Чужое терзанье - Макдермид Вэл
— Может, он больше никого не убьет, — без всякой уверенности сказала Кэрол.
— Кэрол, он не остановится. Хоть я и определил это убийство как одиночное, на самом деле оно числится под номером пять.
Она покачала головой:
— Тони, я просмотрела материалы. Дерек Тайлер виновен — в этом нет ни малейших сомнений. Как нет и никаких признаков того, что он действовал не один. Ты мне сам говорил: во всех случаях, где убийцы действуют парой, присутствует высокий уровень взаимозависимости и близости. Они всегда неразлучны. В жизни Дерека Тайлера никого подобного не было. Сэм Ивенс детально ее изучил. Тайлер рос в приюте. Жил один. У него не было подружки или близкого друга, даже приятеля. Что, кстати, предполагает, что на воле никто не переживает за него настолько, чтобы воспроизвести его преступления и вызволить его из психушки по пересмотру дела.
Тони прислонился к стене:
— Я внимательно тебя выслушал, Кэрол, и не могу сказать ничего утешительного. Я вообще не понимаю, что происходит. Нет ни одной приличной версии, которая не разлеталась бы вдребезги при обращении к опыту психологии убийц на сексуальной почве.
— Значит, у тебя не появилось никаких свежих мыслей?
Он пожал плечами:
— Самое лучшее предположение — то, что я высказал тебе в самом начале. Ваш убийца исходит из идеи о насилии, но хочет произвести насилие за рамками самого акта. Он видит себя неким эталоном насильника, желает, чтобы всех, кто последует за ним, сравнивали с ним в том, что касается насилия и злобы, а не простого сексуального удовлетворения.
— Как будто убийство на сексуальной почве бывает простым! — хмыкнула Кэрол.
Тони экспансивно взмахнул руками и плеснул себе на рукав шампанское. Смутившись, нетерпеливо потер расплывшиеся темные пятна.
— Оно простое, Кэрол. Все зависит от работы фантазии. Убери фантазию — и получишь главную причину преступления. В девяноста девяти случаях из ста фантазия первична и помогает одолевать препятствия. Но в этих убийствах есть кое-что еще — попытка преступника утвердить свою абсолютную власть и силу. Он хочет доказать, что даже и нами может манипулировать: контролировать наши реакции и оказывать давление на все судопроизводство.
Он замолк, внезапно утратив нить рассуждений. Кэрол предпочла не вмешиваться и молча потягивала шампанское.
— Кое-что в этом психологическом профиле не дает мне покоя. — Тони оттолкнулся от стены и опять заходил по комнате. — Типологию насилия описал еще в семидесятые американский психолог Николас Грот, и, хотя впоследствии к его теории добавились кое-какие положения, в главном она не изменилась. Так вот, если бы напавший на Сэнди Фостер не убил ее, его можно было бы отнести к классическому типу личностей, самоутверждающихся через насилие. Он тщательно планирует преступление, использует наручники, так как это повышает успешность его нападения. Он хочет, чтобы его жертва не оказывала сопротивления. Вместо того чтобы искать жертву на улице, наш парень использовал проститутку и заплатил ей, чтобы разрешила себя сковать. У такого типа насильников не бывает прелюдий, поцелуев, ласки. Готов поклясться, что в этом случае было именно так. Он просто срезал с нее часть одежды, чтобы она не мешала ему выполнить задуманное, — вот и вся его прелюдия. Нет никаких признаков того, что он взял что-то на память, хотя, как я подозреваю, он снимает свои действия на видео. Пока все по классике. Но потом он ее убивает, что абсолютно нетипично для самоутверждающегося насильника. Все, что мы знаем о таком типе преступников, говорит нам, что они используют силу лишь для достижения своей цели. Они не садисты. И это первая проблема.
Он прекратил беспокойную ходьбу, допил вино и продолжил:
— У самоутверждающегося насильника высокая самооценка. Он уверен в своей мужской силе, действует в зоне комфорта и убежден, что сумеет заманить обманом свою жертву в ситуацию, где сможет проявить свою силу. Речи о вероятности нет, тут виртуальная определенность. — Он устремил на Кэрол магнетический взгляд голубых глаз. — Походит ли это на Дерека Тайлера?
