Джеймс Паттерсон - Целуй девочек
– Я в больнице? – с трудом выговорила она, но, по крайней мере, речь ее звучала связно.
– Да, именно так, – подтвердил я и сделал успокаивающий жест рукой. – Вы в безопасности. Позвольте мне теперь сбегать за врачом. Прошу вас, я скоро вернусь.
Язык у нее продолжал слегка заплетаться, но взгляд был сфокусированным и осмысленным.
– Погодите минуту. Я сама врач. Мне надо прийти в себя и собраться с мыслями, прежде чем приглашать гостей. Так вы полицейский?
Я кивнул, готовый помочь ей чем только мог. Мне не хотелось напугать ее лишний раз после всего, что ей пришлось пережить за последние несколько дней. А еще мне не терпелось задать ей целую кучу вопросов.
Кейт Мактирнан отвернулась от меня.
– Наверное, он накачал меня наркотиками. Или все это был сон?
– Нет, не сон. Он применил очень сильное средство под названием маринол, – поведал я только то, что знал сам. Боялся сбить Кейт с толку.
– Видимо, я и в самом деле слегка попутешествовала. – Она попыталась свистнуть, но получился очень забавный звук. Одного зуба у нее не хватало, и во рту, вероятно, пересохло. Губы распухли, в особенности верхняя.
Я, к собственному удивлению, вдруг разулыбался.
– Вы, наверное, побывали в Стране ужасов. С благополучным вас возвращением.
– Я и вправду рада, что вернулась, – шепотом произнесла она, и глаза наполнились слезами. – Простите, я изо всех сил старалась не плакать в том ужасном месте. Не хотела выказывать перед ним слабость. А теперь очень хочется поплакать. Пожалуй, так и сделаю.
– Пожалуйста, плачьте сколько хотите, – тоже шепотом сказал я, сам едва сдерживаясь, чтобы не разрыдаться. Сердце разрывалось от сострадания. Я подошел к больничной кровати и нежно держал Кейт за руку, пока она плакала.
– Вы, наверное, сами не с Юга, – наконец вновь заговорила Кейт Мактирнан.
Я искренне удивлялся ее самообладанию.
– Верно. Я из Вашингтона. Моя племянница пропала без вести десять дней назад. Училась на юридическом факультете университета Дьюк. Поэтому я здесь, в Северной Каролине. Я – следователь.
Она как будто впервые меня увидела. И вроде пыталась вспомнить что-то важное.
– В том доме, где меня держали, было еще несколько женщин. Нам не позволялось разговаривать. Какое-либо общение было строго запрещено Казановой, но я нарушила правила. Поговорила с женщиной по имени Наоми…
– Мою племянницу зовут Наоми Кросс, – перебил я ее. – Она жива? Здорова? – У меня едва сердце не остановилось. – Расскажите, что помните, прошу вас, Кейт.
Кейт нахмурилась, пытаясь сосредоточиться.
– Я разговаривала с какой-то Наоми. Фамилию не помню. Еще разговаривала с Кристин. Наркотики. О Господи, это ваша племянница?.. У меня в голове такой туман. Простите… – Голос Кейт стих, как будто кто-то выпустил из нее воздух.
Я ласково пожал ее руку.
– Нет, что вы. Вы вселили в меня надежду, какой у меня не было с тех пор, как я сюда приехал.
Кейт Мактирнан сосредоточенно и угрюмо смотрела мне в глаза. Как будто возвращалась к чему-то ужасному, о чем желала забыть.
– Я мало что помню сейчас. Видимо, сказывается побочный эффект маринола… Помню, что он собирался сделать мне еще один укол. Я ударила его, и наверное, сильно. Поэтому смогла убежать. По крайней мере, думаю, что так все случилось… Там был густой лес. Корабельные сосны, мох повсюду… Помню, клянусь Богом, дом… или какое-то помещение, в котором нас держали… он исчез. Исчез прямо у меня на глазах.
Кейт Мактирнан удивленно покачала головой. В широко распахнутых глазах застыло изумление. Она, казалось, сама не верила тому, что говорила.
– Так мне помнится, но разве такое возможно? Как может исчезнуть дом?
Я понимал, что она оживляет в памяти свое недавнее страшное прошлое. Я был с ней рядом.
Был первым, кто услышал историю ее побега, и единственный пока, кто слышал, как наша свидетельница заговорила.
Глава 51
Казанова пребывал в расстройстве и тревоге по поводу потери доктора Кейт Мактирнан. Он был очень обеспокоен и потерял сон. Плохо. И очень опасно. «Я совершил первую в своей жизни ошибку», – думал Казанова, ворочаясь в постели.
А потом кто-то прошептал в темноте:
– Что с тобой? Ты нездоров?
Женский голос заставил его вздрогнуть от неожиданности. Он ведь только что был Казановой. А теперь надо срочно переключаться на другую роль. Роль примерного мужа.
Он протянул руку и ласково погладил жену по голому плечу.
– Все в порядке. Не волнуйся. Просто бессонница.
– Это я заметила. Еще бы не заметить. Всю ночь толкаешься. – Она сонно улыбнулась. Хорошая у него жена. И любит его.
– Прости, – шепнул Казанова и поцеловал ее в плечо. Он гладил ее по голове и вспоминал Кейт Мактирнан. У Кейт волосы куда красивее и длиннее.
Он продолжал гладить жену, но мыслями уже снова вернулся к своим проблемам. Совсем не с кем поговорить. Совершенно не с кем. Ни здесь, в Северной Каролине, ни во всем чванливом и напыщенном Университетском треугольнике.
В конце концов, он встал с постели и спустился вниз. Прошел к себе в кабинет, бесшумно закрыл и запер дверь.
Потом взглянул на часы. Три часа ночи. Значит, в Лос-Анджелесе теперь двенадцать. Он снял трубку и набрал номер.
Был на свете такой человек, с кем Казанова мог перекинуться словом. Один-единственный на всем белом свете.
– Это я, – сказал он, услышав на другом конце провода знакомый голос. – Что-то мне не по себе сегодня. Поэтому сразу о тебе подумал.
– Беспокоишься, что я веду развратную и развеселую жизнь? – спросил с усмешкой Джентльмен-Ловелас.
– Это само собой. – Казанова сразу почувствовал себя гораздо лучше. Есть кто-то, с кем можно поговорить, поделиться. – Вчера я еще одну подобрал. Хочу рассказать тебе об Анне Миллер. Это нечто особенное, дружище.
Глава 52
Казанова нанес очередной удар.
Еще одна студентка, красавица по имени Анна Миллер, была похищена из квартиры, которую снимала на пару со своим дружком-адвокатом неподалеку от университета Северной Каролины в Роли. Парень был убит прямо в постели – новый штрих в поведении Казановы. На месте преступления не оставлено ни записки, ни каких-либо улик. Совершив ошибку, он снова доказывал нам свою безупречность.
Я по нескольку часов просиживал в палате Кейт Мактирнан в клинике университета. У нас все шло как по маслу, мы постепенно становились друзьями. Она стремилась помочь мне в создании психологического портрета Казановы, рассказывала все, что знала о нем и о его пленницах.
Насколько она могла судить, вместе с ней там находились шесть женщин. Но вполне возможно, их было и больше.
Кейт говорила, что Казанова действует четко и продуманно. Способен планировать на несколько недель вперед, очередную жертву изучает самым тщательным образом.
Она считала, что свой дом ужасов он выстроил самостоятельно. Провел водопровод, особую сигнальную систему и кондиционер, вероятно, для удобства своих пленниц. Но Кейт видела это жилище, одурманенная парами наркотиков, поэтому описать его подробно не могла.
Казанова, видимо, был маньяком, невероятно ревнивым, с гипертрофированным чувством собственности. Сексуально активен, способен к нескольким эрекциям за ночь. Помешан на сексе, придает огромное значение своим сексуальным потребностям.
Может быть по-своему внимательным и нежным и даже, по его собственным словам, «романтичным». Способен часами обнимать и целовать женщину, беседовать с ней. Может сказать, что любит ее.
В середине недели ФБР и даремское управление полиции в конце концов согласились, чтобы Кейт встретилась в больнице с прессой. Пресс-конференция проводилась в просторном холле на ее этаже.
Весь стерильно-белый холл, вплоть до красной, светящейся таблички «Выход», был до отказа забит репортерами, вцепившимися в свои блокноты, и телевизионщиками с мини-камерами на плечах. Присутствовали также полицейские, вооруженные автоматами. На всякий случай. Во время телевизионной записи по обе стороны от Кейт стояли следователи по особо важным делам Ник Раскин и Дэйви Сайкс.
Кейт Мактирнан предстояло стать национальной героиней. Наконец-то народ воочию увидит женщину, сбежавшую из дома ужасов. Я был уверен, что Казанова тоже посмотрит эту передачу, но надеялся, что в момент съемки он не находится среди нас.
Медбрат, наверняка занимавшийся бодибилдингом, ввез Кейт в шумный многолюдный холл. Врачи потребовали, чтобы она сидела в инвалидном кресле. На ней были мешковатые тренировочные штаны и белая хлопчатобумажная футболка. По плечам рассыпались блестящие каштановые волосы. Синяки и отеки на лице значительно уменьшились.
– Я выгляжу почти так же, как раньше, – говорила она мне. – Зато чувствую себя по-другому. Я внутренне изменилась, Алекс.
Когда медбрат подвез громоздкое кресло почти к самым микрофонам, Кейт всех удивила. Она медленно поднялась и остаток пути прошла самостоятельно.
