Целовать девушек - Паттерсон Джеймс
Он припарковал машину в лесу за валунами, неподалеку от проселочной дороги. Там его никто не мог видеть. Он сидел, полуприкрыв веки, и обдумывал план своих дальнейших действий, разглядывая расположившийся поблизости домик из белого песчаника. Он чувствовал себя лесным зверем, вышедшим на охоту. Перевоплощение. И удивительный подъем душевных сил, сопутствовавший ему. Джекил и Хайд.
Он видел, как из дома вышел мужчина и сел за руль серебристого «форда-аэростар». Чувствовалось, что муж торопится, вероятно, опаздывает на службу. Жена теперь, наверное, осталась в доме одна, может быть, еще нежится в постели. Звали ее Джулиет Монтгомери.
В начале девятого он направился к дому с бензиновой канистрой в руках. На случай, если его кто-нибудь увидит; что ж, ничего особенного, просто ему нужен бензин для взятой напрокат машины.
Но его никто не увидел. Казалось, на целые мили вокруг нет ни души.
Джентльмен поднялся на крыльцо. Подождал немного и осторожно повернул дверную ручку. Его всегда удивляло, что жители Стоунмен-Лейк не запирают входные двери.
Джулиет готовила себе завтрак. Направляясь по коридору к гостиной, он слышал, как она что-то приговаривала или напевала. Запах и шипение жарившегося бекона напомнил ему отчий дом в Эшвиле.
Отец его был врожденным джентльменом. Всю жизнь гордился и похвалялся званием армейского полковника. Непроходимый тупица. Что бы ни делал его сын, он никогда не был им доволен. Единственным средством воспитания признавал толстый кожаный ремень. Лупил сына почем зря и при этом вопил во всю глотку от наслаждения. Надеялся таким образом вырастить достойного наследника. И вырастил. Блестящий выпускник школы и первоклассный спортсмен. Отличный диплом высшего учебного заведения. Высшие награды медицинской академии. Чудовище в человеческом облике.
Он наблюдал за Джулиет Монтгомери у входа в безукоризненно чистую кухню. Занавески на окнах были раздвинуты, и кухня купалась в ярком солнечном свете. Хозяйка напевала… Это была старая песенка Джимми Хендрикса под названием «Замок из песка». От такой очаровательной дамы редко услышишь подобное.
Ему нравилось наблюдать за ней, когда она считала себя в полном одиночестве. Наверняка постеснялась бы петь в его присутствии. Теперь она выкладывала три кусочка бекона на бумажную салфетку, гармонировавшую по цвету с бежевато-коричневыми кухонными обоями.
На Джулиет был белоснежный хлопчатобумажный халатик, разлетавшийся на бедрах при каждом повороте от плиты к столу. Ей было лет двадцать пять. Длинные ноги танцовщицы. Красивый ровный загар. Босые ступни на кухонном линолеуме. Золотистые волосы аккуратно расчесаны перед завтраком.
Набор ножей на разделочном столе. Он выбрал тесак. Нож при этом легонько звякнул о кастрюльку из нержавеющей стали, стоявшую там же.
Она обернулась на звук. Какой миловидный профиль. Лицо чисто умытое, сияющее. Джулиет тоже относилась к себе с любовью. Это он понял с первого взгляда.
— Кто вы такой? Что вы делаете в моем доме?
Она учащенно задышала от испуга. И лицо побледнело под стать халатику.
«Действуй быстро», — скомандовал он себе. Схватив Джулиет, он высоко поднял нож. Перед мысленным взором всплыли кадры из «Психопата» или «Безумия». Высокохудожественная мелодрама.
— Не заставляй меня делать тебе больно. Все зависит только от тебя самой, — тихо произнес он.
Готовый вырваться крик застрял в горле. И застыл в глазах. Ему нравилось выражение ужаса на лице Джулиет. Ради этого и стоит жить на свете.
— Я не причиню тебе вреда в том случае, если ты не навредишь мне. Все ясно? Между нами полное взаимопонимание?
Она коротко кивнула. Потом еще раз. Сине-зеленые глаза смотрели на него искоса. Она боялась повернуть голову, чтобы он не нанес удар.
Она вздохнула. Как странно. Даже появилось какое-то к нему доверие. Да, голос его имел подобную власть над людьми. Его облик и манеры. Мистер Хайд. Джентльмен-Ловелас.
