Джеймс Паттерсон - Явился паук
Через пару минут мы уже оседлали мотоцикл и удалялись от дома Джеззи. Я все еще машинально напевал «Я подарил любви моей свечу!», размышляя о случившемся в последнее время. «План составив однажды, проверяй его дважды. Кто плох, кто хорош, проверяй не однажды».
— Мы можем одновременно ехать и болтать! — прокричала Джеззи мне в ухо. Я прижался к ней крепче, и мне стало еще тошнотворнее. Я сказал прямо в ее волосы:
— Сонеджи на свободе! Я боюсь за тебя!
Это была чистая правда — я вовсе не желал найти Джеззи убитой. С отрезанной грудью. Она чуть повернула голову:
— Что-что? Почему ты боишься? У меня дома лежит «смит-и-вессон».
«Потому, что ты помогла расстроить его Гениальный План, и он это знает, — хотелось мне сказать. — Потому что это ты забрала девочку с заброшенной фермы, Джеззи. Ты увезла Мэгги Роуз Данн, а потом пришлось убить ее, так ведь?»
— Он узнал о нас из газет, — прокричал я Джеззи. — Он способен прийти к любому, связанному с этим делом! Особенно к тем, кто, по его мнению, поломал ему Планы!
— Ты уверен, что он думает именно в этом направлении? Хотя если кто-то и знает о нем, так это ты! Ты на этом собаку съел!
— Он жаждет всему миру продемонстрировать свое превосходство! Он хочет, чтобы его дело прогремело, как в свое время дело о похищении сына Линдберга! Он на этом зациклился. Но ему нужно устроить нечто серьезнее и сложнее. И он еще не закончил. Возможно, по его мнению, все только начинается!
— А кто будет играть Бруно Хауптманна? И вообще — на какую роль претендует в этой истории Сонеджи? — сквозь ветер прокричала Джеззи.
Неужели она пытается подсунуть мне свое алиби? Может ли быть, что она каким-то боком связана с Сонеджи? Нет, это было бы пределом всего… Но как? И почему?
— Бруно Хауптманн — это Гэри Мерфи, — прокричал я в ответ, потому что ответ был мне известен. — Он — тот, кого Гэри Сонеджи ловко подставил. Его бросили за решетку, а он невиновен.
Все это мы обсудили в первые четверть часа поездки. Следующие мили пролетели в молчании. Каждый из нас погрузился в собственные думы. Я вдруг обнаружил, что все еще крепко прижимаюсь к ее спине. Я вспоминал, каково нам бывало вдвоем, и мне становилось все омерзительнее. Вот бы ничего не чувствовать… Теперь я знал, что она такая же психопатка, как и Гэри. Полное отсутствие совести. Я понимал, что таких людей кругом полным-полно: в бизнесе, в правительстве, на Уолл-стрит. Они никогда не сожалеют о своих поступках. А когда их поймают, льют крокодиловы слезы.
— А что, если нам снова уехать? — спросил я наконец, когда смог. — Снова слетать на Виргинские острова? Мне это необходимо.
Я не был уверен, что Джеззи расслышала. Но она вдруг ответила:
— Хорошо! Позагораем немного! Острова так острова!
Я слегка отодвинулся от нее, что было непросто на такой скорости. Дело сделано. Мы пролетали мимо пригородных красот, но все, что попадало сейчас в поле моего зрения, вызывало лишь головную боль, которую нельзя было ничем успокоить.
Глава 81
Больше всего на свете Мэгги Роуз хотела жить. Теперь она это поняла. Она мечтала, чтобы жизнь стала такой, как прежде, надеялась увидеть папу и маму, друзей из Вашингтона и Лос-Анджелеса, но больше всего — Майкла. Что же случилось со Сморчком Голдбергом? Они его отпустили? Неужели за него дали выкуп, а за нее — нет?
Каждый день Мэгги работала на уборке овощей. Работа была тяжелой, но главное — страшно однообразной. В течение долгих дней под палящим солнцем ей просто необходимо было мысленно отвлекаться от реальности.
Примерно через полтора года после похищения Мэгги Роуз сбежала из того места, куда ее упрятали.
Она приучила себя каждое утро вставать очень рано — раньше всех. Она проделывала это в течение долгих недель, прежде чем на что-то решилась. На улице было темно, но она знала, что светать начнет через час, и сразу станет безумно жарко. Она босиком прошла в кухню, держа рабочую обувь в руках. Если ее остановят, она скажет, что просто шла в туалет. Мочевой пузырь ее был полон — для пущей верности.
Ей внушали, что она никогда не сможет удрать, даже если выберется из деревни. До города не меньше пятидесяти миль в любом направлении. Так они говорили. А в горах полно змей и диких котов. Она слышала по ночам их завывание. Она никогда не доберется до города. Так они утверждали.
