Дитя божье - Кормак Маккарти
ЗИМА БЫЛА УЖАСНО ХОЛОДНОЙ. Он подумал, что еще немного и он будет похож на одну из сухих, обдуваемых ветром, суковатых елей, растущих на хребте среди сланцев и лишайников. Поднимаясь в гору в синих зимних сумерках, среди огромных валунов и остатков гигантских деревьев, лежащих в лесу, он удивлялся такому беспорядку. Беспорядок в лесу, поваленные деревья, новые тропинки. Если бы Балларду поручили это дело, он бы навел порядок и в лесу и в душах людей.
Снова пошел снег. Он не прекращался четыре дня и когда Баллард снова спустился с горы, ему потребовалась большая часть утра, чтобы добраться до хребта над домом Грира. Он слышал стук топора, приглушенный расстоянием и снегопадом. Он ничего не мог разглядеть. Снег был серым на фоне неба и мягко ложился на ресницы. Он падал без единого звука. Баллард взял винтовку в руки и пошел по склону к дому.
Он присел за амбаром, прислушиваясь к звукам, которые издавал Грир. Там, в мерзлой трясине из грязи и навоза, глубоко отпечатались следы копыт. Когда он вошел в амбар, тот был пуст. Чердак был завален сеном. Баллард стоял в дверях предбанника и смотрел сквозь падающий снег на серые очертания дома. Он подошел к курятнику, отстегнул проволоку, удерживающую засов, и вошел внутрь. Несколько белых кур нервно наблюдали за ним из своих ящиков у дальней стены. Баллард прошел вдоль ряда насестов и через проволочную дверь попал в кормовой отсек. Там он набил карманы кукурузной шелухой и вернулся обратно. Он осмотрел кур, пощелкал языком и потянулся к одной из них. Она вылетела из ящика с протяжным криком, пролетела мимо, забилась на полу и рысью унеслась прочь. Баллард выругался. В поднявшейся суматохе остальные куры поодиночке и парами последовали ее примеру. Он сделал выпад и схватил одну из них за хвост, когда она взмыла в воздух. Она издавала возмущенные вопли, пока Баллард не смог схватить ее за шею. Держа сопротивляющуюся птицу в обеих руках и зажав винтовку коленями, он подскочил к маленькому затянутому пылью окну и выглянул наружу. Ничто не шелохнулось. Ах ты, сукин сын, — сказал Баллард то ли курице, то ли Гриру, то ли им обоим. Он свернул курице шею, быстро прошелся по гнездовым ящикам, собрал несколько яиц и положил их в карманы, а затем снова вышел на улицу.
В ВЕСЕННЮЮ ИЛИ ПРОСТО ТЕПЛУЮ ПОГОДУ, когда в лесу тает снег, призраки зимы вновь появляются на узких тропках, а сквозь снег, словно на палимпсесте[8], проступают исчезнувшие было следы борьбы, сцены смерти. Сказки о зиме вновь становятся явью, словно время повернулось вспять. Баллард шел по лесу, прокладывая свои старые тропы там, где они сворачивали за холм к его бывшему месту жительства. Старые приходы и уходы. Следы лисы, вылезшие из-под снега, словно маленькие грибы, пятна ягод, которые птицы, словно кровь, набрасывали на снег пунцовыми кляксами.
Дойдя до вершины, он прислонил винтовку к камням и стал смотреть на дом внизу. Из трубы не шел дым. Баллард наблюдал, сложив руки. Он про себя спросил Грира, где тот пропадает сегодня. День был серым и холодным, тающий снег перестал капать и течь. Баллард наблюдал, как первые хлопья, словно пепел, падают в долину.
Где ты, ублюдок? — позвал он.
Мимолетные снежинки оседали и таяли на скрещенных рукавах его пальто. Он смотрел до тех пор, пока молчаливый дом внизу под ним не померк в сером снегопаде. Через некоторое время он снова взялся за винтовку и перевалил через хребет туда, где виднелась дорога. Ни вверх, ни вниз никто не шел. Снег уже валил так, что в долине ничего не было видно.
Из снежной мглы вынырнули мелкие птицы и, словно обдуваемые ветром листья, унеслись в тишину. Баллард присел на корточки, зажав винтовку между коленями. Он приказал снегу падать быстрее и он падал.
ПОСЛЕ ТОГО КАК СНЕГ ПЕРЕСТАЛ ИДТИ, он стал приходить каждый день. С расстояния полмили он наблюдал со своего уступа, как Грир идет из дома за дровами, в амбар или в курятник. После того как он снова уходил, Баллард бесцельно бродил по лесу, разговаривая сам с собой. Он строил странные планы. Следы его ботинок затаптывали отпечатки прежней жизни. Там, куда уходили мыши или лисы, охотившиеся по ночам. Похожий на голубя отпечаток совиных крыльев.
Он уже давно носил женское нижнее белье, снятое со своих жертв, но теперь стал появляться и в их верхней одежде. Готическая кукла в скверно сидящем наряде, ее карминовый рот отстраненно и ярко парит в белом пейзаже. Внизу — долина с несколькими ржавыми крышами и бледными клубами дыма. Дорога, представляющая собой полосу грязи, идущую через белоснежную долину, а за ней — горы с черными перемычками ветвей оголенных зимних деревьев и бледно-зелеными вечнозеленых.
Его собственные следы выходили из пещеры, окрашенные точно кровью красной пещерной грязью, и постепенно бледнели на склоне, словно снег выжигал грязь на его ногах, пока, наконец, он не оставлял на снегу сухие белые отпечатки. Снова пришла ложная весна с теплым ветром. Снег растаял, превратившись в небольшие пятна серого льда среди мокрой листвы. С наступлением такой погоды где-то в глубине пещеры зашевелились летучие мыши. Однажды вечером Баллард, лежа на подстилке у костра, увидел, как они появились из темноты туннеля и поднялись через отверстие наверх, дико трепеща в пепле и дыму, словно души, восставшие из ада. Когда они исчезли, он смотрел на полчища холодных звезд, расползавшихся по дымовому отверстию, и думал, из какого материала они сделаны — или он сам.
III
ВОТ ЗДЕСЬ, — сказал шериф своему помощнику.
Хорошо. Езжай до вершины и разворачивайся.
Они ехали дальше по раскисшей дороге, слегка подпрыгивая и выпуская длинные пласты мокрой грязи из-под колес, пока не уперлись в разворот в конце дороги. Спустившись вниз, можно было увидеть колеи, которые уходили в бурьян, и разглядеть, где были повалены молодые