Она смотрела ему прямо в глаза, пытаясь найти там объяснение. Ему не впервой наблюдать этот немой вопрос во взгляде. За что, как будто допытывался этот взгляд.
— Сейчас я сниму с тебя трусики. С тобой это уже наверняка случалось, и не раз, так что нет причин нервничать. У тебя такая красивая нежная кожа. Правда, поверь мне, — говорил Джентльмен.
Тесак резко опустился.
— Ты мне нравишься, Джулиет. Очень нравишься… насколько мне вообще кто-нибудь может нравиться, — ласково и вкрадчиво произнес Джентльмен.
Глава 78
Кейт Мактирнан снова была дома. Снова дома, снова дома, тра-ля-ля. Она сразу же бросилась звонить своей сестре Кэрол Энн, которая жила теперь далеко, в Мейне. Затем позвонила нескольким самым близким друзьям в Чепел-Хилле. Заверила их, что она в полном порядке.
Что было, конечно, настоящим враньем. Она-то прекрасно понимала, что до этого ой как далеко, но зачем их волновать? Не в правилах Кейт было тревожить других своими неразрешимыми проблемами.
Алекс не хотел ее отпускать домой, но она должна была вернуться. Ведь это ее дом. Она пыталась хоть как-то успокоиться, собраться с мыслями, по крайней мере, разобраться в том сумбуре, который творился в душе. Она выпила белого вина и стала смотреть ночную программу по телевизору. Тысячу лет этого не делала. Целую тысячу лет.
Но она уже успела соскучиться по Алексу Кроссу больше, чем желала себе в этом признаться. Посидеть дома и посмотреть телевизор было неплохой мыслью и проверкой на прочность к тому же, но чувствовала она себя совсем несчастной. Какой же она иногда бывает идиоткой!
Неужели она как… как школьница втюрилась в Алекса? Сильный, умный, веселый, добрый. Любит детей и сам в душе ребенок. Красивое стройное тело, мускулистый, просто великолепный торс. Тоже, конечно, не последняя причина. Да, она втюрилась в Алекса.
Так, понятно. Молодец. Но может быть, не просто втюрилась? Кейт захотелось позвонить Алексу в его гостиничный номер в Дареме. Раза два снимала трубку. Нет. Нельзя себе этого позволять. Между ней и Алексом Кроссом ничего не может быть.
Она уже не девочка и молодеть не собирается. Он живет в Вашингтоне с двумя детьми и бабушкой. И потом, они слишком похожи, а это никуда не годится. Он своенравный негр; она невероятно своенравная белая женщина. Он следователь по особо важным делам… но к тому же очень нежный, темпераментный и благородный. Ей абсолютно наплевать, черный он, зеленый или розовый. Он научил ее смеяться, позволил ей почувствовать себя счастливой, как улитка в теплом влажном песке.
И все же между ними ничего не может быть.
Вот так она и будет сидеть в своей ужасной квартире. И пить дешевое «Пино Нуар». И смотреть эту слащавую голливудскую мелодраму. И бояться. И чувствовать себя немного на взводе. И хотеть его все сильнее и сильнее. Вот чем она станет заниматься, дура стоеросовая. Характер будет показывать.
По правде говоря, ей было страшно в собственном доме, и чувство это она терпеть не могла. Ей хотелось, чтобы этот ее психоз поскорее прошел, но он не пройдет. Нечего и рассчитывать. Два жутких монстра по-прежнему бродят на свободе.
Она прислушивалась к противным звукам, раздававшимся в доме. Прямо мурашки по коже. Старое дерево рассыхается. Ставни хлопают. Звякают ветряные колокольчики, которые она развесила на старом вязе у дома. Они напоминали ей о доме в Биг-Сер. Свалятся, наверное, завтра, а то и раньше.
Кейт наконец уснула, прижимая к себе стакан — настоящий старинный флинтгласе. Стакан был священной реликвией из дома в Западной Виргинии. Они с сестрами частенько дрались из-за него за завтраком.
Стакан опрокинулся, и вино пролилось на одеяло. Но это не имело значения. Мир для Кейт больше не существовал. По крайней мере на одну ночь.
Обычно она пила мало. «Пино Нуар» свалило ее с ног, как товарный поезд, проходивший через Берч, когда она была ребенком. Проснулась она в три часа ночи с жуткой головной болью. Помчалась в ванную, и там ее вырвало.
