Джеймс Паттерсон - Целуй девочек
Глядя на сидевшую напротив Кейт, на трепетный огонек свечи между нами, я снова вспомнил о Казанове. Как там ни говори, но он оказался непревзойденным ценителем женской красоты и характера. Безупречным, как и во всем остальном.
Глава 58
Пленницы медленно и настороженно продвигались к гостиной, расположенной в конце длинного извилистого коридора таинственной и жуткой темницы. В доме было два этажа. На первом находилась всего одна комната. На втором – не меньше десяти.
Наоми Кросс шла вместе с остальными женщинами. Им было приказано явиться в общую комнату. С тех пор как она сюда попала, число пленниц увеличилось с шести до восьми. Иногда одна из них уходила или исчезала, но вместо нее всегда появлялась другая.
В гостиной их дожидался Казанова. На нем была очередная маска. Эта была расписана от руки белыми и ярко-зелеными штрихами. Карнавальная. «Праздничное лицо». Он был одет в золотистый шелковый халат на голое тело.
Комната была большая и обставлена со вкусом. Пол покрыт восточным ковром. Стены бежевые, свежевыкрашенные.
– Входите, дамы, добро пожаловать. Не стесняйтесь, не робейте, – приглашал он из дальнего конца комнаты. Поза театрально-лихая, в одной руке револьвер, в другой – электрошоковый пистолет.
Наоми казалось, что он под маской улыбается. Больше всего на свете ей хотелось хоть раз увидеть его лицо, а затем растерзать его, разорвать в клочья и стереть эти клочья в пыль.
Сердце у нее екнуло, когда она оказалась в просторной, красиво обставленной гостиной и увидела на столе свою скрипку. Казанова притащил ее сюда, в это ужасное место.
Он вальсировал по комнате с низким потолком, словно церемониймейстер на маскараде. Он умел быть элегантным и даже галантным. Держался с непревзойденной уверенностью.
Щелкнув золотой зажигалкой, он закурил длинную тонкую дамскую сигарету. Остановился по очереди перед каждой женщиной, поговорил. Трогал обнаженные плечи, гладил по щекам, по чьим-то длинным светлым волосам.
Все женщины были великолепны. Красивая одежда, умело наложенная косметика. Аромат духов заполнил комнату. «Вот если бы им всем, скопом, броситься на него, – думала Наоми. – Ведь можно же его как-то одолеть».
– Как, наверное, многие из вас уже догадались, – он слегка возвысил голос, – к сегодняшнему торжеству приготовлен приятный сюрприз. Вечерний концерт.
Он указал пальцем на Наоми и жестом приказал ей подойти. Он всегда, собирая их вместе, вел себя очень осторожно. Не выпускал из рук оружие.
– Прошу тебя, сыграй нам что-нибудь, – сказал он Наоми. – Что хочешь. Наоми играет на скрипке, и играет замечательно, должен заметить. Не смущайся, дорогая.
Наоми не в силах была отвести взгляд от Казановы. Полы его халата были распахнуты, демонстрируя его наготу. Временами он заставлял их играть на музыкальных инструментах, петь, читать стихи или просто рассказывать о себе, о своей жизни, какой она была до низвержения в эту преисподнюю. В тот вечер настала очередь Наоми.
Она понимала, что выбора у нее нет. Она решила быть храброй, не терять достоинства.
Она взяла в руки скрипку, свой бесценный инструмент, и множество больно ранивших воспоминаний обрушилось на нее. «Храбрость… достоинство», – твердила она мысленно. Это было ее жизненное кредо.
Ей, молодой чернокожей женщине, пришлось научиться искусству самообладания. И теперь предстояло показать все, на что она способна.
– Я хочу сыграть вам Первую сонату Баха, – спокойно объявила она. – Первая часть, адажио. Прекрасная музыка, и я постараюсь ее не испортить своим исполнением.
Наоми подняла скрипку на плечо и закрыла глаза. Затем опустила голову на подбородник, открыла глаза и принялась настраивать инструмент.
«Храбрость… достоинство», – напоминала она себе.
А потом заиграла. Технически это было далеко от совершенства, но зато очень выразительно. Исполнение Наоми всегда отличалось индивидуальностью. Главным для нее была музыкальность, а не техника. Ей хотелось плакать, но она сдерживала свои чувства. Они рвались наружу вместе с музыкой, вместе со звуками прекрасной сонаты Баха.
– Браво! Браво! – закричал Казанова, когда она закончила играть.
Женщины зааплодировали. Это разрешалось. Наоми смотрела на их красивые лица. Она разделяла их страдания. Ей так хотелось с ними поговорить. Но собирал он их вместе лишь для того, чтобы лишний раз продемонстрировать свою неограниченную власть над ними.
Казанова протянул руку и дотронулся до плеча Наоми. Пальцы его были горячи и, казалось, обожгли кожу.
– Сегодня ты останешься со мной на ночь, – вкрадчиво произнес он. – Это было великолепно, Наоми. И ты такая красивая, самая красивая из всех здесь. Тебе известно об этом, милая? Конечно, известно.
«Храбрость, стойкость, достоинство», – без конца повторяла про себя Наоми. Она была урожденной Кросс. Она не позволит ему увидеть ее страх. Найдет способ одолеть его.
Глава 59
Мы с Кейт работали в ее квартире в Чепел-Хилле. Снова вели разговор об исчезнувшем доме, пытаясь разгадать эту немыслимую загадку. В начале девятого в дверь позвонили, и Кейт пошла открывать.
Я видел, что она с кем-то разговаривает, но с кем именно, понять не мог. Рука инстинктивно потянулась к револьверу. Кейт провела гостя в дом.
Это был Кайл Крейг. Мне сразу бросился в глаза его измученный вид и мрачный взгляд. Видимо, что-то стряслось.
– Кайл говорит, у него есть кое-что для вас интересное, – сообщила Кейт, входя в гостиную вместе с Кайлом.
– Я тебя вычислил, Алекс, – сказал Кайл. – Это было нетрудно. – Он сел на диван рядом со мной. Судя по виду, присесть ему не мешало.
– Я предупредил администратора гостиницы и телефонистку, где меня искать до девяти часов.
– Я ведь сказал, что легко тебя нашел. Вы только посмотрите на него, Кейт. Нетрудно понять, отчего он до сих пор работает следователем. Помешан на работе. Стремится разгадать все загадки на свете, большие и маленькие.
Я с улыбкой покачал головой. В общем-то Кайл прав.
– Я люблю свою работу, потому что имею дело с такими выдающимися личностями, как ты. Что случилось. Кайл? Не тяни.
– Джентльмен-Ловелас лично встретился с Бет Либерман. Она мертва. Он отрезал ей пальцы, Алекс. Убил ее, а потом поджег квартиру на западе Лос-Анджелеса. Полдома сгорело.
Бет Либерман не вызывала у меня чересчур приятных воспоминаний, но я был потрясен ее смертью. Я поверил Кайлу на слово, что мне незачем приезжать в Лос-Анджелес.
– Может быть, он знал, что в ее квартире есть что сжигать? Может быть, у нее были какие-нибудь важные улики?
Кайл перевел взгляд на Кейт.
– Видали, как он работает? Прямо машина какая-то. У нее на самом деле были на руках уличающие материалы, – сообщил он нам обоим. – Только не дома, а в редакции, в компьютере. Теперь они есть и у нас.
Кайл протянул мне длинный свиток факса и ткнул пальцем в самый конец листа. Факс пришел из лос-анджелесской конторы ФБР.
Я посмотрел в конец свитка и прочел подчеркнутый абзац.
«Возможный Казанова!!! Вполне вероятное подозрение.
Доктор Уильям Рудольф. Первостатейная мразь.
Место проживания: «Беверли-Комсток».
Место работы: Медицинский центр Седарс-Синай.
Лос-Анджелес».
– Вот мы и сдвинулись с мертвой точки. Превосходная улика, как ни говори, – сказал Кайл Крейг. – Джентльмен может оказаться этим врачом. Мразью, как она его называет.
Кейт переводила взгляд с меня на Кайла. Она ведь сама говорила нам, что Казанова может быть врачом.
– Что-нибудь еще нашли в записках Бет Либерман? – спросил я.
– Пока больше ничего, – ответил Кайл. – К сожалению, не успели спросить мисс Либерман о докторе Уильяме Рудольфе и о том, почему она внесла такой текст в компьютер. А теперь я сообщу о двух предположениях, которые бытуют среди наших специалистов с Западного побережья, – продолжал Кайл. – Ты готов к путешествию по извилинам больного воображения, дружище? К теоретическим размышлениям?
– Готов. Послушаем последние, самые грандиозные домыслы западного ФБР.
– Первая теория заключается в том, что он посылает эти дневниковые записи самому себе. Что он одновременно Казанова и Джентльмен-Ловелас. Он – это оба убийцы, Алекс. Оба – специалисты по части «безупречных преступлений». Есть и другие совпадения. Может быть, он страдает раздвоением личности. Западное ФБР, как ты его называешь, Алекс, настаивает на том, чтобы Кейт Мактирнан немедленно вылетела в Лос-Анджелес. Они желают с ней побеседовать.
Мне не слишком понравилась первая теория, но сбрасывать ее со счетов я не имел права.
– А какова вторая теория Дикого Запада? – спросил я Кайла.
– Согласно второй, этих людей двое. Но они не просто общаются, а конкурируют. Весьма опасная конкуренция, Алекс. И вообще от игры, которую они затеяли, Алекс, дрожь пробирает.
