Лесли Горвиц - Формула смерти
Шикарная брюнетка, но не такая уж красавица, каковой считал ее покойный, с кукольным личиком, соблазнительной в каком-нибудь Чарлстоне или Седар-Рэпидзе, но только не на Манхэттене.
— Майкл, рад после стольких лет видеть тебя снова! — говорил лысый мужчина в очках, сжав его руку обеими ладонями. — Я Лу Ватерман. Судья Ватерман.
Майкл с трудом вспомнил, что судья Ватерман — один из друзей его отца, «на которого всегда можно положиться» — в чем, зачем и когда, Майклу было неведомо. Все имело отношение к делам фирмы, о которых отец никогда с ним не говорил.
— В последнее время мы с Аланом были очень дружны, — сказал судья.
— Очень жаль, я этого не знал.
Еще больше он не знал, как долго сможет пробыть таким официально-вежливым. Галстук душил, и Майклу не припоминалось, когда в последний раз его надевал, но все же он старался, как мог, соблюсти приличия.
— То, что случилось с ним, ужасно, — продолжал донимать судья Ватерман. — Но я теряюсь в догадках, почему такой блестящий мальчик сделал это. Что толкнуло его на самоубийство?
— Не знаю, — выдавил из себя Майкл. — Возможно, он этого и не делал.
Судья непонимающе воззрился на него:
— Не уверен, что я правильно понял тебя, Майкл. Итак, чего он не делал?
— Не убивал себя.
Судья, полностью сбитый с толку, пытался сообразить, шутит Майкл или нет.
— Я понимаю, что для тебя это — большая утрата, но, как мне известно, вы с Аланом не поддерживали близких отношений, не так ли?
— Так. Но…
— Если тебе захочется узнать о брате побольше, я буду счастлив пропустить с тобой рюмочку-другую коньяка. Твой отец знает, где я живу. Так что без церемоний. Приходи, когда пожелаешь. Я уже на пенсии, и времени у меня предостаточно.
— Возможно.
Не многие подходили к Майклу с выражением соболезнований. Даже после того, как он сбрил бороду, мало кто из присутствующих знал, какое отношение к Фридлэндерам он имеет. Многие годы для большинства из них единственным сыном Пола Фридлэндера оставался Алан, а теперь явился какой-то незнакомец и узурпировал не принадлежащее ему право. Уголком глаза он заметил, как Нэнси бросает в его сторону заинтересованные взгляды, у него родилось такое ощущение, что, не перебросившись с ней ни единым словом, знает о ней больше, чем она сама. Нэнси выглядела всего лишь одной из тех безликих женщин, которых почему-то предпочитал его брат.
Майкл заметил, что даже в такой день она беззастенчиво рассматривает не только его, но и партнеров Алана по бизнесу, надеясь найти ему подходящую замену.
Ни сами похороны, ни литургия, ни речь священника, изобиловавшая приличествующими случаю цитатами из Левита и книги Иова, не доходили до сознания Майкла, оставляя его равнодушным к процедуре, которая казалась ему притворством. Он не понимал, почему все эти люди, так легко приняв смерть его брата, не исполнились гнева и не жаждут отмщения.
Конечно, все они сходились в одном — оставалось загадкой, почему такой преуспевающий молодой человек, которому жить бы да жить, вдруг кончает жизнь самоубийством. Дальше этого они, однако, не шли, не задаваясь вопросом о возможности того, что заключение экспертизы может быть ошибочным и Алан совсем не самоубийца. Его приводила в ярость их слепая вера в непогрешимость докторов. Хоть бы один из них усомнился в том, что его брат мог это сделать! Наверное, всем удобнее считать, что это именно так.
Заупокойная служба кончилась, и он побрел к лимузину, в котором должны были ехать самые близкие родственники покойного. Его окликнули. Обернувшись, он увидел спешащую к нему Нэнси.
— Мне надо с тобой поговорить, когда все закончится, — попросила она, задыхаясь от быстрой ходьбы.
— Конечно, но о чем?
— В общем, Алан… Ну, как это сказать? — у нее был приятный для слуха мягкий южный акцент.
— Не уверен, что смогу тебе чем-то помочь. Не очень хорошо знал своего брата, к моему стыду… — Майклу вдруг пришла в голову мысль, что она тоже что-то подозревает и хочет найти у него объяснения.
— Знаю, — нетерпеливо перебила его Нэнси. — Хочу узнать, может быть, он когда-нибудь говорил тебе о… ну, об этой женщине?
— О какой именно?
Нэнси бросила на него укоризненный взгляд:
— Не делай вид, что не знаешь, о ком речь. О той женщине, которую Алан трахал, начав трахать меня.
