Джеймс Гриппандо - Под покровом тьмы
— Да так, по мелочам. Неопознанная белая женщина. За тридцать. Каштановые волосы. Около ста двадцати фунтов.
— Полагаю, ни водительской лицензии, ни каких-либо других документов?
— Нет.
— Одежда совпадает?
— Хм-м. Тело нашли обнаженным.
— Никаких других характерных физических особенностей?
— Тут нам и понадобится помощь мистера Уитли. Сейчас трудно что-либо сказать. Птицы и животные успели хорошо объесть тело. Убитая немного выше, чем указал мистер Уитли, но тело могло как-то удлиниться, повисев на веревке.
Дверь в кабинет открылась. На пороге стоял доктор Рудольф Фицсиммонс, главный патологоанатом. У него были очень светлые волосы, почти такие же белые, как лабораторный халат. Кожа выглядела тоже очень бледной. «Наверное, слишком много времени проводит здесь, в подвале», — подумала девушка. Врач жестом пригласил полицейских войти.
— Все готово, — сказал он. — Хотите взглянуть сами? Кесслер отступил, пропуская Энди вперед.
Первое впечатление — холод и свет. Этим кабинеты для вскрытия всегда напоминали ей Антарктику. Тело лежало на столе из нержавеющей стали в центре комнаты. Одна нога, большая часть торса и левая сторона лица были накрыты белой тканью, что, как показалось Энди, не входило в стандартную процедуру.
— Я прикрыл самые страшные раны, чтобы пощадить чувства мистера Уитли, — объяснил Фицсиммонс. — Незачем показывать человеку, какие части его жены пошли на корм обитателям дендрария.
— Надо ли приводить беднягу для опознания прямо сюда, в кабинет для вскрытия? — спросила Энди. — Тяжело видеть любимого человека даже в ящике из морга…
— В обычной ситуации я бы этого не сделал, — сказал Кесслер. — Но в данном случае не хочу терять времени. Я попросил доктора Фицсиммонса быть готовым приступить к вскрытию, как только мистер Уитли опознает тело.
— А нельзя подождать еще двенадцать часов? — спросила Энди. — Мне кажется, будет полезнее, если агент Сантос сможет осмотреть тело до вскрытия.
Кесслер на минуту задумался.
— Что ж, пожалуй, мы могли бы отложить подробную операцию. Но я хочу, чтобы доктор по крайней мере проверил, исключен ли суицид. Если нам предстоит расследовать деятельность серийного маньяка, то надо хотя бы выяснить, действительно ли эта женщина — жертва убийства.
— На этот вопрос я могу ответить уже сейчас, — сказал врач. Кесслер посмотрел на него с любопытством:
— Ну и?
— Смотрите сюда. — Фицсиммонс направил прожектор на шею жертвы. И Энди, и детектив подошли к столу, чтобы взглянуть поближе. — Видите узкий синяк? — спросил доктор. — Прямая линия опоясывает шею, соответствуя давлению веревки. Эти отметки указывают на удавление посредством связывания. При повешении обычно получается четкий синяк в форме буквы «V». Представьте, как петля ложится на шею.
— Но ее нашли висящей на дереве, — сказал Кесслер. — Тогда почему нет этого V-образного синяка?
— Для синяков нужен кровоток, — сказала Энди.
— Совершенно верно. — Похоже, на доктора она произвела впечатление.
Энди наклонилась, осматривая шею.
— Доктор, вы считаете, что она умерла до того, как тело повесили?
— Да. Точнее, ее удавили.
— Значит, о самоубийстве речи нет? — спросил Кесслер. Фицсиммонс покачал головой:
— Вероятнее всего, это убийство. Кесслер кивнул:
— Совершенное человеком, который хотел, чтобы все выглядело, как самоубийство.
— Возможно.
Энди выпрямилась, вздрогнув от новой мысли.
— Или человеком, который получает удовольствие от выставления убийства напоказ.
«Мерседес» Гаса пересек Сиэтл в рекордное время. Сотрудник полицейского управления встретил Уитли у двери и провел в коридор, ведущий к кабинету для вскрытий. Гас ожидал, что придется идти в морг, а жену вытащат из ящика, как это бывает в фильмах. Однако последнее время его ожидания упорно не оправдывались.
В приемной Уитли попросили подождать.
Гас сел в одно из двух кресел, по виду — семидесятых годов, как и кофейный столик из дымчатого стекла. В комнате горели лампы дневного света — из тех, что заставляют напрягать глаза. Гас никогда не занимался уголовными делами, но внезапно резко ощутил драматизм происходящего. Ему казалось, будто в соседней комнате кто-то буквально держит в руках его жизнь и смерть. Однако судмедэксперт не обладает правами присяжного и не может изменить приговор. Там, за стеной, либо Бет, либо другая женщина.
И через минуту он это узнает.
Гас погрузился в воспоминания о жене. Романтические обеды в Сан-Франциско, когда он учился на юридическом факультете. Прогулки по выходным вокруг горы Рейнир, когда они только переехали в Сиэтл. Медовый месяц на Гавайях, прерванный телефонным звонком от куратора Гаса. Рождение дочери на две недели раньше срока, когда Гас был в командировке в Гонконге, хотя Бет — не в первый раз — просила его не уезжать. Когда-то они любили друг друга, и даже сейчас Уитли не смог бы вспомнить то грустное мгновение, в которое Бет осознала, что работу муж любит больше.
— Мистер Уитли? Он вскочил.
— Я Энди Хеннинг из ФБР.
Гас шагнул вперед и пожал вошедшей женщине руку.
— А что здесь делает ФБР?
— Пожалуйста, зайдите и проведите опознание, если сможете. Но я должна предупредить вас. Тело не в лучшем состоянии. Впрочем, мы все приготовили. Так что, когда доктор Фицсиммонс снимет простыню, вы увидите только правую сторону головы и лица. Думаю, этого достаточно.
Гас почувствовал комок в горле.
— Хорошо. Пошли.
Энди провела его в кабинет. Гас ощутил, как холодеют лицо и руки, но изменение температуры в комнате почти не беспокоило его. Он вошел, медленно переставляя ноги и не сводя глаз со стола в центре комнаты. Чистая белая простыня будто светилась в ярком свете ламп. Под ней выделялась всего одна грудь, другой словно не было. То же и с ногами. У Гаса задрожали руки. Так вот что имела в виду агент Хеннинг, когда сказала, что тело не в лучшем состоянии.
Гас остановился у стола. Энди встала справа. Детектив Кесслер стоял напротив, рядом с Фицсиммонсом.
— Готовы, мистер Уитли? — спросила Энди. Он нервно моргнул, потом мотнул головой. Доктор откинул простыню, показав голову.
Глаза Гаса наполнились слезами. Он едва мог говорить.
— Это не Бет, — выдавил он и быстро отвернулся.
6
Энди смотрела, как Гас идет к двери. Метаморфоза была внезапной и поразительной. Вот комок нервов буквально отскакивает от стен, а через мгновение измученный человек почти оседает на пол.
Это, конечно, не сравнить с испорченной свадьбой.
— Мистер Уитли? — окликнула Энди, когда Гас открывал дверь.
Он остановился на пороге.
— Да?
— Вы не могли бы подождать несколько минут в вестибюле? Детектив Кесслер и я сейчас подойдем.
Уитли заколебался.
— Честно говоря, я хотел бы сейчас забрать дочь и поехать домой.
— Всего пять минут. Обещаю.
Гас кивнул и вышел.
Детектив Кесслер вопросительно посмотрел на Энди:
— Да отпустите вы парня. С бумагами я разберусь потом.
— Дело не в бумагах. Надо расспросить его о жене.
— Сейчас? Зачем?
— Не хотелось бы делать преждевременных выводов, — сказала Энди. — Агент Сантос — специалист, и завтра она выскажется. Но вот что мы уже имеем. Три убийства. Все жертвы удавлены, все со следами пыток. Первые два убитых почти идентичны. Третья — женщина тридцати с чем-то лет.
Она посмотрела на тело, распростертое на хирургическом столе.
— Если учитывать состояние разложения, то, думаю, мы все подозревали, что это не Бет Уитли. Уверена, доктор Фицсиммонс подтвердит — нелегко точно указать время смерти, когда над телом поработали и животные, и стихия. Но я бы предположила, что эта женщина умерла до исчезновения Бет Уитли в воскресенье.
— Вполне допустимое предположение, — кивнул доктор.
— Итак? — спросил Кесслер. Энди продолжала:
— Возможно, мы столкнулись… не знаю, как это назвать. Парные убийства. Первые две жертвы — мужчины, похожие друг на друга, — составляют пару. Третья — женщина, не имеющая с мужчинами ничего общего, кроме удавления и чрезмерной жестокости. Правда, при этом она — случайно или нет — похожа на исчезнувшую Бет Уитли.
— Думаете, Бет Уитли — пара, как вы выразились, этой женщины?
— Возможно. Вот почему необходимо узнать о миссис Уитли побольше. Ее режим, образ жизни. Все, что угодно. Когда мы лучше узнаем, кто такая Бет Уитли, — закончила Энди, бросив еще один взгляд на тело, — думаю, нам будет гораздо проще выяснить, кто это.
Кесслер почесал в затылке, обдумывая услышанное.
— Идея вполне в духе агентов ФБР.
— Что вы этим хотите сказать?
— Ничего. Если желаете задать Уитли какие-то вопросы, чувствуйте себя как дома. Только не сердитесь, что я не цепляюсь за это дело обеими руками.
Цинизм детектива раздражал, но, направляясь к двери, Энди думала только об обеспокоенном человеке в приемной. На мгновение она остановилась и посмотрела Кесслеру в глаза:
