Джеймс Паттерсон - 6-я мишень
Шерман обаятельно улыбнулся.
— Мистер Стрингер, мой клиент выглядел нормальным?
— Нет. Я бы сказал, что он выглядел настоящим безумцем.
— Благодарю вас, мистер Стрингер.
Юки попыталась сформулировать вопрос, чтобы свести на нет эффект прозвучавших в зале слов «сумасшедший» и «безумец», но вместо этого сумела произнести лишь дежурную фразу:
— Обвинение вызывает мистера Джека Руни.
Глава 74
Джек Руни медленно шел по проходу, тяжело опираясь на палку, перенося вес тела сначала на левую ногу, затем поворачивая правое бедро и повторяя все заново. Публика и присяжные наблюдали за ним, словно загипнотизированные этой неуклюжей, но стойкой борьбой с недугом.
Дойдя до свидетельского места, Руни воспользовался помощью судебного пристава и, опершись на предложенную руку, медленно опустился на стул. Глядя на него, Юки подумала, что более надежного свидетеля трудно даже представить. Уж его заковыристыми вопросами не собьешь.
Или все же…
— Спасибо, мистер Руни, за то, что согласились приехать, хотя вам это и нелегко, — сказала она, когда свидетель наконец уселся поудобнее. Старик пришел на суд в красном кардигане, белой рубашке и с красным галстуком-бабочкой. На носу красовались большие квадратные очки, седые волосы были разделены аккуратным пробором и тщательно приглажены, как у первоклассника в первый школьный день.
— Пожалуйста, — расцвел в улыбке Руни.
— Мистер Руни, вы были на борту парома «Дель-Норте» первого ноября?
— Да, дорогуша, был. С женой, Бетти, и двумя друзьями, Лесли и Джо Уотерсами. Мы все, знаете ли, живем возле Олбани и в Сан-Франциско выбрались впервые.
— Случилось ли что-нибудь необычное во время этой прогулки?
— Да уж случилось. Вон тот парень, что там сидит, открыл стрельбу и убил кучу народу. — Мистер Руни вытянул руку в направлении Бринкли. — Признаюсь, я так перепугался, что чуть в штаны не наделал.
Юки позволила себе улыбнуться, а по залу прошел добродушный смешок.
— Прошу секретаря суда отметить, что свидетель опознал обвиняемого, Альфреда Бринкли. Мистер Руни, вы сделали видеозапись случившегося?
— Ну, вообще-то я собирался снимать достопримечательности — мост Золотые Ворота, Алькатрас и все такое, — но получилось совсем другое кино. Камера у меня маленькая, — старик показал на пальцах размеры, — не больше «сникерса», но работает хорошо. И фотографии можно делать, и фильмы снимать. Мне ее внук подарил. Я снимаю, а внук все в компьютер загоняет. Так вот, фильм свой я потом продал одной телестанции. Неплохо выручил, все расходы по той чертовой поездке покрыл.
— Ваша честь? — с усталой миной обратился к судье Микки Шерман.
Судья Мур подался вперед.
— Мистер Руни, пожалуйста, если вас не попросят дать детальное объяснение, отвечайте на вопросы коротко, «да» или «нет». Хорошо?
— Ладно.
— Вы предоставили мне копию той самой записи, не так ли, мистер Руни? — спросила Юки.
— Точно.
Юки повернулась к судье:
— Ваша честь, прошу разрешения продемонстрировать видеозапись и квалифицировать ее как вещественное доказательство.
— Пожалуйста, мисс Кастеллано.
Дэвид Хейл сунул диск в компьютер, и лица присутствующих обратились к двум большим телевизорам, установленным в передней части помещения. Экраны замигали, фильм начался.
Первый эпизод ничем не отличался от обычных любительских видеозаписей подобного рода — панорама залива, планы с известными всем достопримечательностями, улыбающиеся Джек Руни и его жена… В какой-то момент промелькнул случайно попавший в объектив Альфред Бринкли — будущий убийца сидел на скамейке, глядя на воду и пощипывая волоски на руке.
Второй эпизод явил публике и присяжным картину кровавого ужаса.
Загремели выстрелы, эхо охваченных паникой людей заметалось между стенами зала судебных заседаний. Юки украдкой взглянула на лица присяжных.
Камера резко ушла в сторону, успев захватить перекошенное страхом лицо смертельно раненного мальчика. В следующий момент Тони Канелло отбросило на перила, а потом он медленно завалился на тело убитой матери.
Юки видела фильм много раз, но эффект жуткой сцены не ослабевал — каждый кадр заставлял ее сжиматься, словно от удара в живот.
