Рэмси Кэмпбелл - Ужасы: Последний пир Арлекина
Алкоголь связан с теплом и уютом, здесь он — повсюду. Редкая семья не посвящает часть летнего времени обеспечению «крепкого зимнего изобилия».
Для этих людей насилие — внутреннее дело, с которым нужно разбираться в своих мыслях или применять к собственному телу и душе либо к ближайшим родственникам. Жители аккуратных, дочиста выскобленных домиков со статуями Девы Марии и изразцами, как в кафедральном соборе, потомки охочих до выпивки волкозаводчиков иных времен, давно прекратили калечить своих детей во имя приобщения к ценностям предков, но искоренить членовредительство оказалось гораздо сложнее. Мало кто теперь себя ослепляет, но многие дедушки скрывают трехпалые руки в расшитых рукавицах. Пальцы ног — еще одна мишень для самоистязания, а распространенность магазинчиков, торгующих деревянными ногами ручной работы (известных как «колышки» или «пупсики»), в которых царит бурное веселье и всегда полно стариков, без устали чешущих языками, говорит и о другой. Никто еще не высказывал предположения, что «виадучный убийца» — житель Южной Стороны.
Южане живут в проникновенной взаимосвязи с насилием, и его воздействие неизменно носит скорее внутренний, нежели внешний характер. Раз или два в десятилетие одному из членов семейства приходит в голову — из каких-то глубинных культурных потребностей, человеку со стороны это ни за что не постичь, — что вся семья должна умереть. Точнее выражаясь, быть принесенной в жертву. Для исполнения подобного замысла издревле применялись топоры, ножи, дубинки, бутылки, бабушкины платки, старинные крупнокалиберные пистолеты — практически любые орудия, какие только можно себе представить. Дома, в которых произошло жертвоприношение, соседи мгновенно приводят в порядок. Тела хоронят в освященной земле по католическому обряду и служат мессу в честь и жертв, и их убийцы. Фотографию покойной семьи помещают в церкви, что примыкает к Рыночной площади, и в течение года соседские бабушки поддерживают в доме чистоту. Мужчины — стар и млад — тихо входят в дом, потягивают наливку «удаленных» (так их называют), предаются раздумьям, время от времени включают радио или телевизор и размышляют над бренностью земной жизни. Говорят, что покойные нередко являются друзьям и соседям, точно предсказывают наступление бури и помогают найти потерянную домашнюю утварь вроде особо ценимой пуговицы или матушкиной швейной иглы. Спустя год дом продают, чаще всего — молодой паре, юному кузнецу или рыночному торговцу и его невесте, которые считают мебель и даже одежду «удаленных» желанным дополнением к своему скромному домашнему хозяйству.
Дальше на юг лежат пригороды и обнищавшие селения, посещать которые не обязательно.
К западу от Мемориала жертвам войны находится деловая часть города, до прихода в упадок — средоточие административного управления и деловой жизни. Тут по-прежнему можно видеть монументальные следы некогда царившего изобилия. На широком проспекте, идущем строго на запад от скоростной автострады, возвышаются Федеральное здание, Почтовое управление и величественное здание Городского совета. Каждое занимает целый квартал, и все выстроены из гранитных блоков, добытых на севере штата. К массивным дверям этих сооружений ведут мраморные лестницы, во многих окнах видны хрустальные люстры. Благодаря гранитной облицовке и колоннадам фасады зданий имеют классический и суровый вид. (Внутри все давно поделено и разгорожено на клетушки, освещенные голыми лампами или мигающими флуоресцентными трубками; в каждом кабинете — потертая конторка для просителей и отпечатанная табличка с надписью: «Налоги и акцизы», «Регистрационные свидетельства на собак», «Паспорта», «Регистрация нотариусов» и тому подобные. Большие залы с люстрами, окна которых выходят на проспект, предназначены для городских приемов и банкетов и используются редко.)
В следующей группе зданий — Архивное бюро, Управление полиции и Уголовный суд. Здесь тоже широкие мраморные ступени, ведущие к тяжелым бронзовым дверям; ряды колонн и сверкающие окна, в которых пасмурными зимними днями отражается пустое серое небо. Местные умельцы, многие из которых — потомки первых городских поселенцев-французов, выковали и установили на фасаде здания Уголовного суда декоративные железные решетки.
Позади основательных, почти без окон, кирпичных фасадов зданий газовой и электрической компаний виден арочный металлический разводной мост через реку. Вниз по течению реки просматриваются ее илистые берега и огни террасы бара «Зеленая подружка», который сейчас стал популярным местом сборища городских чиновников. (В нескольких футах к востоку — место, где разъяренный безумец совершил неудачное покушение на жизнь президента Дуайта Д. Эйзенхауэра.) Дальше высятся цементные стены нескольких пивоварен. Мост не разводился с 1956 года, когда под ним прошла яхта некой корпорации.
За разводным мостом расположен старый торговый центр города с его книжными магазинами для взрослых, порнотеатрами, кофейнями и рядом старых универмагов. Сейчас там склады-магазины, торгующие кровельной черепицей, глушителями и прочими автозапчастями, сантехническим оборудованием и уцененной одеждой. Большая часть их витрин зашита досками или заделана кирпичом со времен беспорядков 1968 года. Несколько городских программ оживления этого района потерпели неудачу, хотя большую часть сделанного в середине оптимистичных семидесятых — булыжные мостовые и газовые уличные фонари — все еще можно видеть. Ценители пикантностей, конечно, захотят здесь остановиться. Однако следует избегать шаек оборванной ребятни, которые частенько посещают этот район в сумерках. В принципе они безвредны, но их попрошайничество может быть весьма назойливым.
Многие из этих детей обитают в жилищах, которые они соорудили сами на свободных участках между книжными магазинами для взрослых и закусочными быстрого обслуживания в старом торговом районе. Эти «дома на деревьях», по большей части — в несколько этажей, возведенные на горах автопокрышек с помощью пожарных лестниц, вынесенных из бывших универмагов, представляют определенный архитектурный интерес. Туристам лучше воздерживаться от проникновения в эти «детские города» и ни в коем случае не предлагать их жителям иных денег, кроме мелочи, которую они просят; и уж тем более не выставлять напоказ камеры, драгоценности или дорогие наручные часы. Подлинно бесстрашный гость в поисках сильных впечатлений может нанять одного из ребят в качестве проводника по местам развлечений на свой выбор. Обычное вознаграждение за подобную услугу — два доллара.
Не рекомендуется приобретать товары, предлагаемые детьми. Проникнувшись тем же самосознанием, которое ощущается в величественных зданиях на другом берегу реки, они иногда продают фотографии крупнейших и наиболее экстравагантных местных сооружений. Возможно, безыскусная архитектура «домов на деревьях» — наиболее аутентичное художественное выражение города, и эти открытки, пусть большинство из них — любительского качества, дают интересное и, возможно, даже ценное представление о современном народном искусстве.
Трудолюбивые дети торгового района превратили насилие над своим телом в настоящий ритуал, нанося татуировки и осуществляя «спонтанные» набеги на «дома на деревьях» противостоящих группировок, во время которых часто наносятся поверхностные ранения. Трудно предположить, что «виадучный убийца» — из их числа.
Еще дальше на запад находятся остатки городских музея и библиотеки, разоренных во время гражданских беспорядков, а за этими живописными, все еще дымящимися каркасами домов лежит гетто. Входить в гетто пешком не рекомендуется. Турист, арендовавший автомобиль, может проехать по нему, ничем не рискуя, заплатив пошлину у заставы. Жители гетто — на полном самообеспечении, и внимательный гость, посещая этот район, увидит множество палаток, в которых размещены больницы, оптовые склады продовольствия и медикаментов и тому подобное. Считается, что в гетто много прекрасных поэтов, художников и музыкантов, а также историков, известных как «запоминальщики». Это живые энциклопедии и хранители архива района. Они запоминают произведения местных поэтов, художников и других творцов. Здесь нет ни печатных станков, ни магазинов художественных принадлежностей, и эти изобретательные и полагающиеся на собственные силы люди придумали такой метод сохранения своей культуры. Никто не верит, что люди, способные изобрести жанр «устного рисования», могли породить «виадучного убийцу». Как бы там ни было, жители гетто не имеют доступа в другие районы города.
Отношение гетто к насилию неизвестно.
Чем западнее, тем больше годовое количество осадков в виде снега: ежемесячно в течение семи месяцев в году на сконцентрированные здесь торговые центры и бумажные фабрики выпадает в среднем две целых три десятых фунта снега. Летом здесь обычное явление — пыльные бури, а в воде содержатся определенные инфекционные вирусы, к которым местные жители стали невосприимчивы.
