Стивен Джонс - Ужасы. Замкнутый круг
Она смеялась, глядя на Беллу.
Белла, еще не отойдя от ночных кошмаров, поднялась из-за стола, на котором остывал завтрак, и поправила фотографию на стене. Прикоснувшись к рамке, она ощутила некое знакомое чувство. Она больше ничего не помнила из сна, но немного позже, выходя из квартиры, она услышала чей-то смех, исходящий из того места, где никого не могло быть.
Во время ланча в ресторане было больше народу, чем обычно. И снова она порадовалась, что не работает официанткой и не носится по ресторану, вечно не успевая разносить заказы. Белла предпочитала сидеть за кассой, непрерывно принимая сотни фунтов и сотни счетов, нацарапанных неразборчивым почерком. Однако она была не слишком довольна своим местом. Система приема наличных в ресторане, где она служила раньше, была значительно проще, и в результате Белла работала гораздо эффективнее. Но всего пару недель назад тот ресторан закрылся на ремонт, персонал многословно поблагодарили и вышвырнули на улицу. Она поспрашивала знакомых и нашла новую работу. Зарплата здесь была выше, что было неплохо, поскольку теперь ей приходилось платить за квартиру. Что касается рекомендаций, она их уже получила. Администраторша напечатала короткую записку, которая лежала в заднем кармане джинсов Беллы.
Телефон пронзительно зазвонил. Спрашивали Мэрилин. Белла позвала ее, хотя в ее обязанности не входило принимать телефонные звонки. Официантка и не подумала поблагодарить ее. Да, здесь все было иначе: официантки были неприветливыми, недружелюбными. Белла пожалела, что не обменялась телефонами с приятельницами с прежнего места работы.
Когда Белла выходила со станции метро «Арчуэй», небо было почти полностью затянуто плотными тучами и походило на куполообразную крышку, подпертую на востоке высокими домами, вырисовывавшимися на фоне сверкающих белых облаков. Когда она подошла к выходу из метро, начался дождь, и на замусоренный тротуар упали тяжелые капли.
— Вот всегда так, правда? — обратилась она к женщине средних лет, но та поспешила прочь, наклонив голову, чтобы дождь не потушил сигарету, прилипшую к ее нижней губе, словно какой-то моллюск. Сквозь поток людей к входу на станцию медленно продвигался бродяга. Увидев стоявшую Беллу, он с надеждой протянул руку. Она отвернулась и отправилась домой под дождем, по грязным улицам. В конце Фэйрбридж-роуд столпилась группа парней. Они были одеты в джинсы со швами, распоротыми на щиколотках, цветастые рубашки, свисавшие на штаны, и кроссовки. Они щеголяли золотыми цепями и модными стрижками. Дождь перестал; облака спешили на восток, словно испугавшись света, который снова хлынул на улицы. Белла насчитала на Фэйрбридж-роуд шестнадцать заколоченных домов. Она поразилась наглости хозяина, назвавшего этот район вокруг «Аппер Холлоувэя»[28]«престижным».
Вспомнив о своем решении, Белла принялась обшаривать квартиру в поисках возможного источника шума, напугавшего ее. Она осматривала петли двери, ведущей в спальню, когда из ванной явственно донесся смех. Она бросилась туда и подняла жалюзи. Вентилятор со стоном включился, подул ветерок, который вскоре превратился в хрипящую струйку, затем словно расхохотался. Белла протянула руку над унитазом, чтобы дернуть за шнурок и выключить вентилятор. В окно она заметила какого-то человека; он отвернулся и скользнул через пустырь в тень стены. «Извращенец поганый», — пробормотала Белла, опуская жалюзи.
Это была самая обыкновенная солонка — стеклянная, с металлическим верхом, почти полная. Несколько крупинок соли прилипло к серебряной крышке. Белла не могла оторвать от нее глаз — она была надежной, она, казалось, излучала уверенность, здравый смысл.
Белла перетаскивала большое кресло из гостиной в спальню и по дороге задела бамбуковую штору. Раздавшийся при этом звук, похожий на стук костей, напугал ее, нервы у нее были натянуты, хотя она и понимала, что ничего страшного не произошло. После этого первого странного звука каждый новый казался ей странным и пугающим. Она поставила кресло в спальне и, выпрямляясь, негромко вскрикнула. Но лицо, смотревшее на нее, оказалось ее собственным. Она задернула шторы и, усевшись в кресло, попыталась успокоиться. В этот момент чайник вздохнул, словно старик. Белла поднялась, чтобы поправить фотографию на стене. «Разве я делала это прежде?» — спросила она себя. После этого, чтобы отвлечься, она пошла на кухню, села за стол и пристально уставилась на солонку.
Сбоку, где-то на краю поля зрения, чернел прямоугольник незанавешенного кухонного окна. Снаружи клубился рыжий туман, он давил на стекло, пытаясь прорваться внутрь. Разговоры соседей, едва приглушаемые тонкими стенами, звучали зловеще. Где-то наверху играло радио, но казалось, что музыка включена в ее квартире. Что же делать, чтобы не сойти с ума? Нужно кому-ни-будь позвонить. Но кому? У нее никого нет. Она растеряла всех друзей. Но у нее есть сестра; она позвонит Джен. Едва она прикоснулась к трубке, как телефон зазвонил. Белла резко отпрянула и ударилась затылком о стену. Это уже смешно: она боится сама не знает чего в своей собственной квартире. Она собралась с духом и подняла трубку. Мужской голос спрашивал Дейдри, настаивал, что Белла — это она, и переубедить его было невозможно. Белла повесила трубку; нужно поменять номер. Ей больше не хотелось никому звонить. Джен скажет, что у нее просто истерика. Она ушла в спальню, подальше от лавины тумана, клубящегося за окном кухни, и, чтобы отвлечься, открыла книгу. В стене зияла широкая черная щель, Белла видела ее боковым зрением над страницами книги. Белла подняла глаза — нет, щель была не больше трех-четырех миллиметров шириной. От усталости у нее начинались галлюцинации. Она разделась и легла в постель.
— Что значит — вы больше не нуждаетесь в моих услугах? — переспросила она администраторшу.
Шерил ответила:
— У тебя цифры не сходятся, Белла.
— Но это не моя вина. Это все древняя касса и ваша тупая система. Простите, но она действительно тупая. И то, что я обязана принимать у официанток деньги. Я не понимаю, что они там пишут на своих бумажках. Мне кажется, лучше вам присмотреться к ним, прежде чем выгонять меня.
— Мне жаль, Белла. Ты думаешь, мне легко? Но я могу делать только то, что мне велят.
Все вы так говорите, подумала Белла. Их лицемерие всегда злило ее. Нельзя разговаривать по телефону в рабочее время, говорила Шерил. Но сама отвечала на звонки. И стояла, болтая с подругами, пока Белла пыталась работать за двоих. В этом ресторане многое ей не нравилось, но ей нужна была работа.
— Мне нужна работа, — сказала она Шерил. — Вы же не можете просто так взять и выгнать меня.
— Боюсь, что дело обстоит именно так, Белла. Мы больше не в состоянии пользоваться твоими услугами.
Очевидно, хозяева уже все твердо решили.
— Тогда идите вы к дьяволу! — крикнула Белла и выбежала из офиса.
Станция метро «Лестер-сквер». Северная линия. Три поезда с грохотом ворвались на станцию и, скрежеща колесами, отправились прочь, а Белла все сидела на скамейке, пытаясь успокоиться и подавить злобу. Когда приехал четвертый поезд, она почувствовала, что агрессия немного спала, и села в вагон. Переполненный вагон метро — не то место, где лучше всего находиться в состоянии озлобления и возмущения. В подобном состоянии Белла обычно воспринимала глупое поведение как враждебное. Но метро было превосходным местом, где приглушались реакции.
В Арчуэе тучи неслись над головой. Белла, глядя на них, чувствовала себя жалкой. Злобный ветер свистел на Джанкшэн-роуд и пытался сбить с ног пассажиров, выходивших из метро. Белла почувствовала, что сейчас не в состоянии возвращаться в квартиру; она решила погулять по улицам, чтобы успокоиться. Какой-то нищий в лохмотьях останавливал прохожих и просил денег. Белла развернулась и направилась в сторону Хайгейт-Хилл. Нет смысла постоянно думать об одном и том же, решила она. Она попала в передрягу. Ни работы, ни денег. Настройся на позитив! Нужно стать на биржу труда, чтобы получать пособие. Сразу работу ей не найти. Ей еще повезло с той, с которой ее только что выгнали. Но даже если она и найдет место, у нее начнутся проблемы, когда речь зайдет о рекомендациях. Почему вы ушли с предыдущего места работы? Меня уволили потому, что заподозрили, будто я запускаю руку в кассу. Теперь она жалела о том, что на самом деле не воровала, — тогда увольнение не было бы таким несправедливым и у нее остались бы кое-какие деньги. Она повернула направо, на Хорнси-лейн. Грузовики, направлявшиеся на север, громыхали по Арчуэй-роуд, под эстакадой, под аркой. Небо снова изменилось: остатки черных туч собрались вместе и образовали пояс, соединявший северный и южный горизонты. Белла чувствовала себя ничтожной. Она дошла по тропинке до Арчуэй-роуд, встала в тени арки, отчего показалась себе еще меньше.