Рыжий Пес ошибался. Присяжные смотрели на экран так, словно видели запись впервые, и объяснялось их внимание одним простым обстоятельством — на этот раз убийца сидел всего лишь в нескольких ярдах от них.
Некоторые из присяжных отвернулись, другие в ужасе закрыли глаза, но в конце фильма взгляды всех обратились на виновника кровопролития.
Бринкли словно не замечал исполненных ненависти взглядов — сидя неподвижно, словно окаменевший, он смотрел на экран, где метались в панике пассажиры и падали сраженные выпущенными им пулями невинные люди.
— У меня вопросов нет, — бросил Шерман и, наклонившись к подзащитному, прошептал что-то ему на ухо.
— Благодарю вас, мистер Руни, — сказал судья Мур. — Вы свободны.
Свидетель медленно проковылял по проходу. Дверь за ним закрылась.
— Обвинение вызывает доктора Клэр Уошберн, — объявила Юки.
Глава 75
Путь к свидетельскому месту оказался нелегким — Клэр чувствовала, что все смотрят только на нее. Вчера в это время она лежала в постели и сейчас молила лишь о том, чтобы через пару часов оказаться там же.
Потом она увидела Юки — прелестную двадцативосьмилетнюю женщину, храбро вцепившуюся в трибуну, взволнованную, пылкую и перепуганную до полусмерти, но изо всех сил старающуюся не показать этого.
Клэр положила руку на Библию, повторила за бейлифом слова присяги и, поправив складки ставшего свободным платья — за три недели в больнице она потеряла пятнадцать фунтов, — опустилась на стул.
— Спасибо, что пришли, доктор Уошберн. Вы ведь всего лишь два дня назад выписались из больницы, не так ли?
— Верно.
— Можете сказать присяжным, почему вы оказались в больнице?
— В меня стреляли.
— Человек, стрелявший в вас, находится сегодня в этом зале?
— Да. Вон тот маленький засранец.
— Возражение, ваша честь, — не вставая со стула, подал голос Микки Шерман. — Не уверен насчет причин, но свидетель не имеет права называть моего клиента «засранцем».
Судья кивнул и укоризненно посмотрел на Клэр:
— Доктор Уошберн, боюсь, мистер Шерман прав.
— Извините, ваша честь. Сорвалось. — Она повернулась к Бринкли. — Мне очень жаль. Я, конечно, не должна называть вас «засранцем».
Публика оживилась, смешки докатились даже до скамьи присяжных, так что судье пришлось взяться за молоточек.
— Успокойтесь. Все. Когда я говорю «все», я имею в виду всех. — Он взглянул поверх очков на Клэр. — Предупреждаю, я этого не потерплю. Мы здесь не в театре, и если подобное повторится, мне придется очистить зал. Мисс Кастеллано, пожалуйста, призовите к порядку вашего свидетеля. Это ваша обязанность.
— Извините, ваша честь. Я понимаю. — Юки откашлялась. — Доктор Уошберн, расскажите нам подробнее о характере вашего ранения.
— В меня выстрелили из револьвера 38-го калибра. Пуля пробила левое легкое и только по случайности не попала в сердце.
— Неприятный инцидент.
— Да уж, более чем.
— Присяжные уже видели видеозапись случившегося на пароме. Что вы сказали обвиняемому перед тем, как он выстрелил в вас?
— Я сказала: «Ладно, сынок. Хватит. Отдай мне оружие».
— И что было потом?
— Он сказал, что это моя вина, что я должна была остановить его. И выстрелил. Что дальше — не помню. Я очнулась, когда санитары уносили меня с парома на носилках.
— Вы пытались остановить его, помешать выстрелить в других?
— Да. Но только он никого не слушал. Стрелял и стрелял. На моих глазах убил мистера Нга.
— Спасибо, доктор. — Юки взглянула на защитника: — Свидетель ваш.
Глава 76
Микки Шерман знал Клэр Уошберн на протяжении многих лет, питал к ней искреннюю симпатию и был рад, что она осталась в живых после трагедии на пароме «Дель-Норте».
Но сейчас Клэр выступала свидетелем обвинения и представляла серьезную угрозу его клиенту.
— Доктор Уошберн, кто вы по профессии?
— Я главный судебно-медицинский эксперт Сан-Франциско.
— Другими словами, вы медик? В отличие, скажем, от коронера?
— Да.
— Вы наверняка проходили интернатуру и, вероятно, стажировались в клинике?
— Да.
— Доводилось ли вам бывать в психиатрическом отделении?
— Доводилось.
— И вам, конечно, встречались пациенты, бродившие по палате с отсутствующим взглядом?
— Возражение, ваша честь, — вмешалась Юки. — Вопрос не по существу.