А если ее поймают, то снова поместят под землю по меньшей мере на год. Помнит ли она, как ее заживо похоронили? Каково это — вообще не видеть дневного света?
Дверь кухни была заперта, но она знала, что ключ хранится в ящике для инструментов вместе с другими ржавыми железяками. Она отыскала ключ и заодно прихватила маленький молоточек для самозащиты, который засунула за резинку своих шортиков.
Ключ легко повернулся в кухонном замке — девочка оказалась снаружи. Впервые за долгое время она — на свободе! Ее сердце воспарило как на крыльях, она почувствовала себя одним из тех соколов, которые иногда проплывали в высоком небе над полем.
Идти было легко, и с каждым шагом она чувствовала себя все лучше. Она шла низиной, не поднимаясь в горы, — один из детей поклялся, что город находится поблизости. В начале пути она подкрепилась парой зачерствевших булочек, обнаруженных на кухне. Солнце встало, становилось все жарче и жарче. На дорогу девочка не выходила, но держалась поблизости. Она шла весь долгий жаркий день, удивляясь, как у нее хватает на это сил. Видно, тяжелая работа в поле закалила ее, она стала сильнее и выносливее, у нее везде появились мускулы.
Ближе к вечеру Мэгги заметила вдалеке городок, довольно большой и современный по сравнению с тем селением, где ее держали последнее время. Мэгги Роуз пустилась бежать вниз с последнего холмика. Земляная колея сменилась бетонкой — настоящей дорогой. Через некоторое время девочка обнаружила заправочную станцию. Обычная бензоколонка с надписью «Шелл». Мэгги показалось, что она в жизни своей не видала ничего более прекрасного.
Она подняла глаза и увидела перед собой мужчину.
Он спросил, как она. Он всегда называл ее Бобби, и она знала, что он немного заботится о ней. Она ответила, что все в порядке. Сердце ее упало.
Мэгги Роуз не могла ему сказать, что снова и снова сочиняет чудесные фантазии, чтобы уйти в мир грез от своих страданий.
Глава 82
Без сомнения, у Гэри Сонеджи-Мерфи был Гениальный План. Теперь план был и у меня. Вопрос лишь в том, насколько безупречно я смогу его воплотить в жизнь. Сколь велико мое желание добиться успеха, не важно какой ценой? Как далеко я готов зайти? Сколь долго я смогу ходить по краю?
Наше путешествие в Вирджин-Горда началось в Вашингтоне холодным пасмурным утром в пятницу. Было прохладно. При обычных обстоятельствах я не смог бы выбраться достаточно быстро. В залитом солнцем Пуэрто-Рико мы пересели на легкий самолетик с тремя двигателями. Уже в половине четвертого он плавно пошел на посадку по направлению к белому песчаному берегу, окаймленному высокими пальмами, которые слегка покачивал морской бриз.
— Вот оно, — восторженно произнесла Джеззи, — наше место под солнцем. Я бы осталась здесь на месяц.
— Да, это то, что доктор прописал, — согласился я. Скоро мы в этом убедимся. Скоро поймем, насколько сильно нам хочется оставаться вдвоем.
— Усталый путник поскорее хочет залезть в воду, а не любоваться ею, — заявила Джеззи. — Сидеть на рыбе и фруктах и плавать до упаду.
— Для этого мы сюда и приехали. Развлекаться на солнышке и забыть обо всех мерзавцах.
— Все отлично, Алекс. Все должно быть отлично — нам только нужно чуток постараться.
Она всегда говорила так искренне, что безумно хотелось ей верить.
Как только открылась дверца самолета, в салон ворвались запахи Карибского моря. Теплый воздух обласкал девятерых пассажиров самолета. На всех уже были темные очки и яркие майки, на лицах блуждали довольные улыбки. Я тоже выдавил подобие улыбки.
Джеззи взяла меня за руку. Она казалась совсем рядом — а на самом деле была так далеко. Происходящее казалось дурным сном. Такого не должно быть на самом деле…
Чернокожие мужчины и женщины с британским акцентом пропустили нас через мини-таможню. Наши с Джеззи вещи не досматривались — об этом заранее позаботился госдепартамент США. На дне моего чемоданчика лежал заряженный револьвер.
— Как мне нравится здесь, Алекс, — умиленно пролепетала Джеззи, когда мы подошли к стоянке такси. Здесь же рядом с машинами стояли скутеры, велосипеды, мотороллеры… Интересно, будем ли мы с Джеззи еще когда-нибудь кататься вместе на мотоцикле?
— Давай останемся здесь навсегда, — продолжала она умиленно лепетать. — Как будто уезжать не надо. Как будто нет ни часов, ни радио, ни новостей…
— Хорошая идея, — подыграл я. — Сыграем в «сделай вид».
— Давай, прямо начинаем. — Она захлопала в ладоши как маленькая девочка.
