Джеймс Паттерсон - Явился паук
— Джеральд, мне очень жаль, — прошептала она. — Мы их найдем, я уверена.
Джеральд Голдберг только тряс седой головой, глаза блестели от слез.
— Учитель, — выдавил он. — Учил детей. Как он мог?
Сорокадевятилетний министр выглядел сейчас на все шестьдесят: лицо — белое как полотно, под глазами темные круги. До приезда в Вашингтон он работал в компании «Братья Соломон» на Уолл-стрит и в безумные восьмидесятые сумел сколотить состояние в двадцать — тридцать миллионов. Яркая личность — умнейший, расчетливый прагматик.
Но сейчас Джеззи видела в нем только раздавленного горем отца похищенного малыша.
Глава 8
Я как раз беседовал с Роджером Грэхемом из ФБР, когда к нам, после безуспешной попытки утешить мистера Голдберга, подплыла Джеззи Фланаган, начальник Секретной службы, и энергично заговорила о мерах, которые следует немедленно предпринять.
— Откуда стопроцентная уверенность, что детей забрал именно учитель математики? — поинтересовался Грэхем.
Когда-то мы вместе работали, он — отличный мужик, кладезь премудрости, просто украшение ФБР. Когда-то Роджер написал в соавторстве роман о борьбе с организованной преступностью в Нью-Джерси, и на его основе сняли классный боевик. Мы относились друг к другу с симпатией и уважением, что чрезвычайно редко бывает между агентами ФБР и сотрудниками местной полиции. Когда мою жену убили, Роджер бросил все дела и подключил ФБР к расследованию. Он помог куда больше, чем мой собственный отдел.
К тому времени я уже поостыл и вновь обрел способность спокойно разговаривать. Теперь я излагал Грэхему все, что мы с Сэмпсоном успели разузнать:
— Вне всякого сомнения, они ушли вместе. Математик, Сонеджи, зашел в класс во время урока мисс Ким и сказал ей, будто детям угрожали по телефону и ему поручено срочно забрать их. Спецслужба якобы не установила, к кому конкретно относились угрозы — к мальчику или к девочке. Дети полностью доверяли учителю и спокойно ушли с ним.
— Как вообще мог потенциальный преступник устроиться на работу в такую школу? — изумился агент. Из его нагрудного кармана торчали зимние солнцезащитные очки. Я вспомнил, что роль Грэхема в боевике сыграл — и очень неплохо — Гаррисон Форд. Сэмпсон потом долго называл его «звездой голубого экрана».
— Не знаю, но скоро буду знать.
Мэр Монро представил нас с Сэмпсоном министру Голдбергу, хвастливо заявив, что наша опергруппа — лучшая в округе Колумбия и тому подобное. Затем министра и прочих пригласили в кабинет директора. Последним туда прошел агент Грэхем, специально для нас выразительно закатывая глаза — демонстрировал, что он в этом дурацком шоу не участвует.
Рядом оказалась Джеззи Фланаган.
— Детектив Кросс, я узнала вас. Читала статью в «Вашингтон пост». Вы, кажется, психолог?
Она чуть заметно улыбнулась, но я не отреагировал на ее улыбку:
— Сами знаете, что газетные статьи всегда — полуправда. В моем случае это художественная обработка разных баек.
— Я так не считаю. В любом случае очень рада знакомству.
И скрылась в кабинете директора. А героя журнальной статьи, великого детектива-психолога, а также детектива Сэмпсона никто туда не пригласил.
Из-за двери высунулась голова Монро:
— Вы оба ждите-ка тут, только ничего не предпринимайте. Не уходите никуда, понял, Алекс? Мне надо с вами кое-что обсудить, стойте на месте, ясно?
Мы постояли, как два обученных молодых копа, целых десять минут. Потом терпенье наше лопнуло, и мы смылись. У меня перед глазами все еще маячило печальное личико Мустафы Сандерса. Никто не будет искать его убийцу, он уже забыт. А об учениках престижной частной школы позабудут не скоро.
Вскоре Сэмпсон и я возлежали в школьной игровой на полу из натуральной сосны вместе с ребятишками по имени Луиза, Джонатан, Стюарт, Мэри-Берри и ее старшей сестрицей Бриджитт — с теми, кого еще не забрали домой. Дети были перепуганы: от страха некоторые намочили штанишки, а у одного малыша началась неукротимая рвота. Такой стресс приводит к серьезным психическим травмам, как мне было известно из медицинского опыта.
Вместе с нами на полу сидела учительница истории Вивиан Ким. Мы хотели узнать от нее все, что можно, о Сонеджи и особенно об их последнем разговоре в классе.
— Мы — новые ученики, — представился Сэмпсон ребятам, снимая темные очки, хотя в этом не было необходимости. Дети обожают Сэмпсона в любом виде и сразу принимают его в компанию.
