Стюарт Макбрайд - День рождения мертвецов
Толстая девочка потопала куда-то прочь из кадра.
Потом группа застыла, стала смотреть налево.
На экране появился низенький мужичонка в форме охранника и направил в их сторону палец, словно пистолет.
Меган сделала последнюю затяжку сигаретой, бросила ее на пол и раздавила окурок кроссовкой. Встала, сказала что-то своим приятельницам Они засмеялись.
Мистер охранник подошел ближе.
Она бросила в него своим напитком. Стакан из вощеной бумаги описал в воздухе дугу и взорвался на мраморном полу — лед и шипучая сладкая вода разлетелись во все стороны.
Он, словно в танце, отпрыгнул на пару шагов, а она умчалась, весело смеясь и показывая палец, прочь из кадра.
Хорошая девочка. Мама и папа должны ею очень гордиться.
Картинка застыла, и на экране снова появилось лицо Меган.
Сабир шмыгнул носом:
— Конечно, мы пока на самом деле не знаем, жертва она или нет. И не получим подтверждения до тех пор, пока ее родители не получат на следующий год поздравительную открытку. Но, если принять во внимание тот факт, что вы нашли все эти тела и что пропала она в Олдкасле, шансы весьма… — Пожал плечами. И потом снова сел на свой стул.
— Спасибо, констебль. — Вебер взял с ближайшего рабочего стола папку-планшет и пролистал прикрепленные листы бумаги. — С учетом всего этого я снимаю Гилберта, Мактэвиша и Урпета с поквартирного обхода. Вы прикрепляетесь к группе детектива-старшего суперинтенданта Дики. Постарайтесь не облажаться. Детектив-инспектор Морроу распределит оставшиеся задания на день.
Пока Хитрюга Дейв читал список заданий и реорганизовывал группы, я осматривал комнату. Доктор Макдональд сидела сзади, сама по себе.
Она была еще бледнее, чем вчера, лицо лоснящееся, волосы невьющиеся, под глазами мешки, очки в одной руке, другой рукой потирает лоб. Вроде бы все было с ней в порядке сегодня утром, когда я подвозил ее…
Она надела очки, оглянулась, заметила, что я за ней наблюдаю, и криво улыбнулась. Помахала рукой.
Когда Хитрюга закончил раскладывать дерьмо по тарелкам, все встали и пошаркали к выходу. Я встал и пошел за ними, но Вебер опередил меня:
— Эш… — Он осмотрелся, понизил голос до шепота. — Ты решил свои проблемы с миссис Керриган?
— Дай мне оглядеться-то — я всего пару часов как вернулся.
— Слушай, если тебе нужна помощь, я знаю кое-кого, кто готов дать поработать пару часов сверхурочно, охрана и все такое… Никаких вопросов и… Доктор Макдональд! — Вебер раскрыл объятия. — Как вы себя чувствуете? Лучше стало?
Она стояла прямо у меня за спиной.
Ее щеки зарозовели.
— Мне очень жаль, что все так случилось, в смысле, я совсем не собиралась этого делать, — сказала она еле слышно, — и тем более в вашем офисе, мне очень, очень, очень жаль.
— Не беспокойтесь, вы не первая, кто теряет завтрак в моем кабинете, и, очень возможно, не последняя. Если оставить окна открытыми на пару часов, то запах вскоре выветрится.
Она кивнула и уставилась себе на ноги:
— Простите.
— В любом случае, Эш, ты подумай и дай мне знать, нужен тебе номер этого парня или нет. О’кей? А тем временем… — Вебер снова полистал бумажки на папке-планшете. — Сегодня ты у меня идешь сопровождать доктора Макдональд. Она хочет понаблюдать за поквартирным обходом.
Великолепно. Целый день слоняться по домам на холоде.
— А может быть, кто-нибудь другой справится с…
— Нет, не справится. Доктор Макдональд говорит, что ты идеально справляешься со своей работой, и, опять-таки, все остальные ее пугают, так что…
Она кашлянула:
— Вообще-то я здесь.
Вебер потрепал меня по плечу:
— Свободен.
Патрульная машина подбросила нас до Лохвью-роуд. В дальнем конце улицы светились окна дома Итана. Наверное, он решил не нагружать сегодня работой разбитую руку. Я не мог его в этом винить. Открыл проржавевший «рено» и забрался внутрь. Накинул ремень безопасности. Вздохнул. После того, как я посидел за рулем почти нового «мерса», все было совсем по-другому.
Доктор Макдональд забралась на пассажирское кресло. От нее воняло суперкрепкой мятой и застарелым перегаром. На лбу и верхней губе блестели бисеринки пота — это из нее сочился алкоголь.
— Что с вами случилось?
