Рут Ренделл - Ротвейлер
Джереми Квик не пришел выпить чаю. Он уже несколько недель не заходил по утрам, и на работе давно не был. Он не казался больным, скорее наоборот: бодро бегал по лестнице, часто появлялся на улице, шел к Эджвер-роуд, через час возвращался, чтобы уже минут через десять опять куда-то уйти. Она с удовольствием сделала бы ему какое-нибудь замечание, но понимала, что упрекнуть его не в чем. Он регулярно платил за квартиру, не шумел, не устраивал поздних вечеринок. Он был безупречным жильцом, но ее все больше раздражали его бледные глаза и ложь.
Фредди, должно быть, производил благоприятное впечатление на посетителей. Для Инес, привыкшей считать его вечной помехой в магазине, это оказалось сюрпризом. Войдя в магазин с улицы, она смерила его взглядом и сделала вывод, что он выглядит профессионалом в своем рабочем костюме и с фигуркой из венецианского стекла в руках. Он казался вышедшим на пенсию аукционистом, решившим подзаработать. Инес с удовольствием понаблюдала, как он продал викторианский барометр женщине в фетровой шляпе.
– Он получше любых прогнозов погоды, – приговаривал Фредди, заворачивая барометр в коричневую бумагу. – Они ошибаются девять раз из десяти, а этот парень никогда не ошибется.
Следующий посетитель был из тех, кого редко увидишь в таком магазине. Мужчина за тридцать, высокий и плотный, в кожаной куртке и джинсах. Его длинные рыжие волосы были собраны сзади в хвост. Инес стало интересно, что он может купить, наверное, что-то вульгарное – парафиновые фрукты или картину «ню» девятнадцатого века. Рассеянно оглядев магазин, он уставился на ягуара.
– Какая гадость, хуже меховой шубы! – Воскликнул он.
– Я его не убивала, – сказала Инес.
– Как не стыдно держать чучело в помещении! Бедное животное. Неужели его вид не вызывает у вас сострадания, и вы ничего не чувствуете, глядя на это?
Инес встала.
– Как только вы прекратите меня оскорблять, соизвольте сказать, что вы хотите купить.
Ее слова неожиданно произвели эффект.
– Я ищу Айешу, – пробормотал он.
– У нас нет никого с таким именем, – ответила Инес, начиная догадываться.
– Ну, такая симпатичная, с длинными волосами. Ей лет двадцать.
– Я, кажется, знаю, о ком вы говорите, но сначала назовите себя.
– Мое имя Роули Вудхауз.
Инес не удержалась:
– Так вы существуете!
– Какого черта мне не существовать? Где Айеша?
– Она уволилась вчера, – Фредди, с любопытством наблюдавший за происходящим, подошел к ним. – Я уверен, что она уже готовится. Она выходит замуж в субботу. Я и сам женился на прошлой неделе, испытал на себе, что это такое.
Роули Вудхауз вытаращился на него.
Инес поняла, что пора как-то спасать ситуацию, но то ли Фредди действительно так невинен и непонятлив, то ли это был хитроумный план мести, но вел он себя странно.
– Я не понимаю, – проговорил Вудхауз.
– Послушайте, разбирайтесь с ней сами, – Инес собиралась добавить, что не может… Но тут увидела желтую «БМВ» Мортона Фиблинга и его водителя, открывающего хозяину дверь.
Инес в голову пришла дикая мысль спрятать Вудхауза на кухне или даже в шкафу, словно тайного любовника из французского фарса, но Мортон уже входил в магазин, еще один жених, потерявший невесту.
– Где же та, кто в четыре утра светла и нежна, как луна?
«Он, должно быть, выучил эту фразу заблаговременно», – с неприязнью подумала Инес. Она не знала что сказать, но вскоре придумала.
– Зейнаб вчера уволилась отсюда. Я думала, вы в курсе.
Есть ли вероятность, что Вудхауз подумает, будто здесь работают две азиатки?
Мортон, конечно, решил подыграть.
– Ах да, вспомнил. Какой я глупец! Как я мог забыть о собственной свадьбе!
Вудхауз приблизился к нему.
– Вы говорите о Айеше?
– О Зейнаб.
– Это одна и та же, – с удовольствием пришел на помощь Фредди.
Вудхауз глянул на Фредди, но заговорил с Мортоном.
– Давайте-ка все проясним. Вы что, женитесь на моей невесте?
– Нет, я женюсь на моей невесте, самой прекрасной девушке на земле. Зейнаб или Айеша – какая разница? Сегодня она выглядит как Мисс Вселенная, а завтра будет миссис Фиблинг.