— Никакие не ученики, — пропищала Мэри-Берри. Сэмпсон заставил ее улыбнуться — хороший признак.
— Точно, мы на самом деле — копы, — признался я, — и пришли сюда, чтобы убедиться, что все в порядке, то есть, что сегодня отличное утро?
Мисс Ким улыбнулась мне, понимая, что сейчас надо подбодрить ребятишек. Раз полиция здесь — значит, все в порядке. Теперь они под защитой.
— А вы хороший полицейский? — спросил слишком рассудительный и серьезный для своего возраста Джонатан.
— Да. И мой коллега, детектив Сэмпсон, тоже.
— Вы такой большой, — пролепетала крошка Луиза. — Ну прямо с дом!
— А это чтобы лучше вас защитить, — заверил Сэмпсон, успевший завоевать всеобщую симпатию.
— А у вас есть дети? — сурово спросила Бриджитт, долго изучавшая меня, прежде чем вступить в разговор. Серьезная ясноглазая девчушка сразу мне приглянулась.
— Да, сын и дочка.
— А как их зовут? — начала допрос Бриджитт. Быстро же мы поменялись ролями!
— Джанель и Деймон. Джанель четыре годика, а Деймону — шесть.
— А как зовут вашу жену? — спросил Стюарт.
— У меня нет жены.
— Ай-яй-яй, мистер Роджерс, — пробормотал сквозь зубы Сэмпсон.
— А вы разведены, да? — подхватила малютка Мэри-Берри.
— Мэри, — рассмеялась мисс Ким, — ну разве об этом спрашивают?
— А они могут что-нибудь сделать с Мэри Роуз и Майклом? — вдруг спросил рассудительный Джонатан. Умница, задал честный вопрос. И получит честный ответ.
— Нет, Джонатан, надеюсь, что нет. Но точно могу сказать одно: с тобой никто ничего не сделает. Именно для этого мы с детективом Сэмпсоном здесь.
— Мы — крутые ребята, очччень опасны для врагов, — оскалился Сэмпсон. — Р-р-р, посмейте только тронуть этих малышей! Р-р-р!
Прелестная маленькая Луиза вдруг заплакала. Я подавил желание обнять малышку.
— Что, милая? — принялась успокаивать девочку мисс Ким. — Мама с папой скоро приедут.
— Не приедут, они никогда меня не забирают!
— Кто-нибудь приедет за тобой, — произнес я спокойно и уверенно. — А завтра снова все будет в порядке.
Дверь в игровую медленно отворилась — к нам пожаловал мэр Монро собственной персоной. Очень мило с его стороны.
— От проблем скрываешься, Алекс? — При виде компании на полу Монро невольно улыбнулся. Мэру около сорока пяти — эдакий импозантный мужчина с красивой мужественной внешностью. Предмет особой гордости — пышная шевелюра и густые черные усы. Он всегда одет строго по-деловому: темно-синий костюм, белая рубашка, изящный галстук желтых тонов.
— Ага. Развлекаюсь в свободное время. На пару с Сэмпсоном.
Мэр одарил присутствующих лучезарной улыбкой:
— Тебе это здорово удается. Собирайся, поехали, Алекс. Надо кое-что обсудить.
Попрощавшись с детьми и мисс Ким, мы двинулись вслед за мэром. Может, выясним наконец, почему именно я должен заниматься похищением, а не убийствами, и есть ли у меня выбор.
— Алекс, ты на своей машине? — поинтересовался Монро, бодро сбегая вниз по школьному крыльцу.
— У нас общая — у меня и налоговой полиции.
— Ладно, возьмем твою. Итак, что сейчас делает твоя группа? Тут главное — выбрать принцип, — принялся разглагольствовать мэр, подходя к стоянке. Судя по всему, народный заступник отпустил своего шофера.
— Что вы имеете в виду под «принципом»? — Меня куда больше беспокоила текущая работа, особенно грядущий рапорт Джорджу Питтмену.
Монро одарил меня ослепительной улыбкой. Он вообще ловко умеет произвести впечатление внимательного и благожелательного человека. Может даже притвориться, будто слушает вас, если ему это выгодно.
— Моя главная цель, Алекс, доказать, что чернокожие в нашей полиции тоже могут успешно продвигаться по служебной лестнице, и не через лизоблюдство, а благодаря своим способностям! В прошлом, как ты знаешь, такое было немыслимо.
— Сомневаюсь в необходимости показательного расследования. Кстати, слыхали об убийстве в Кондоне и Лэнгли-Террас?
Мэр неохотно кивнул — это дело в данный момент его не волновало.
— Убиты мать, дочь и трехлетний малыш, — настаивал я, чувствуя, как внутри закипает злоба. — И всем плевать на это.
— Алекс, что тебя удивляет? Они и при жизни никого особо не интересовали. Почему кого-то должна волновать их смерть?
