Охотясь на Адэлайн - Х. Д. Карлтон
Мое тело движется на автопилоте. Я спускаюсь в больничную палату и роюсь в шкафу, собирая шторы, одежду и все, что легко воспламеняется, а затем разбрасываю их по всему зданию. Далее я беру спиртосодержащие жидкости и пропитываю ими замусоренный пол. Пожары в больницах случаются чаще, чем многие думают, и это чертовски идеально подходит для тех разрушений, которые я собираюсь вызвать. После этого я беру все простыни, которые нахожу в его мастерской, связываю их в длинную веревку и откладываю в сторону.
Тяжело дыша, я целюсь в тяжелый шкаф на его кухне и вытряхиваю содержимое. Подтащив его к массивному окну, я плотно прислоняю его к нему и делаю шаг назад. Я глубоко вдыхаю, собираю каждую унцию гнева, использую его как топливо и выбиваю ногу изо всех сил. Шкаф разбивает стекло, паутина расползается по всему окну. Рыча, я пинаю еще раз, и шкаф с громким треском летит сквозь него. Крошечные осколки врезаются мне в кожу, но я почти не замечаю, как и оглушительный грохот от врезающегося в землю шкафа.
Я уже спускаюсь на второй этаж, где доктор лежит мертвый, надев перчатки и маску из своих запасов. Запах бьет мне в ноздри и глаза; № 95 ничего не делает, чтобы отфильтровать запах.
Надев два слоя перчаток, я хватаю труп за воротник его рубашки и тащу его обратно в его студию, где больной ублюдок брал пациентов и насиловал их, пока они были без сознания. Независимо от его внеклассной деятельности, доктор явно был вовлечен в торговлю кожей, а это означает, что это не только пошлет сообщение Обществу, но также пошлет сообщение каждому торговцу людьми, который имел несчастье ступить в это место. Они будут знать, что Z знает.
От резкого запаха у меня в желудке кружится рвота, грозящая подняться к горлу, когда я подтаскиваю мертвое тело к окну. Я хватаю последнюю бутылку алкоголя и выливаю на него все содержимое.
Затаив дыхание, я хватаю веревку, сделанную из простыней, привязываю один конец к его туловищу под руками, а другой конец к каркасу кровати. Затем я выбрасываю его из чертова окна. Ножки рамы с визгом касаются цементного пола, когда он протаскивает несколько футов, прежде чем крепко держаться.
Удовлетворенный, я срываю перчатки и маску, вытаскиваю еще одну сигарету и закуриваю ее, глубоко затягиваясь, когда сажусь на край кровати. Я подношу зажигалку к одной из занавесок на полу, материал вспыхивает и быстро распространяется. А потом я наслаждаюсь своей сигаретой, пока мой гнев оживает на моих глазах.
В моем мозгу одновременно и громко, и тихо, наполнено белым шумом, заглушающим любые связные мысли. Я чувствую все и ничего, и никогда еще я не был так опасен. Никогда не был более смертоносным. Я смеюсь и получаю удовольствие, наблюдая, как это место чертовски горит. Здесь произошло столько ужасных вещей. Столько жертв, столько женщин и детей провезли для временного лечения, чтобы потом куда-то увести и снова сломать.
Я медленно встаю и выхожу из комнаты. Мое тело физически ощущает тепло, капли пота стекают по лбу и по затылку. Дым заполняет начинают гореть, я намеренно оставил их сухими. Я подношу сигарету к губам и затягиваюсь в последний раз, прежде чем швырнуть ее в доктора, его тело мгновенно воспламеняется. Я улыбаюсь, дым вырывается из моих оскаленных зубов. Так-то лучше. Маяк, чтобы каждый ублюдок на моем пути знал, что их ждет дальше — зверь, который поселился в огне. Это пламя погаснет, но пламя в аду вечно. Увидимся там, ублюдок.
Удовлетворенный, я поворачиваюсь спиной к аду, который вдохнул в меня жизнь, и ухожу. Я сказал своей мышке, что перестану мусорить, но что-то мне подсказывает, что она не будет возражать. мои легкие и пламя обжигают мою кожу. Но я ни черта не чувствую. Выйдя из здания, я вдыхаю свежий воздух и встречаю обезумевшего Джея. Я несколько раз кашляю, как можно лучше очищая легкие, прежде чем снова затянуться сигаретой.
— Серьезно, чувак? Ты куришь, сжигая здание? Ты буквально только что вдохнул тонну дерьма от огня.
Не обращая на него внимания, я обхожу заднюю часть, где на веревке висит труп. Дым лижет края окна, и пока простыни только один раз
Глава 12
Бриллиант
«Каково это — быть неудачником?» — шепчет голос позади меня.
Это мгновенно вызывает мурашки по моей спине. Я оборачиваюсь, ее лицо находится в нескольких дюймах от моего, и я отдергиваюсь. Мой кулак сжимается в искушении отправить его в ее чертов нос.
Я стояла в своей комнате, как раз собирался расстегнуть джинсы и посмотреть на повреждения, когда она подкралась ко мне сзади.
«Что, черт возьми, с тобой?» — шиплю я. Она просто смотрит на меня широко раскрытыми темными глазами, улыбка застыла на ее жутком чертовом лице.
Я сглатываю, взволнованный и совершенно выбитый из колеи.
— Я думаю, что лучше спросить, что со мной не так, — возражает она. Она качается на цыпочках, ее глаза скользят вверх и вниз по моему изуродованному телу.
Франческа повела нас вглубь леса — тренировочный забег для Отбраковки. Она и ее люди использовали пластиковые стрелы, чтобы выследить нас, стреляя в нас, как в олененка, убегающего от голодного желудка охотника.
Цель состоит в том, чтобы не попасть под удар, а жжение в задней части бедра — постоянное напоминание о том, как эпически я потерпел неудачу. Я был так близок к успеху, но потом случился Сидней.
Она ждала меня и выставила ногу, когда я проходил мимо. Стрелы Франчески впиваются мне в пятки. Я ударился лицом о холодную землю, и к тому времени, когда я снова поднялся, стрела рассекла воздух и вонзилась мне в бедро сзади.
Это не повредило кожу, но я могу сказать, что завтра проснусь с неприятным синяком. Хотя я уверен, что его поглотят другие, когда я получу свое наказание.
— Что, черт возьми, я тебе сделал? — Я рявкаю, разводя руками в стороны. Ее улыбка растет, блеск в ее глазах свидетельствует о том, насколько она. — Мы точно в такой же ситуации. Почему ты так себя ведешь?
— Я слышал, как Франческа говорила о тебе вскоре после того, как ты приехал сюда. Сказала, что ты многообещающая и можешь быть ее лучшей девушкой, если она сможет исправить твое отношение. А вчера ты пошла и дала себя изнасиловать, и я видела ее лицо. Я видела, как она почти вмешалась. И