Вудхауз ударил его довольно неуверенно. Инес вскрикнула. Она просто не сдержалась, звук сам вылетел из ее открытого рта. Мортон пошатнулся, но удержался на ногах. Инес отбежала за стойку, на ходу напоминая Вудхаузу, что перед ним пожилой человек, и он не должен драться с мужчиной вдвое старше него. Но Мортон пошел на него, сжав кулаки. Эта стойка поразила Инес. Она вдруг вспомнила, кто он такой. Она уже давно пыталась сделать это, когда он входил в магазин. Много лет назад, может, лет тридцать пять, он был чемпионом мира по боксу в легком весе. Ее первый муж дважды водил ее на чемпионаты. Только в то время Мортона Фиблинга звали Морти Филипс. Вудхауз, конечно, грохнулся на пол.
– Звони в полицию! – Крикнула Инес Фредди.
Но не успел он поднять трубку, как к магазину подъехала машина Зулуеты. Инес никогда прежде не была так рада его видеть. Мортон и Вудхауз снова пошли друг на друга, и Мортон остался победителем, а второй жених Зейнаб оказался на коленях. Им срочно требовался рефери, который положит этому конец, и он появился в образе Зулуеты и Джонса.
– Что здесь происходит?!
Вудхауз лежал на полу, скрючившись и грустно подвывая. Мортон, усевшись в серое бархатное кресло, победоносно взирал на него и утирал лицо шелковым красным платком.
– Да, я все еще не потерял силу удара.
Джонс склонился над поверженным Вудхаузом, который пытался встать на колени, сохранив гордый вид.
Покачав головой, словно бы жалея глупое человечество, Зулуета повернулся к Инес.
– Цель нашего визита, миссис Ферри, попросить у вас адрес мистера Мортона Фиблинга, который, насколько нам известно, собирается жениться на молодой девушке, работающей здесь.
– Это я, – Мортон встал, словно желая покрасоваться. – Вы что, совсем меня не помните? Я был здесь, когда вы приходили насчет убийств.
– Но обстоятельства были совершенно другими, сэр.
Вудхауз вскочил на ноги, отпихнул Джонса и уже собрался с новой силой атаковать соперника, но Зулуета заломил ему руки за спину, толкнул его в кресло, в котором только что сидел Мортон, и Вудхауз с недовольным стоном утонул в нем.
– Хватит уже, – Зулуета говорил с видом школьного учителя, вразумляющего пятиклассников. – Джентльмены, пора прекратить безобразничать, и раз никто не пострадал, мы не станем вмешиваться в вашу ссору. – Тут он сурово обратился к Вудхаузу. – Однако напоминаю вам, сэр, что вы оказывали сопротивление инспектору Джонсу, я вас предупредил.
Он переключился на Мортона и достал из кармана записную книжку.
– Нам стало известно, что дорогостоящий кулон, найденный на Молл-стрит в прошлый понедельник, – ваша собственность. По заявлению господина Ла Туш-Шессьера, ювелира с Бонд-стрит, вы купили у него это украшение за двадцать две тысячи фунтов.
При этих словах Фредди изумленно охнул, а Роули Вудхауз вытаращил глаза.
– Информация от двадцать второго мая две тысячи второго года.
Мортон кивал, потеряв самодовольный вид.
– На этом все, но вы должны пройти с нами в отделение, чтобы опознать предмет, – заключил Зулуета.
Мортон, уже забыв про Вудхауза и их ссору, качал теперь головой, подобно Зулуете.
– Моя возлюбленная, вероятно, обронила его на празднике. – Он пошел за Джонсом к двери. – Но ничего, как она обрадуется, когда я снова вложу в ее ручки потерянную драгоценность! – Он обратился к полицейскому. – Я готов поехать с вами, но на своей машине, если не возражаете.
Анвар рылся в коробках со старым тряпьем на чердаке родительского дома в поисках подходящей накидки или балахона. Результат его разочаровал. Анвар спустился в родительскую спальню. Может, взять сари на этот раз? Сари, – некоторые просто красивейшие, – мать надевала на званые вечера или благотворительные приемы. К сари можно надеть вуаль. А лицо Джулитты прикрыть необходимо – она слишком светлокожая, и будет странно выглядеть в таком одеянии. А макияж Анвару казался чересчур сложным делом. Какое из этих сари не понадобится матери в ближайшее время? Бледно-розовое с серебряным подолом? Он вспомнил, как она говорила, что уже слишком стара для такого. Он также не видел, чтобы она надевала темно-синее с белым узором. Оно было из хлопка и, вероятно, казалось ей слишком простым для приемов. Но лицо должно быть полностью закрыто, и хотя женщина в сари может надеть дупатту,[19] ее лицо не будет скрыто полностью. В самом углу шкафа он нашел длинный балахон с пуговицами и поясом, темно-серый, похожий на те, что носят мусульманки на Ближнем Востоке. Мать купила его года четыре назад, когда они с отцом ездили отдыхать в Сирию. Мать сказала, что вещь теплая и ее можно носить зимой, но так ни разу и не надела, насколько он помнил. И хоть она не была слишком разборчива в одежде, этот балахон не прельстил даже ее.
