Эшли Дьюал - Танец с дьяволом
Да, Колину как всегда удалось поднять мое настроение. Жаль, что я его совсем недавно узнала. Думаю, именно из-за такого человека, я бы приезжала в это захолустье.
— Слушай, Колин, у меня к тебе просьба, — мило начала я, понимая, что по-другому не получится.
— Я весь во внимании, — уверенно ответил он.
— Ты не мог бы одолжить мне свою машину на завтра? — я быстро заморгала глазами.
Колин искренне рассмеялся, и довольно на меня посмотрел.
— Уже научилась водить?
— Ага, — неуверенно ответила я, робко улыбнувшись.
— И я могу рассчитывать, что ты вернешь мне машину, а не груду металлолома?
— Во-первых, я тогда сказала «кучу металлолома» — поправила его я, раз уж он решил язвить. — И, во-вторых, думаю, я все-таки смогу обуздать твою колымагу…
На стоянку я приехала, когда уже почти не осталось свободных мест. Едва не задев красивенький темно-синий Мерседес, я припарковалась, и облегченно вздохнула, когда двигатель заглох.
— Это твоя? — удивленно спросила Николь, неожиданно возникнувшая за окном.
Я, заставленная врасплох, испуганно вздрогнула.
Аккуратно открыв дверь, так чтобы не задеть подругу, я вышла из машины, и легко захлопнула её.
— Нет, это моего брата, — уверенно ответила я.
— Брата? У тебя есть брат?
— Да, Колин. Он мой сводный брат. У нас разные отцы.
— А, точно. Ты рассказывала, что твои родители в разводе…
— А у тебя есть братья или сестры? — с интересом спросила я, когда мы подходили к входу в школу.
— Ну, у меня была сестра, — Николь замялась, и грустно опустила глаза.
— Была? — неуверенно переспросила я, остановившись возле двери.
— Да, она погибла в автокатастрофе…
Я удивленно вытаращила на неё глаза, и неожиданно почувствовала, как рана вновь начинает болеть. Кто сказал, что время лечит? Такие глубокие раны, как смерть близкого человека, никогда не заживают! Со временем они просто перестают кровоточить, но шрам остается навсегда! И малейшее упоминание, даже безобидный намек могут сыграть с тобой злую шутку, и привязать навсегда к кровати с платком в руке.
В такой ситуации обычно есть два выхода, либо ты каждый день причиняешь себе боль, воспоминаниями, либо ты просто перестаешь думать или мыслить, живешь в своем мире, занимая себя банальными делами, вроде собирания пазлов или пересчитывания волос на голове. К счастью, в моем случае, есть третий выход. Я нашла человека, который смог хоть немного заполнить ту пустоту, ту огромную дыру, которая образовалась в моем сердце после смерти сестры. Колин, наверное, не представляет, как я его ценю, но даже то, что мы с ним стали очень близки, никогда не заставит меня смириться с потерей Шеннон.
— Мне очень жаль, — еле выдавила из себя я, и попыталась удержать слезы, норовившие вырваться наружу.
Я почувствовала, что не честна до конца с подругой. Она мне рассказала о смерти сестры, а я нет…
— Николь, — я медленно подняла на неё свои глаза. — Я должна тебе кое-что рассказать, если ты и, правда, хочешь быть моей подругой…
Николь кивнула и серьёзно на меня посмотрела.
Я отвела её на несколько шагов от главного входа, чтобы нас никто не услышал.
— У меня, — я запнулась и посмотрела на небо, такое голубое и бескрайнее, что захотелось утонуть в нем, чтобы попасть к Шеннон, — у меня тоже умерла сестра.
Николь удивленно на меня посмотрела.
— Что? Как? Когда? — она взволнованно взяла меня за руку.
— Три месяца назад, в декабре, — я закусила губу, чтобы заглушить душевную боль физической.
— Это очень тяжело! — искренне прошептала подруга.
— Ты даже не представляешь на сколько, — грустно выдохнула я.
Мне было очень тяжело говорить. Но я должна была кому-то это рассказать. Кому-то, кто смог бы меня понять, выслушать, поддержать. Я должна была быть с Николь полностью откровенной, и поэтому продолжила:
— Следствие ничего не доказало, но по предварительным данным, виновным в смерти сестры считают моего отца, — я тяжело выдохнула.
Николь широко раскрыла глаза от удивления, и я услышала, как она испустила судорожный вздох.
— Сейчас он в тюрьме, и мне негде было жить. Поэтому меня привезли сюда, и…, и…
Я вновь запнулась, но тут не смогла сдержать поток эмоций, и расплакалась.
Николь обняла меня, и грустно вздохнула.