Кэрол откинула со лба светлые волосы:
— Ты сам знаешь, что нет. Но такой аргумент не убедит ни одного судью. Как ты считаешь, не стоит ли тебе еще раз попробовать поговорить с Дереком Тайлером?
Тони плюхнулся на стул:
— Я пытался, но он больше не проронил ни слова, как будто научился меня не замечать. Если хочешь, я попробую еще раз. Только не жди, что я непременно добьюсь успеха.
— Ты моя единственная надежда, Тони.
***Констебль Пола Макинтайр медленно ехала по незнакомой улице, высматривая паб «Пенни Уистл». По сторонам теснились ряды домов постройки шестидесятых и еще более старых, со всеми издержками приватизации бывшего муниципального жилфонда — безобразными, кое-как сляпанными верандами, угрюмыми дешевыми дверями, разномастными окнами с ромбическими стеклами. Еще пару лет назад для поездки в Кентон у Полы мог быть лишь один повод — очередная перестрелка в ходе бушевавшей в пригороде нарковойны. Теперь Кентон постепенно избавлялся от дурной славы — не столько из-за усилий полиции, сколько благодаря соседству с университетом и больницей «Брэдфилд Кросс». Его колонизация свершилась на удивление быстро: район захватили молодые врачи — ординаторы, практиканты и заботливые родители, постаравшиеся, чтобы их драгоценный отпрыск-студент не тратил время на поиски жилья в отдаленных респектабельных кварталах.
Но даже сейчас Кентон оставался районом, куда Пола могла поехать, разве что подчиняясь служебной необходимости. У нее было несколько приятельниц, которые купили тут жилье, однако не настолько близких, чтобы поехать к ним в гости. Дон Меррик, разумеется, тоже бывал здесь нечасто, вот почему, когда он попросил ее встретиться с ним и выпить, она больше удивилась выбору места встречи, чем телефонному звонку.
Хотя возникшая между ними дружба выходила за рамки служебных отношений, они редко встречались специально и не делились друг с другом подробностями личной жизни. После работы они порой ненадолго заходили в пабы, поскольку у обоих было много забот, отнимавших большую часть их свободного времени. Поэтому, когда Дон позвонил и предложил выпить, первой мыслью Полы было отказаться. Она рассчитывала посидеть с подругами в загородном ресторанчике. Но голос Меррика звучал как-то необычно, это насторожило ее, и она согласилась. Теперь, подъехав к безобразной конуре постройки шестидесятых, которая именовалась пабом, она уже жалела об этом.
Она открыла дверь «Пенни Уистл», и в нос ударила волна запахов: сигаретного дыма, пива и мужского пота. Только в одной кабинке сидели три женщины, которые, несмотря на все старания принарядиться, выглядели замученными бедностью и детьми. Несколько мужчин стояли у барной стойки. Один из них, которого приятель двинул локтем в ребра, обернулся и посмотрел на нее.
— Иди сюда, крошка! — окликнул он.
— И не мечтай, урод, — пробормотала Пола.
Она заметила Меррика: тот понуро сидел в угловой кабинке, угрюмо уставившись в начатую кружку. Его плечи печально поникли. В пабе звучала музыка кантри, смешиваясь с электронной какофонией джекпота. Пола подошла к стойке, игнорируя жалкие попытки выпивох привлечь ее внимание, и купила пару бутылок.
Меррик даже не поднял голову, когда ее тень упала на столик. Пола поставила бутылку нью-кастлского темного эля рядом с его стаканом.
— Это тебе, — сказала она, усаживаясь рядом с ним.
— Спасибо, — вздохнул он.
Пола потихоньку пила «Смирнофф Айс» и гадала, в чем дело.
— Ну, так что произошло? — не выдержала она наконец.
Меррик скрестил руки на груди. Казалось, он не знал, с чего начать.
— Почему обязательно должно что-то произойти? Неужели мы не можем встретиться и выпить в свободное время?
— Конечно, можем. Но этот паб во всех отношениях далек от обычного нашего кабака, и ты тут сидишь с физиономией, похожей на дождливый понедельник. Поскольку я детектив, эти два факта мне кое о чем говорят. Так что выкладывай, что стряслось. Или будем штаны просиживать в этой дыре и дальше? — Она протянула руку и выудила сигарету из его пачки. Зажигалка осветила ее крашеные светлые волосы, и они заблестели на фоне темного дерева кабинки.
