хочет ее видеть. Все в порядке. На этот раз чувство, овладевшее им, оказалось еще сильнее. Пора уходить. Он знает, что впереди его ждет много интересного.
— Уилли, ты спятил? — Кейт повернула ключ зажигания. — Разрядишь аккумулятор. И как же мы поедем? Уилли открыл рот, собираясь что-то ответить, но не произнес ни звука, только обиженно насупился.
— Ладно, извини.
Кейт очень хотелось его обнять, прижать к себе и проплакать всю оставшуюся жизнь. Но какие, к черту, слезы, когда перед домом Элены стоит десяток патрульных машин, а у подъезда собралось множество копов. Нет, плакать нельзя, иначе эту сволочь никогда не найдешь.
— Тебе придется дать показания, — сказала она, вытаскивая сигарету и одновременно нажимая кнопку автомобильной зажигалки.
— О чем ты говорила с этим типом в галстуке-бабочке? Он все показывал на меня.
— О том, что тебя сейчас будут допрашивать. — Зажигалка была похожа на горячий уголек. Кейт затянулась.
К их машине направились двое полицейских.
— Ничего страшного, — произнесла Кейт, потянувшись, чтобы открыть дверцу со стороны Уилли. — Просто расскажи им правду.
— Ты не пойдешь со мной?
— Нет. Мне надо заняться кое-чем. — Кейт глубоко вздохнула. — Понимаешь?
Уилли бросил на нее выразительный взгляд и обреченно пожал плечами, как будто говоря: «Бросаешь меня в беде? »
— Ладно тебе, — мягко промолвила Кейт, глядя ему в глаза. — С тобой ничего не случится. А я позвоню Ричарду, он приедет и заберет тебя из участка.
Уилли начал медленно выходить из машины. Кейт включила зажигание, завела двигатель, затем опустила стекло.
— Уилли, подожди. — Она подала ему пару влажных салфеток. — Вытри кровь с ботинок.
— Эй! — Мид постучал по ветровому стеклу. Его тонкие губы злобно подергивались. — Куда вы собрались?
— Мне нужно кое с кем увидеться, — ответила Кейт.
— В самом деле? — Злость Мида трансформировалась в натянутую улыбку. — Так вот, увидитесь с этим кое-кем позднее. А в данный момент пойдете со мной.
5
Неужели эта чертова картина — подделка? Не может быть.
Уильям Мейсон Пруитт вдохнул в себя дым сорокадолларовой сигары. Вот уж чего он не переносил, так это разного рода неприятные неожиданности, особенно если это имело отношение к какой-нибудь ценной картине из его коллекции. Пруитт отступил на несколько шагов, выдохнул облако дыма, критически оценивая залитый солнцем пейзаж работы Моне. Это была одна из поздних работ мастера, которую он написал в Гиверни. Пруитт купил ее у нью-йоркского музея Метрополитен шесть или семь лет назад. Он был тогда членом совета и, когда у музея возникли серьезные денежные проблемы, вовремя подсуетился и провернул сделку. Ну и что из того, что ее не утвердил совет? Подумаешь, большое дело. Его что, застукали, когда он подкладывал бомбу в хранилище самых ценных работ музея? Чепуха. После этого, не дожидаясь публичного скандала, он постарался потихоньку выйти из совета.
Кучка напыщенных ничтожеств.
Пруитт рассмеялся. Его челюсти забавно задвигались туда-сюда, как будто исполняли маленький хулахуп. Ему было смешно, потому что большинство людей считают его тоже напыщенным ничтожеством.
Если бы они только знали.
Он рассмеялся снова, на сей раз утробным смехом. Его обширное нутро солидно нависало над бежевыми брюками от Барбери. Что касается художественных вкусов, то он был эклектик. И особое пристрастие питал — кто-то может назвать это слабостью — именно к классическому искусству, хотя это сейчас не модно.
В руке у него было новое приобретение. Он крепко ухватил его за угол своими мясистыми пальцами, большим и указательным. Наконец решился и через пару минут справился с ленточкой. Удалить ее было непросто — пальцы-то неуклюжие. Еще минута ушла на прозрачную обертку. Пруитт рассматривал великолепный золотой оклад, окружающий головы Марии и Христа, и его пронзительные глазки под припухшими веками приняли томное выражение. Запрестольный образ. Он добыл это сокровище в Тоскане у приходского священника, который остро нуждался в деньгах. Правда, чтобы доставить эту вещицу сюда, пришлось исхитриться, потому что противное итальянское правительство запретило вывоз из страны антиквариата. Ну что ж, у них свои проблемы, а у Билли Пруитта свои.
