Шторм - Старлинг Борис
Неожиданная мысль пронизывает ее с остротой лазерного луча: "Своими силами мне с этим не справиться".
Правда, она гонит эту мысль, стоит ей появиться. Она справится, еще как справится. Игра только началась, и у нее в запасе еще много ходов.
Но мысль возвращается и на сей раз заставляет-таки ее усомниться в себе. И, что более важно, спросить себя: почему она пытается заглушить собственные раздумья?
Потому что хочет обрести доверие. Нет. Более того. Она хочет заслужить доверие. Но так ли уж важно, кто именно его заслужит? Главное сейчас – остановить Черного Аспида. Именно это, и ничто другое.
Вроде бы и некстати ей приходят в голову слова Малькольма Икса: "Допустимо все, что необходимо".
И тут в ее голове звучит еще один голос. Еще чей-то голос.
"Сколь бы ни было велико число мест, где можно укрыться, оно не бесконечно. Каким бы безымянным и невидимым ни считал себя преступник, ему все равно необходимо дышать, есть, пить и спать. Ему все равно нужно существовать. И с течением времени он неизбежно начнет совершать поступки, которые будут увеличивать вероятность его поимки. Но сейчас он меня во всем опережает. Я постоянно отстаю, он всегда впереди. Про Джорджа Беста кто-то когда-то сказал, что он своими финтами лишал соперников чутья. Так вот я чувствую себя лишенным чутья. Я гоняюсь за тенью. И ты представить себе не можешь, как мне от этого хреново!"
Какая-то мысль кружится в ее голове, как листок на ветру.
Это мысль о необходимости прибегнуть к помощи того, кто способен взглянуть на происходящее с недоступной ей точки зрения. Если она заглянет поглубже внутрь самой себя, то поймет, что должна была сделать это, как только увидела тело Петры. Она имеет дело с чем-то, выходящим за пределы ее понимания, но не обязательно за пределы понимания этого человека.
Нет. Это невозможно. Это вновь откроет слишком много старых ран, и для него, и для нее.
"Допустимо все, что необходимо".
Она сможет воспользоваться этой возможностью и не дать ранам открыться до тех пор, пока все не закончится. А тогда будь что будет.
Правда, они – начальство – никогда на это не пойдут. Слишком радикально. Слишком много проблем.
А что тогда? Она будет отброшена назад, туда, откуда начала. Правда, и терять-то ей особо нечего.
Кейт выходит из тихой комнаты и направляется в офис Ренфру.
– Есть подвижки, Кейт?
– Пока нет. Вот почему я и пришла к вам.
Он кладет ручку. Она думает, что ему не стоит носить голубую рубашку в такую жару.
– Ты хочешь отойти от дела?
– Нет. Все, что угодно, но не это.
– Хорошо. Ты уже нашла специалиста по составлению психологических портретов?
– Это как раз то, о чем я хочу поговорить. Примерно то.
– Примерно? А поконкретней нельзя?
– Можно. Я хочу привлечь к делу Реда Меткафа.
Ренфру молчит. Он выпрямляется на своем стуле, смотрит исподлобья на Кейт, потирает губы тыльной стороной ладони и снова на нее смотрит.
– Он в "Вормвуд-Скрабс", верно?
– Да.
– Я могу попросить Шотландское управление связаться с Министерством внутренних дел в Лондоне. Но ты знаешь, что это за люди. Бюрократ на бюрократе: придется исписать горы бумаг, прежде чем они дадут разрешение на свидание.
– Я не собираюсь встречаться с ним в тюрьме.
– Нет? Чего же ты хочешь?
– Я хочу, чтобы он прибыл сюда.
У Ренфру вырывается отрывистый смешок.
– Тут и говорить не о чем. Это невозможно.
– Почему?
– Он осужденный преступник, Кейт. Кому как не тебе помнить об этом.
– Конечно, я помню. А еще я помню, как работала с ним. Уж кто-кто, а он вполне заслужил свою репутацию лучшего сыщика столицы. Если кто-то и способен помочь нам разобраться в деле, так это Ред.
– Возьми все, что я только что говорил о бюрократической волоките, и умножь на десять – получишь как раз наш случай. Министр на это не пойдет.
– Почему?
– Почему? А ты как думаешь? Политика. Лондон только и трещит о скрупулезном соблюдении властями закона. По той простой причине – напомню, если ты позабыла, – что в следующем году пройдут выборы. Ну кто, скажи на милость, решится в такой ситуации выпустить из каталажки полицейского, осужденного за убийство? Министр внутренних дел? А ты представляешь себе, какой тарарам устроят по этому поводу средства массовой информации?
– А какой тарарам они устроят, когда Черный Аспид безнаказанно совершит очередное убийство? Сэр, он может нанести удар в любое время.
– Кейт, я понимаю, что тебе довелось пережить, и думаю...
– Все случившееся на пароме не имеет никакого отношения к этому делу. Ничто не мешает мне заниматься своей работой, и я прошу лишь о необходимом содействии. О предоставлении нужного инструментария.
Ренфру задумчиво запускает руку в волосы, и Кейт, приметив слабину, вбивает клин в эту брешь:
– Сэр, я прошу только о том, чтобы вы попросили Эдинбург направить в министерство запрос от моего имени. Под мои личные гарантии.
Ренфру вздыхает.
– Ладно. Не думаю, что из этого выйдет толк, но будь по-твоему.
Главный констебль принимается звонить по телефону, убеждая и улещая. Кейт наблюдает и слушает, как его переадресуют от одного чиновника к другому. Долгие ожидания между звонками, в то время как вращаются скрипучие колеса бюрократической машины. Спустя полчаса он получает ответ. Что-то вроде ответа.
– Этот последний был личный секретарь министра внутренних дел, Тим Айлинг. Он говорит, что министр рассмотрит просьбу и даст ответ к завтрашнему утру.
– А быстрее никак?
– Ты ведь сама все слышала, Кейт. Единственное, что я мог сделать, это уговорить хренова педика доложить своему боссу о нашем ходатайстве в первую очередь.
– Понятно. И спасибо вам за помощь. Значит, завтра утром?
– У них есть мои номера и твои. Мы узнаем, как только они примут решение.
– Остается надеяться, что будет не слишком поздно.
* * *Кейт смотрит на них обоих, на сына и на любовника. Алекс в шортах, открывающих длинные, мускулистые ноги, из-под ворота его рубашки задиристо выбивается коричневая вьющаяся поросль. Лео соорудил игрушечный многоэтажный гараж и занят тем, что, сосредоточенно морщась, то деловито направляет все машины вверх по пандусу с одной стороны, то вниз, по спиральному скату, – с другой. Алекс подгоняет ему машины, когда они оказываются вне пределов досягаемости. Иногда он устраивает маленькое столкновение или помахивает какой-нибудь машинкой в воздухе, так, что Лео не может ее достать. Лео заливается звонким детским смехом и шутливо нападает на Алекса, который откатывается по полу и просит пощады, словно только что получил тумака от Майка Тайсона. Лео смеется еще пуще, прыгает на Алекса и кричит:
