Элена Форбс - Умри со мной
— Полагаю, тело еще не нашли? — спросил он, заранее предугадывая ответ.
Пройдет не менее нескольких дней, а то и недель, прежде чем труп всплывет из угрюмых глубин Темзы. При таком течении его вообще, возможно, унесло далеко-далеко, куда-нибудь к Гринвичу.
Дикенсон отрицательно покачала головой:
— Речную полицию известили, и местные патрульные прочесывают берега по обе стороны Темзы. Как думаете, может, ей все-таки удалось выплыть?..
— Это вряд ли. Течение в это время года особенно сильное. Разве что она очень умелая пловчиха, в противном случае ее, безусловно, затянуло под воду почти сразу. Ты не проверила, родные не начали ее разыскивать?
— Пока никаких заявлений не поступало. Я на связи с сержантом Дэйли из Хаммерсмитского участка, он руководит расследованием.
— А записи с видеокамер проверили?
— Этим сейчас как раз и занимается Дэйли. Удачно, что мужчина побежал в сторону Хаммерсмита. Вокруг Бродвея камер наблюдения понатыкан целый миллион.
Тарталья еще раз взглянул через перила на бурлящую, стремительно мчащуюся воду. Инстинкт подсказывал ему, что они попусту тратят время. Но одно соображение заставляло его держать эти мысли при себе. Инцидент произошел на мосту Хаммерсмит, считай, на пороге отдела расследования убийств Барнса. Да это же прямой вызов ему, Тарталье, и его группе! Если это Томовы делишки, значит, он поменял образ действия — свой модус операнди. Чтобы получить больше улик, им придется дожидаться, пока всплывет труп. Пока их главная задача — разыскать мужчину, которого свидетельница видела на мосту.
— Точные слова — нет. Не разобрала за сильным ветром и шумом реки. Но видела, что женщина плакала и умоляла о чем-то мужчину. Ей показалось, акцент у женщины американский, однако на сто процентов она не уверена. Свидетельница была уже почти на другой стороне моста, когда услышала, как женщина закричала. Она обернулась и увидела: женщина отпихивает мужчину, а потом он столкнул ее с моста.
— Именно столкнул? Свидетельница уверена?
— Говорит, уверена. Ей показалось, она слышала всплеск. Тогда она побежала обратно, к месту падения, но внизу было темно как в могиле, и она ничего не сумела рассмотреть.
— А мужчина?
— Он наклонился над перилами и смотрел вниз. Свидетельница забеспокоилась даже, что и он может упасть в реку. Он бормотал себе под нос какие-то слова, абсолютно не ведая, что рядом кто-то есть. Она еще подумала, уж не наркотиков ли наглотался. А через минуту он бегом помчался к Хаммерсмиту.
— Описание его у нас имеется? — Ночью мост прекрасно освещен, так что можно различить и булавку под ногами.
— Боюсь, только самое общее. Высокий, худощавый и неряшливо одетый. Не то в плаще, не то в куртке с капюшоном. Капюшон был низко надвинут, так что лица его свидетельница толком не разглядела. Спутница его была, как ей показалось, постарше и одета модно и красиво. По словам свидетельницы, они казались совсем неподходящей парой.
Тарталья отправился обратно к Хаммерсмиту, Дикенсон ковыляла рядом.
— Сколько еще времени мост останется закрытым? — поинтересовался он немного спустя.
— Эксперты из ГОМП считают, четыре-пять часов. Надеюсь, его откроют к тому времени, когда придет пора возвращаться домой, — вздохнула она. Каждый шаг давался ей с трудом. Тарталья сунулся было поддержать ее под руку, но решил, что не стоит. Дикенсон он отлично знал: она истолкует его жест как покровительственный или как напоминание о том, что ей теперь трудно выполнять работу. — Утром пришлось так долго добираться до работы, — раздраженно пожаловалась Дикенсон. — Пришлось сделать огромный крюк до моста Патни и переходить там. И в транспорте сегодня просто жуть, доложу я вам.
Тарталья сочувственно покивал. Несмотря на то, что полицейский участок Барнса находился прямо за мостом, всего в какой-то четверти мили отсюда, ему тоже пришлось сделать немалый крюк, чтобы добраться туда. Слава богу, он ездит на байке, а не на машине.
— Умаешься добираться, наворачивая такие круги, — поддержал коллегу Тарталья. — Будем надеяться, это ненадолго. Спорю, все достопочтенные бюргеры Барнса уже готовятся выступить с оружием.
Она слабо улыбнулась:
— Жалобы сыплются со всех сторон. Они, очевидно, уверены, что мы специально устроили тут заваруху, лишь бы испоганить им день.
Тарталья покачал головой: всем не угодишь. Когда мост закрывали на два с лишним года на реконструкцию, то доктора, дантисты, писатели, музыканты, актеры и другие представители солидного среднего класса, населявшие Барнс, выступили войной, требуя, чтобы мост оставался закрытым навечно: хотели оградить свое маленькое деревенское пристанище от общественного транспорта. А стоило закрыть его на день — поднялся ор до небес.
И не имеет ни малейшего значения, что на мосту погибла какая-то несчастная женщина.
Донован сунула альбом «X&У» группы «Колдплей» в CD-плеер и включила мотор. Анни Клейн жила минутах в десяти езды от «Антикварных книг Соэна», неподалеку от шоссе М4. Донован надеялась, что доедет туда до того, как Гарри Энджел успеет звякнуть Клейн и предупредить ее о визите полиции. Хотя свидетельств, что Мэрион Спир была убита, не нашлось и никакой связи между ее смертью с гибелью остальных девушек не просматривалось, Донован была согласна с Тартальей: получше разобраться с Энджелом, безусловно, стоило.
По шажку продвигаясь в густом потоке машин, Донован мысленно перебирала утренний разговор с Анжелой Графтон, бывшим боссом Мэрион Спир. Графтон, крупная краснолицая дама хорошо за пятьдесят, крашеная блондинка со шлемом налаченных волос, женщиной оказалась прямолинейной — выкладывала все напрямую, и сведения ее очень помогли. Она сидела за массивным столом, беспрерывно курила, стряхивая очередной длинный столбик пепла в блюдце, и рассказывала:
— Мэрион, не стану скрывать, уже подбиралась к тридцатнику, но разума у бедняжки было, как у шестнадцатилетней. Впрочем, это я ей польстила. Шестнадцатилетние-то сейчас такие, что ой-ой.
Эмоциональная речь Графтон лилась полноводным потоком, ее почти не приходилось подталкивать. Робкие попытки Донован возразить или вставить словечко риелторша решительно пресекала.
— Но при том, как сложилась жизнь Мэрион, не приходится удивляться ее неразумию. — Она кинула на Донован многозначительный взгляд, долженствующий означать, что сама-то она в жизни современного мира разбирается на все сто. — Единственная дочь, папочка сбежал, когда девочка была совсем маленькой, бросил жену справляться в одиночку. Мамочку ее я отлично помню. Глупая гусыня, названивала Мэрион днями и ночами, одолевала своими переживаниями и пустыми беспокойствами. Не давала Мэрион жить самостоятельно, вечно хныкала, как ей одиноко без дочки. Пассивно-агрессивные — так, по-моему, теперь называют подобных людей. Ей только и хотелось, чтобы Мэрион вздернула лапки кверху и вернулась домой, в Лестер. Бедняжка Мэрион, помню, думала я не раз, прямо-таки зазря пропадает. Женщиной она была порядочной, но было в ней что-то… жалкое, что ли. Так и хотелось взять ее под свое крыло. Да чем тут особо поможешь?
Глубоко вздохнув, точно Мэрион сама напросилась на несчастье, Графтон добавила, что клиентам Мэрион нравилась. Но она не помнит, чтобы кто-то названивал ей в агентство или заходил с ней встретиться.
— Готова голову прозакладывать, что Мэрион не упоминала никаких приятелей или поклонников. С другой стороны — с какой бы стати она стала рассказывать о них мне, своей хозяйке? — Графтон пожала квадратными плечами. — Да и не из тех была Мэрион, кто откровенничает… Очень она милая и симпатичная была. Но с такой кошмарной мамашей у нее не имелось ни малейшего шанса добиться успеха. Такая мамочка кого хочешь заставит скрытничать, верно?
Машины по-прежнему еле ползли, где-то вдалеке Донован услышала вой сирены. Наверное, впереди произошла авария, дороги после дождя такие скользкие. Взволнованная мыслью, что Энджел того и гляди позвонит Клейн, Донован на первом же повороте свернула с шоссе и, лавируя в боковых улочках, срезая путь, выбралась на Поупс-лейн. Тут машины шли поживее. Задержавшись у ворот Брентфордского кладбища, чтобы уточнить в справочнике адрес, Донован через пять минут сворачивала на улицу, на которой жила Клейн.
Район этот находился не дальше чем в полумиле от Илинг-Грина, однако атмосфера тут была совершенно иная: облупившаяся краска на стенах домов, неухоженные палисадники, всюду пестрят объявления риелторов вперемежку с зазывной рекламой пансионатов, предоставляющих и ночлег, и завтрак. Дом Клейн затерялся в середине длинного ряда высоких старых домов на две семьи. Обойдя завал из детских велосипедов, брошенных посередине дорожки — владельцы их, вероятно, побежали домой обедать, — Донован подошла к двери и пробежала глазами табличку над домофоном. Фамилия «Клейн» была нацарапана ручкой на обрывке пластыря, приклеенного над верхним звонком. Донован пришлось несколько раз надавить на кнопку, прежде чем отозвался сонный женский голос:
