Охотник за головами - Слэйд Майкл
Там было полно народа.
Мужчины и женщины читали за столами, прислонясь к стене и даже сидя на полу. Типпл, желая поучаствовать в обшей активности, переходил от стола к столу. У стола с фотографиями он задержался. Там лежали десятки фотоснимков – тела, отрезанные головы, места обнаружения трупов, фото медсестры на выпускном вечере, снимки сотен мужчин, большинство из которых несло на лицах печать порока.
Человек рядом с ним держал в руках два фото. На одном – голова женщины на шесте, на другом – та же женщина на снимке из полиции.
– Похоже на куски мозаики, – заметил Типпл.
Мужчина взглянул на него без улыбки.
– Билл Типпл. Отдел коммерческих преступлений.
– Эл Флад, – представился мужчина. – Отдел убийств Ванкуверской полиции.
"Они тоже над этим работают", – подумал Типпл не без неудовольствия. Чужак из городской полиции был здесь своим, а он, Билл Типпл из КККП, – чужим. Это неправильно.
– Все это напоминает склад Компании Гудзонова залива, не так ли? – жизнерадостно спросил капрал.
Флад только покачал головой и вернулся к фотографиям.
Пожав плечами, Типпл продолжил осмотр. Наравне с другими он рылся в устилавших стол снимках, отбрасывая одни и тут же хватая другие. Потом ему в руки попал снимок негра и еще одно фото женщины из полицейского досье.
– Вот, – толкнул он Флада. – Еще один фрагмент вашей мозаики.
– Спасибо, – буркнул детектив, взяв фото желтыми от никотина пальцами. Глаза у него были припухшими.
"Циник какой-то", – подумал Типпл.
– Это из нашего отделения, – Флад кивнул на фото в своей правой руке. – Это наркоманка по фамилии Грабовски, одна из убитых. А второе фото из полиции Нью-Орлеана. Черный, чье фото вы держите, тоже как-то связан с ней. И с Нью-Орлеаном.
При словах "Нью-Орлеан" в голове у Типпла что-то промелькнуло.
– Можно посмотреть? – он вежливо взял из рук Флада оба фото.
Минуты две он изучал фотографии и подписи на их обороте – имена изображенных лиц. Потом достал из кармана записную книжку и, перелистав пару страниц, показал ее Фладу.
– Черт меня побери, – торжественно объявил он, – если это не то, что вы ищете.
На странице большими буквами было написано то же имя, что красовалось на обороте одной из фотографий.
Джон Линкольн Харди.
* * *21.45
Роберт Деклерк только что приколол к стене рядом с фото Джона Линкольна Харди справку из отдела экономических преступлений, когда заметил, что у него дрожат руки. «Недоспал», – подумал он. День был на редкость тяжелым.
Покинув монастырь, он отправился домой и попытался уснуть. Но сон не шел. Как он ни старался, не мог избавиться от чувства напряженности, вызванного последним убийством. Охотник действовал с такой скоростью, что город готов был взорваться. И вот теперь взрыв, кажется, произошел.
Днем он полчаса провел на вокзале, наблюдая за отправкой тела Джоанны Портмэн. Потом поехал в университет, а оттуда – в отделение психиатрии университетского госпиталя, где нашел кабинет доктора Джорджа Рурика.
Деклерк достиг той стадии расследования, когда стало необходимым на основании имеющихся данных составить психологический портрет Охотника. Конечно, он знал, что индивидуальную психологию очень трудно подогнать под какой-либо тип. Но он был женат на психологе и знал, что под влиянием расстройства ума люди начинают проявлять знакомые симптомы. Поэтому знание этих симптомов могло в конце концов привести к больному.
Это была слабая надежда, но она была.
– Надеюсь, он в силах таскать тяжести, – сказала секретарша доктора Рурика, указывая на большую коробку с книгами у двери. – Джордж отобрал вот это, но сказал, что у него есть еще. И он просил оставить ему имеющиеся данные.
– Вот, – Деклерк положил бумаги на стол.
– Он заберет их после вечерней лекции.
– Скажите ему, что я жду его звонка завтра после девяти.
– Ладно. А телефон он знает?
– Женевьева – моя жена. Думаю, он уже ей звонил.
– Ладно, – повторила женщина.
В штаб-квартире Отряда по поимке Охотника суперинтендант попросил инспектора Макдугалла купить ему сэндвич и взялся за коробку с книгами.
Когда Макдугалл вернулся со свежей расшифровкой от Типпла из отдела экономических преступлений, Роберт Деклерк уже с трудом различал буквы и обрадовался возможности сделать перерыв.
– Есть хорошие новости, – сказал инспектор. – Только что прислали факс из Оттавы. Интерпол установил принадлежность костей. Немка по имени Лиз Грейнер покинула Швейцарию восемь месяцев назад и отправилась с палаткой куда-то в Северную Америку. О ней не было известий с прошлого августа. Шесть лет назад она попала в автомобильную аварию и сломала несколько костей. Они прислали рентген, и сейчас Джозеф сравнивает его со скелетом из Северного Ванкувера.
– Хорошо. Что-нибудь еще?
– Вскрытие монахини не выявило следов спермы.
Должно быть, его спугнула сестра, вышедшая закрыть ворота.
– Вряд ли. Успел же он зажечь тыкву.
Капрал Типпл из отдела экономических преступлений считает, что на одной из пленок записан сутенер Грабовски. Они следят за неким Стивом Ракстроу, он же Лис. Ему иногда звонит кто-то, называющий себя "Хорек", и Типпл считает, что это Джон Линкольн Харди. Он двоюродный брат Ракстроу, а иногда там появляется и его родной брат по кличке Волк. Типпл записал некоторые их разговоры и прислал нам.
– Что говорит Чан?
– Через пару дней программа будет готова. Он хочет как можно быстрее заложить в нее психологический портрет.
– Завтра он его получит. Я уже пишу.
– Хорошо. Не буду больше вам мешать, – Макдугалл коротко кивнул и вышел.
Суперинтендант едва закончил прикреплять расшифровки разговоров к стене, как инспектор появился вновь. Обернувшись, Деклерк увидел у него в одной руке конверт, а в другой – маленький магнитофон. У него застучало сердце.
– Опять? – спросил он тихо.
– Монахиня.
В конверте оказались кассета и фотография "Поляроида". На ней была изображена голова монахини на шесте, на том же белом фоне, все еще в черном чепце. При виде ее выкаченных глаз Деклерк почувствовал, как к горлу подступает тошнота. Из уголка одного глаза стекала тонкая струйка крови.