— Кейт, мне очень жаль, правда. Я…, я даже не знаю, что сказать. Я рада, что ты решила поделиться этим именно со мной, рада, что ты доверяешь мне…
— Просто ты рассказала про свою сестру, и я решила, что будет лучше, если и я поделюсь с тобой горем…
— Да, конечно. Это так. Я никому не скажу. Обещаю, — серьёзно прошептала подруга.
— Я тебе верю…
— Да, я, правда, хотела извиниться за вчерашнее, — мило подтвердила свои слова я и посмотрела на Дарлу, сидящую на обычном стуле, скрестив худенькие ножки.
— Знаешь, я тоже вела себя не правильно, — серьёзно ответила та. — И чтобы искупить свою вину, я хочу пригласить тебя на традиционные весенние танцы!
Я, недоумевая, на неё посмотрела.
— Ну, у нас в школе, каждую весну проходят танцы. Твоё прихождение в школу, как раз совпало с это знаменательной датой, так что радуйся. Можешь считать это событие, первым в твоей новой жизни!
— Новой жизни?
— Кейт! Ты переехала в новый город, учишься в новой школе, общаешься с новыми людьми! По-моему это как раз и называется новой жизнью!
Я внимательно на неё посмотрела.
— Так начни новую жизни, с офигительного события! Пока, никто не был разочарован вечеринкой!
— Но, я даже не знаю, где всё это будет и…
— Я скажу, как только сама уточню место. Освобождай субботу…
Дарла задумалась, и посмотрела на потолок.
— Да, думаю, именно в субботу. Если что позвони мне, — она достала ручку, и быстро накалякав на салфетке свой сотовый, протянула его мне.
— Держи.
Я взяла у неё салфетку, и небрежно засунула её в карман джинсов.
— Ну, до встречи, — мило сказала я.
— Думаю, мы с тобой поладим, — уверенно заявила Дарла.
Я довольно улыбнулась ей и пошла к Николь, которая сидела за одним из столиков в столовой.
— Ну, вот, — я села на стул и спокойно выдохнула.
— Не понимаю, зачем ты извинялась? Ты ведь ничего не сделала?
— Мой брат, сказал вчера умную вещь: «Первое мнение может быть ошибочным, и гордость не всегда спутник идиотизма!» Он предложил мне попробовать начать нормально разговаривать с Дарлой. В конце концов, то, что она одна из гламурных девиц и привыкла себя вести так, как подобает Богам, не моё дело. Я могу относиться к ней равнодушно, безразлично. Могу не думать о ней вообще. Но когда я на неё злюсь, когда меня бесит её поведение, и я хочу подойти и дать ей по голове, я о ней думаю, а значит, трачу попусту своё драгоценное время!
— Оооо.… По всей видимости, ты долго готовила это объяснение! — усмехнулась Николь, и глотнула диетическую колу.
— Да, это точно! — рассмеялась я. — Прежде всего, мне надо было доказать самой себе, что стоит подойти и извиниться перед Дарлой, а это заняло очень много времени!
— Но и стоило того. Мы с тобой идем на танцы! — довольно вскрикнула Николь.
— Так ты всё слышала? — усмехнулась я, и хитро сузила глаза.
— Не смогла удержаться! — призналась подруга.
— Да, что это, кстати, за танцы?
— О! Эти танцы не доступны простому смертному! — с сарказмом ответила Николь.
— То есть мы с тобой теперь на уровни Дарлы?
— Пока, нет. На танцах собирается только элита общества. В основном старшеклассники. Я ещё не разу там не была, впрочем, как и все в нашем классе, кроме Дарлы и её подопечных…
— Мы теперь с тобой в недосягаемости! — заметила я, и самодовольно улыбнулась.
— Точно, — мечтательно подхватила подруга.
Я посмотрела вокруг, в поисках чего-нибудь интересного, и вдруг заметила Дилана, сидящего за столиком вместе с Филлом и Стивом. Они что-то бурно обсуждали, смеясь после каждого сказанного слова, что наводило на меня только негативные эмоции.
— Дилан Эклз. Правильно я назвала предмет твоего разглядывания? — съязвила Николь.
— Да, я познакомилась с ним в автобусе, — объяснила я.
— Когда упала к его ногам? — с сарказмом вспомнила та.
Я ошарашено на неё посмотрела.
— Откуда ты знаешь? — удивление в моем голосе было не поддельным.
— Я там была, и всё видела, — смышлено объяснила она.
— Но, но как? Я тебя не заметила!
— Ну, скажем так, я сидела очень далеко. Вне поля твоего зрения…
— Глупо тогда получилось, — вспомнила я, и смущенно покраснела.
— Ну, честно, никто даже не думал, что ты не боишься к нему подойти! Это ведь, как пересечь черту, перебрать допустимую норму!
— Да это было ужасно! Я так опозорилась! — я покраснела ещё сильней.
