Охотник за головами - Слэйд Майкл
Потом Харди по какой-то причине тоже приехал в Ванкувер. Может быть, мать послала его вразумить отбившегося от рук сына. Судя по записям, семья была не очень довольна поведением Ракстроу.
С собой Харди привез Хелен Грабовски, она же Патриция Энн Палитти. Ее постигла судьба многих девушек, которых Хорек приучил сперва к кокаину, а потом посадил на иглу. В городе он первым делом нашел поставщика наркотиков для своей шлюхи. Это и был Джо Виналагилис. Сам Харди тем временем принял участие в кокаиновом бизнесе брата.
Тут его и накрыл капрал Типпл, а потом за него взялся летучий патруль и...
– Черт! Мы его упустили! – воскликнул в этом месте Рик Скарлетт.
– Знаешь, – сказала Спэн, – если мы правы, и убийства – это часть ритуала вуду, то мы будем чувствовать себя жуткими дураками, если не сумеем предотвратить еще одно.
– Ты думаешь, он использует черепа для перевозки наркотиков?
– Кто знает? Может быть, ему просто нравится убивать и таскать с собой их головы. Может, это его личный ритуал или испытание. Может, их кости продаются как амулеты или закапываются на том острове. Здесь все возможно.
– Ладно, предположим, что он убил Грабовски. Может быть, она стала ему не нужна, когда он связался с Ракстроу, или он боялся, что она как-нибудь его выдаст. Но как тогда быть с костями Лиз Грейнер?
– Может быть, он уже был здесь раньше, пытаясь найти Ракстроу, и убил ее тогда. А может, это сделал Ракстроу или они оба.
– И теперь они привыкли убивать и уже не могут остановиться. Черт, надо же было нам их упустить!
– Нам нужно было сойти вместе с ними в Спокане и посмотреть, кто заберет маски. Нужно было следить за Харди всю дорогу. Нужно было сделать много того, что мы не сделали.
– Интересно, где сейчас эти маски?
– Может быть, их тайком перевезли через границу. Или они ждут своего часа в Спокане.
– Так что же нам делать?
– Прежде всего найдем Типпла, – сказала Кэтрин Спэн.
– Я бы лучше поискал Ракстроу. Он знает, где Харди, и это его маски.
– Что толку? Так мы его только спугнем. Он же ничего не сказал в прошлый раз.
Рик Скарлетт усмехнулся:
– Ты плохо меня знаешь, Кэти. Меня не так легко одурачить. Когда мы встретимся с Ракстроу в следующий раз, уверяю тебя, он заговорит.
– Верю, верю. Но давай сначала найдем Типпла.
* * *ОТТАВА, ОНТАРИО
17.30
В половине шестого этого пасмурного дня комиссар Франсуа Шартран вышел из здания КККП. Как обычно, он медленно шел по людным улицам центра, глядя на проезжающих мимо в длинных черных машинах служителей народа. У здания парламента он отыскал свободную лавочку, сел и закурил "Голуаз".
Днем ему еще раз позвонил Эдвард Фицджеральд, министр внутренних дел. Оппозиция опять подняла в палате общин вопрос о поимке Охотника.
– Франсуа, ты не можешь допустить больше убийств, слышишь? Ни одного.
Этот звонок не слишком взволновал Шартрана; это была часть его работы. Многие думали, что комиссар – не более чем диспетчер, сидящий за большим столом со множеством телефонов и ждущий, когда его подчиненные сделают дела. Но Шартран знал, что все обстоит иначе.
Его работа была тяжелым грузом. Каждый раз, когда в Канаде что-то случалось, за это отвечал он. А сейчас случилось очень нехорошее.
Шартрана беспокоил последний разговор с Деклерком.
В самом разговоре не было ничего особенного – разве что усталый голос суперинтенданта, – но Шартран отлично чувствовал, что его протеже на грани срыва. И немудрено – ни одно дело на его памяти не вызывало в обществе такого накала страстей, как то, что происходило сейчас в Ванкувере. Шартран получал все больше сообщений об инцидентах с участием женщин. Страх рос с каждым днем, и вместе с ним росло давление на Деклерка.
Человек, расследовавший дело Йоркширского Потрошителя, был доведен до нервного срыва. То же самое вполне могло случиться и с Деклерком.
"Что я делаю в Оттаве? – спросил себя комиссар. – Место генерала – в бою, рядом со своими солдатами".
Шартран закурил вторую сигарету и принял, наконец, решение.
Завтра он отправится в Ванкувер и встретится с Деклерком. Время объединить силы.
* * *ВАНКУВЕР, БРИТАНСКАЯ КОЛУМБИЯ
Четверг, 11 ноября, 3.45
«Спарки»
– Заткнись! Убирайся! Оставь меня в покое!
«Спарки, неужели ты не хочешь поговорить со своей мамочкой?»
– Ты умерла! Отвяжись от меня! Я знаю, что тебя больше нет!
«Спарки. Я жду тебя. Спускайся и расчеши мои волосы».
– Нет!
«Они такие мягкие и длинные. И черные, черные, как ночь».
– Мама, что тебе от меня надо? Почему ты не оставишь меня в покое?
«Потому что я люблю тебя, Спарки».
– Нет, не любишь. Ты заставляешь меня делать ужасные вещи.
«Не бывает радости без боли».
– Но я не хочу делать это!
«Ты сделаешь все, что я скажу».
– Нет!
«Да».
– Нет!
«Тогда послушай».
Молчание.
«До меня они не доберутся. Это тебя посадят в клетку, как зверя, и скажут, что ты сошел с ума. Никто тебе не поверит».
– Я найду другую женщину.
"Чушь, Спарки. Мы оба знаем, что я – твоя единственная любовь".
– Я ненавижу тебя, мама! Ты меня слышишь? Ненавижу, ненавижу... а-а-а!
«Так ты сделаешь то, что я хочу?»
– Нет, мама, прошу тебя, не надо!
«Сделай это еще раз. Просто чтобы убедиться».
– Мама, не надо! Это так больно.
«Ну, давай спускайся же».
– Иду, мама. Я иду.
«Давай, Спарки. Спустись и расчеши мои волосы, и тебе сразу станет легче. Скажи, что ты любишь меня».
– Да. Я люблю тебя, мама, люблю, проклятая сука!
"Нет, сэр, этот тип в маске не доктор Джекил"
5.43
К восходу Наташа Уилкс уже была готова. С чашкой кофе в руке она смотрела в окно домика, как над горизонтом поднимается оранжевый край солнца. Потом она надела парку, натянула перчатки и вышла наружу.
Ее лыжи так же стояли у стены, только за ночь их припорошило снегом. Почистив их, она несколько минут постояла, глядя на гору Сеймур и на просыпающийся город внизу. "Бедняги, – подумала она, – опять на работу". Потом она вспомнила, что сегодня выходной, День Памяти. Это ее огорчило – опять в горах будет полно людей.