Глава 5
Прошла заупокойная служба, тело Алана Фридлэндера покоилось в земле, все считали, что брат покойного не задержится с отъездом в Нью-Гемпшир, что он и собирался сделать на следующее за похоронами утро, ложась вечером спать в своей старой спальне.
Проснувшись еще до рассвета удивительно выспавшимся, бодрым и готовым встретить нарождавшийся день, Майкл выглянул в окно: небо уже посветлело, до рассвета оставалось не более часа. Прислушался — все спали крепким предрассветным сном, в доме царила тишина.
Лежа в полумраке, вспомнил о своих долгах и, чтобы успокоить собственную душу и развеять сомнения, принял решение выяснить, кто виновник смерти брата, так как оставался твердо убежденным, что Алан не мог дойти до самоубийства, а если и наложил на себя руки, то должна быть причина, и он сделает все возможное, чтобы выяснить ее — это и будет означать возвращение ему семи тысяч долларов. Только после этого можно уезжать домой.
С чего начинать, что предпринять в первую очередь — на этот счет у него не было никаких идей, но Майкл был уверен, что по ходу дела разберется, в каком направлении двигаться. А сейчас он возьмется за самое важное.
Ему казалось, что им задумано стоящее дело, его логика безупречна, родители одобрят его намерение.
Увидев его в такую рань спускающимся по лестнице к завтраку, Пол Фридлэндер решил, что Майкл, собирается пораньше уехать.
— Ты уже уложил вещи? — спросил он безо всякого интереса.
— Пока не собираюсь уезжать. Наверное, перееду в город и поживу там, — до этого ему и в голову не приходило, где будет жить.
— Вот как? — Пол Фридлэндер положил несколько ломтиков хлеба в тостер.
— Где мать? Еще спит?
— Не надо ее тревожить. Пусть поспит. В ближайшее время ей потребуется много сил.
— Как и тебе, отец. Ты выглядишь не лучшим образом, — произнес Майкл.
Он рассчитывал поделиться своими планами с обоими родителями, надеясь, что мать поддержит его, но сейчас заколебался, не уверенный, поймет ли отец.
— Что ты собираешься делать в городе, Майкл?
— Поживу в квартире Алана. Я подумал, что мне нужно быть рядом с вами, пока все утрясется, — это был предлог, но Майкл надеялся, что такое объяснение вполне удовлетворит его отца.
Однако Пол Фридлэндер был настроен скептически.
— Неужели ты думаешь, что мы сами не уладим дела Алана? Что-то ты замышляешь?
— Мне бы хотелось в этот трудный момент поддержать тебя и мать, — Майкл надеялся, что это его благое намерение произведет на отца должное впечатление, и он поймет, что сын идет на примирение, а другая возможность воссоединиться с семьей вряд ли представится.
— Так, так, — сказал Пол Фридлэндер после небольшой паузы, — я подумаю о твоих словах.
* * *В тот же день Майкл въехал в квартиру брата в Бранденберге. Из вещей он привез с собой совсем немного, полагая, что долго в Нью-Йорке не задержится, пообещав родителям разобрать вещи Алана и решить, что оставить, а что продать.
Он намеревался также дать объявление в воскресный номер «Таймс» о продаже квартиры за четыреста двадцать пять тысяч долларов и показывать ее возможным покупателям.
Майкл никогда не жил в квартире, стоившей даже половину этой суммы, и вряд ли когда-нибудь будет жить. К его приезду все следы смерти Алана Фридлэндера были уже уничтожены — ничего не напоминало о том, что здесь произошло, и квартира выглядела так, будто в ней никогда никто не жил. Если Майкл надеялся обнаружить следы присутствия брата, то ошибался — квартира приобрела абсолютно безликий вид.
Перво-наперво Майкл, обнаружив коньяк, выпил рюмку, а уж потом занялся поисками писем, фотографий, деловых записок, рецептов, счетов и других бумаг, которые могли бы пролить свет на причины смерти Алана. Поиски не принесли ощутимых результатов — ни дневника, ни делового календаря. Как видно, у Алана не было времени записывать что бы то ни было, он держал нужную информацию в голове. Человек-компьютер! Около дюжины писем, которые Алан, видимо, совершенно случайно не выбросил, не имели никакой полезной информации: благодарственные записки, несколько деловых сообщений и письмо от Нэнси, помеченное багамским штемпелем, где та сообщала, что приятно проводит время, но ей не терпится вернуться в Штаты и расцеловать его.
Майкл надеялся, что где-то обязательно должны быть бумаги, которые помогут что-то прояснить — Алан припрятал их подальше из соображений секретности.