— Генри позвонил в девять утра, хотел еще раз пройтись по психологическому портрету до того, как я его представлю. Мне очень приятно, что он решил мне помочь, но у меня больше нет сил это делать. — Она стала наклоняться вперед, пока ее голова не уткнулась в пыльную приборную доску. — Бррр…
Напротив дома Итана остановилось такси. Пару раз посигналило.
Ах ты черт! А почему бы и нет?
— Через минуту вернусь. — Я вылез из машины и пошел по улице.
Входная дверь дома Итана открылась, и вот он собственной персоной. Левая рука в гипсе от кончиков пальцев до локтя. Повернулся на верхней ступеньке, повозился с ключами, затем затопал вниз и замер — уставился на меня:
— Я ничего не сделал! Я был в больнице, к ним я вообще не подходил!
Хорошо. Развернул квитанцию из ломбарда Крошки Майка.
Протянул.
Итан отшатнулся.
— Это квитанция на твои вещи. На ней имя владельца ломбарда и адрес. Можешь их выкупить.
Он поковырял гипс на разбитой руке:
— Для чего?
— Для того чтобы ты знал, что случится, если опять начнешь доставать мою семью.
Итан не пошевелился.
Я сунул квитанцию под дворник на лобовом стекле «порша», припаркованного у бордюра.
— Твоя машина в «Кей энд Би Моторз» в Каузкиллин. Возможно, ее еще не продали. — Я повернулся и пошел обратно к «рено». — Сделай для себя доброе дело — подумай насчет того, чтобы уехать из города. В следующий раз шансов у тебя не будет.
Я снова сел за руль.
А он так и остался стоять там и все смотрел на меня. Затем подошел к «поршу», взял квитанцию и сел в такси.
И, пока оно проезжало мимо меня, он, не отрываясь, смотрел в другую сторону.
Может быть, на этот раз маленький засранец вызубрит свой урок.
Доктор Макдональд так и не пошевелилась с тех пор, как я ушел, — ее голова покоилась на приборной доске, руки безвольно свисали вдоль тела.
— Вы готовы? — спросил я.
— Вы не могли бы разогнаться побыстрее и врезаться во что-нибудь?
Выкручивая руль до отказа, я выехал с парковочного места. С каждым поворотом подшипники издавали противный стонущий звук.
— Ремень накиньте.
— Мне так плохо, хоть ложись и помирай…
— Сами захотели по холоду мотаться. Да накиньте вы этот чертов ремень.
Стон. Накинула ремень безопасности и откинулась на спинку кресла, как будто кто-то выдернул из нее все кости.
— Он все время заставляет меня пить виски, а виски мне совсем не нравится…
— Вы уже взрослая. Не нравится — не пейте.
Мы направлялись к мосту Дандас, мимо нас пролетали изящные особняки в георгианском стиле.
— Но тогда он перестанет хорошо ко мне относиться и не станет помогать мне, и…
— Генри звонил вам по телефону. Вы могли бы чай ромашковый пить… как бы он узнал?
Закрыла лицо руками:
— Он бы догадался.
— Вы не можете позволять людям давить на вас только ради того, чтобы им понравиться. Это…
Вот черт, все равно что говорить с восьмилетней девочкой. В мои обязанности это не входит. Если хочет убить свою печень под руководством Генри, это ее проблема, а не моя.
Крашенная белой краской сталь моста Дандас простиралась над Кингз-ривер, поддерживаемая двумя парами опор с толстыми черными тросами.
Доктор Макдональд схватилась за приборную доску:
— Остановитесь.
— Что случилось? Увидели что-то?
— О господи, да остановитесь вы, остановитесь немедленно!
Я ударил по тормозам, она распахнула пассажирскую дверь, наклонилась, и ее вырвало. Потом еще раз. Ее согнутая спина конвульсивно дергалась, а задница отрывалась от сиденья с каждым содроганием.
Затем она обмякла и, держась рукой за ручку двери, сплюнула в сточную канаву.
— Вы уверены, что хотите идти по квартирам?
— Бррр, тошнит…
— Я вам говорил, что не надо завтракать?
Снова сплюнула. Вползла в машину:
— Слишком много заказала на пароме. Сидела в ресторане почти до половины девятого.
Я снова тронулся и въехал на мост. Внизу под нами стальной лентой блестела Кингз-ривер.
— Вам что, действительно нужно прочитать лекцию о том, что нельзя состязаться в выпивке с алкоголиком?
— Мне так плохо…
Неудивительно.
Над нами, словно нос субмарины, нависло гранитное лезвие Касл-хилл, погружая все вокруг в густую тень. На другом конце моста я повернул налево, проехал по извилистым, мощенным булыжником улицам и направился в сторону бежево-серого, послевоенной постройки Каузкиллина.
