Роберт МакКаммон - Синий мир
Оказавшись дома, он с трудом удержался от того, чтобы позвонить в полицию. Просто могли возникнуть определенного рода сложности. Полиция приехала бы побеседовать с ним, монсеньер бы это наверняка обнаружил и захотел бы узнать, в честь чего ему вздумалось гонять на велосипеде по ночным улицам. Сложностей лучше избегать.
Стрелявший в него был, безусловно, либо психопатом, либо перегрузившимся наркотиками. И встреча была, конечно же, чистой случайностью. Джон остался жив, хотя первая пуля прошла настолько близко, что дома, раздеваясь, он обнаружил на свитере осколки стекла разбитой витрины. Впрочем, хватит об этом.
В среду после обеда, когда все дела и занятия закончились, он снял свой белый воротник, переоделся в обычную одежду и вывел велосипед на улицу. Навстречу шел церковный служка по имени Гарсия. Пришлось наклониться и сделать вид, что нужно исправить мелкую неполадку, но тот все равно узнал Джона и поздоровался, проходя мимо. Убедившись, что Гарсия больше не смотрит в его сторону, Джон сел в седло и покатил по улице.
Он не собирался навещать Дебби Может быть, и не собирался. Но в таком случае колеса сами привезли его к ее дому. «Фиата» на стоянке не было. Он проехал мимо магазина Джиро, в течение часа покатался по извилистым улочкам, после чего вернулся обратно. «Фиат» не появился. Рабочий день, подумал он. Почувствовав спазм в сердце, он направился восвояси.
В четверг он проснулся в шесть утра и лежал с открытыми глазами, прислушиваясь к тиканью будильника.
Монсеньер Макдауэлл будет ждать его в своем кабинете в десять утра. В это же время он должен быть на борту самолета, направляющегося в Лос-Анджелес. Он, талисман удачи для порнозвезды, которая рассчитывает, что сегодня произойдет коренной перелом в ее жизни. Он встал с постели, принял витамины и пошел принимать душ. Ледяные струи подействовали освежающе. После душа он принялся чистить свои черные туфли.
Часы тикали как ни в чем не бывало. Без четверти восемь он, в джинсах, рубашке и свитере, уже вывел велосипед на улицу. Если ехать с нормальной скоростью, путь до дома Дебби займет минут пятнадцать — восемнадцать. Но он хотел выехать заранее, до тех пор, пока Дэррил и монсеньер не появятся в своих кабинетах.
Пристегнув велосипед цепью к перилам, он поднялся вверх по лестнице.
Дебби открыла дверь. Джон обратил внимание на следы белого порошка вокруг ноздрей.
— Лаки! — беззвучно выдохнула она и крепко обняла. Он почувствовал, что ее просто колотит. Потом, изо всех сил вцепившись в его руку, втащила в квартиру и захлопнула за собой дверь.
— Как хорошо, что ты пришел пораньше, — проговорила она, все еще не выпуская его руки. — Поможешь мне успокоиться и собраться. Хочешь кофе? Ни черта не могу приготовить, из рук все валится, но паршивый кофе — пожалуйста. Черный. Ты любишь черный?
— Да, конечно. Очень хорошо.
Она налила кофе. При этом ее руки так тряслись, что чашка звенела и едва не упала с блюдца.
— Немного нервничаю, — извиняющимся голосом произнесла она — Я тебя не облила? — Он отрицательно покачал головой. — Дядя Джо сказал, что привезет тебе костюм. Он сказал, что вы с ним нашли, как это он выразился?.. общий язык.
— Да, кажется, мы поняли друг друга, — подтвердил Джон. Дебби проглотила кофе, вскочила, достала из буфета флакон с таблетками, кинула парочку в рот и продолжала вести себя как теннисный шарик, гоняемый двумя ракетками. Убежала в спальню, через пару секунд появилась, уже без белого халата; одна нога в чулке, другая — голая, груди полностью обнажены.
— Слушай, у меня хриплый голос? — спросила она. — Мне кажется, я хриплю. О Боже, если я подхватила простуду — я умру!
— У тебя отличный голос, — заверил ее Джон, старательно отводя глаза от ее бюста.
Она начала надевать черный лифчик, но никак не могла справиться с застежками.
— Который час? Лаки, который час?
— Восемь двадцать шесть.
— Черт побери, не застегивается, мать его! — У нее перехватило горло, — Не могу… У меня ничего не получается!
Он встал, подошел и аккуратно застегнул бюстгальтер. Она дрожала по-прежнему и нервно ерошила волосы.
— Тш-ш-ш, — прошептал он, обнимая сзади за плечи. — Успокойся.
Продолжая вздрагивать, она положила голову ему на плечо. Черная волна волос накрыла лицо. Он ощутил, как под ладонями бьется ее сердце — словно птичка, пытающаяся вырваться из силков. Какие у него нежные руки, подумала Дебби, чувствуя, как его тепло успокоительно действует на ее обледеневшие внутренности.
— Ничего не могу сделать, — призналась она. — Постой так, хорошо?
Он обнял ее крепче, вдыхая запах ее волос. Потом поцеловал в шею. Губы свело как от ожога. Они соприкоснулись головами.
— Черт побери, я же должна собираться! — воскликнула Дебби, высвобождаясь из объятий, и ринулась в спальню. Джон услышал, как она яростно выворачивает наизнанку платяной шкаф.
Появившийся неизвестно откуда Единорог увернулся от его ноги, проковылял мимо и забрался в горшок с кактусом, где принялся деловито зарываться в песок.
Без семи девять в дверь позвонили. Джон пошел открывать, потому что Дебби все еще мучительно выбирала наряд — между юбкой со свитером и красным платьем. За дверью оказался широкоплечий темноволосый молодой человек с такими же холодными глазами под тяжелыми веками, как у отца.
— Вы Лаки? — произнес он. Джон кивнул. — Это для вас. — Парень протянул вешалку с синим костюмом, белой рубашкой и пестрым галстуком. — На время, — грозно предупредил он и ломанул в комнату, отодвинув Джона плечом. — Эй, Дебра! — послышался его громкий голос. — Машина ждет! Шевели задницей! — Затем он обернулся и презрительно бросил: — Чего стоишь, лопух? Одевайся!
Джон торопливо снял свою одежду и втиснулся в новую. Втиснулся, потому что все оказалось как минимум на размер меньше, а воротничок рубашки таким жестким, словно вырезанным из платины. Кое-как застегнув его, он попробовал завязать галстук. Попробовал раз, другой, третий, пока наконец младший Синклер не вытерпел:
— Тьфу ты, дьявол! Ты что, не знаешь, как завязывать галстук? Поди сюда! — Протянув руку, он дернул его к себе за злосчастный галстук, распустил нелепый узел и перевязал заново. — Дебра! — завопил он снова. — Мы стоим в запретной зоне! Пошевеливайся!
— Я готова, — послышался голос из спальни. И на пороге появилась она.
И Джон и парень молча уставились на это явление.
Она остановила свой выбор на красном платье — на тех самых языках пламени, которые Джон видел, когда она приходила на исповедь. Макияж безукоризнен; блестящие черные волосы, мягкими волнами ниспадающие на плечи, полностью открывали лицо, лучащееся жизненной энергией. Спокойный и уверенный взгляд серых глаз. Она полностью взяла себя в руки.
Дебби накинула легкий красный жакет, взяла в руки сумочку и направилась к выходу. Младший Синклер поспешил распахнуть перед ней дверь. Джон в своих слишком тесных брюках последовал за ними.
В салоне белого «роллс-ройса» пахло сигарами. За рулем сидел второй сын Синклера, а сам Синклер устроился на просторном заднем сиденье.
— Дебра, ты неотразима, — проговорил он, прикладываясь к ручке. Потом поздоровался с Джоном:
— Привет, Лаки. Похоже, ты несколько растолстел.
Джон хмуро улыбнулся. Синклер пихнул локтем сына и оглушительно расхохотался.
— Значит, так, — заговорил он, как только машина тронулась. — Солли встречает вас в аэропорту. У вас забронирован номер в «Спаго» с часу тридцати. — Бросив взгляд на Джона, он пояснил:
— Это классное место. Проба назначена на три тридцать. Солли вас туда отвезет. Потом доставит обратно в аэропорт. Обратный рейс в восемь сорок. Я решил, чтобы у вас было побольше времени — на тот случай, если парни из «Брайт стар» захотят пригласить вас перекусить. — Он взял руку Дебры в свои ладони. — Дай-ка я на тебя посмотрю. Открой ротик. Зубки хорошо почистила? Жвачку не хочешь? Чак, дай ей мятную! — Юноша моментально протянул пачку «Клоретс». — У тебя руки как лед, — заявил Синклер. — Нюхала уже?
— Самую капельку. — Она нацепила на нос темные очки.
— Хорошо. Это поддержит тебя в боевом настроении, — Синклер резко обернулся и уставился на Лаки. Этот несчастный наркоман, похоже, следит за ним. — Что ты на мне нашел, дубина стоеросовая?
— Джо! — воскликнула Дебби чуть более резко, чем хотела. — Прошу… Лаки мой друг.
— О, я знаю, чего ему надо. — Синклер вынул бумажник и раскрыл его, продемонстрировав толстую пачку зеленых. Отсчитав четыре стодолларовые купюры, он шлепнул их на колено Лаки. — Это Дебре на развлечения. Если что захочет — ни в чем не отказывать.
— Спасибо, дядя Джо, — сказала Дебби, глядя в окно.
Через двадцать минут Джон и Дебби уже седели в самолете. Без двух десять моторы взвыли, а чуть позже небольшой аэроплан местных авиалиний покатил по рулежке.
