Тетрадь смерти: Другая Тетрадь: Дело Лос-Анджелесского убийцы Б.Б. (ЛП) - Нисио Исин
- Пожалуйста, Мисора Наоми, - сказал L, - сделайте все, чтобы поймать убийцу.
Сделайте все.
Все.
- Поняла.
- Спасибо. Кроме того, Мисора, хотя мы действительно не можем открыто просить помощи полиции, я обеспечу небольшое прикрытие. Я планирую поставить несколько своих людей вокруг кондоминиума. Им, разумеется, не требуется солидных доказательств. И они, разумеется, будут держать дистанцию, но все же…
- Хорошо, спасибо.
Совещание с L закончилось уже за полночь. Наступило двадцать первое августа. Она проведет двадцать второе в Пасадене, так что приехать следовало сегодня вечером. Мисора забралась в постель, надеясь хорошо выспаться, однако с таким количеством мыслей в голове сделать это было непросто.
- Стой-ка, - пробормотала она.
Как паутинка, прилипшая к подкорке. "Счас-счас… когда я говорила Рюдзаки о капоэйре?"
Она не знала.
Была еще одна вещь, которой она не знала.
Вещь, которой она даже не знала, что не знала.
Вещь, которой она не узнала никогда. Что бы она ни делала, она просто была неспособна узнать, что этот убийца, Бейонд Бесдэй, мог сказать имя и время смерти человека, просто взглянув ему в лицо. Что он был рожден с глазами шинигами. Она не могла знать, что фальшивые имена в его случае не работают, они совершенно и категорически бессмысленны.
Откуда бы ей это знать?
Даже сам Бейонд Бесдэй не мог сказать, как получилось, что он был рожден с глазами шинигами, как он мог пользоваться ими без какой-либо платы, без сделок. Не знали ни Мисора, ни L, а я тем более. Самая близкая версия, которую я могу предложить, это если шинигами тупы настолько, чтобы швыряться своими тетрадями в наш мир, так они могут оказаться достаточно тупы, чтобы разок швырнуть и глаза. В любом случае, глупо ожидать от людей, которые о шинигами ни сном, ни духом, чтобы они всюду искали их буркала.
Но даже если так, она могла бы догадываться. "В", в конце концов, выглядела как тринадцать, а тринадцать – это номер Смерти в колоде Таро…
Итак.
С определенным количеством забот и хлопот, а также одним существенным просчетом… близится развязка.
Предыстория.
Я изначально решил сохранить причины отпуска Мисоры Наоми, который, по сути, являлся отстранением, за пределами этих записей, оставить детали погруженными в туман. Если бы я мог, я бы неукоснительно следовал этой линии. Я хотел. Как я говорил, она единственная оказалась самой большой жертвой выводка Дома Вамми, и вторжение в ее личные… или, по крайней мере, частные переживания является тем, чего я предпочел бы не делать. Что означает, что впоследствии я об этом вновь упоминать не стану. Как бы то ни было, поскольку я обнаружил себя описывающим события глазами Мисоры, после получения ей врученного Рюдзаки Стрэйер-Войта, модель "Инфинити", я не могу больше этого избегать. Я не могу просто перейти к следующему действию без объяснения причин.
Эта история, однако, не из тех, что пересказывают шепотом. Короче говоря, команда, в которой работала Мисора, убила несколько месяцев на секретную разработку, внедрение и накрытие картели наркоторговцев, а она сорвала всю операцию, поскольку в критический момент не смогла надавить на курок. Так как она не носила при себе оружия постоянно, на задании пистолет ощущался иначе, хотя она не была склонна бормотать перед кем-то подобные жалкие оправдания неспособности пристрелить человека. Мисора Наоми была подготовленным агентом ФБР. Она не могла представить свои руки чистыми или себя выше всех этих вещей. Но она оказалась не способна спустить курок. Возраст ребенка под дулом пистолета…ни в коей мере ее не извинял. Тринадцать лет или нет, но он был опасным преступником. А Мисора Наоми дала ему уйти, и секретная операция, на подготовку которой ее товарищи потратили бессчетные часы и невероятные объемы сил, завершилась ничем. Все было кончено. Они никого не арестовали, и, хотя жертв не было, несколько агентов получили тяжкие увечья, которые не позволят им когда-нибудь вернуться на службу. Ужасающие результаты, учитывая затраченные ресурсы. Если принять во внимание ее шаткое положение в организации, вынужденная временная отставка в такой ситуации была даже снисхождением.
Мисора Наоми в самом деле не знала, почему не смогла выстрелить. Возможно, не дала себе должной установки на самосохранение… должной решимости, обязательной для агента ФБР. Ее парень, Рэй Пенбер, сказал: "Думаю, ты просто не вжилась в позывной, Резня Мисора". Нечто среднее между сарказмом и попыткой ее подбодрить, хотя она в общем не возражала..
Но Мисора Наоми помнила.
Момент, когда навела дуло на мальчика…
Глаза ребенка повернулись к ней.
Он будто смотрел на то, чему не мог поверить, как на бога смерти, появившегося из ниоткуда. Как на какой-то фарс. Он мог убивать других, но не мог вообразить, что сам может быть убит. Хотя и должен был знать, должен был быть готов умереть в самом начале жизни, как любой преступник. Как любой агент ФБР. Эта нить связала их. Она была частью системы. Тот мальчик тоже. Возможно, это ослабило их. Возможно, это укрепило связь. Возможно, их страхи всплыли на поверхность, разъедая решимость, как ржавчина. Но что с того? Подавая руку ребенку, который не то, что не имел шанса измениться, а даже не думал помолиться за переход к правой жизни, чего ожидала от него Мисора? Насколько жестоко было с ее стороны ожидать чего-либо? Она не хуже других знала, что мальчишка жил, как мог. Он всегда был обречен. Но означало ли это его возможность ускользнуть от собственной судьбы? Был ли это единственный способ жить, единственный – умереть? Была ли человеческая жизнь… направлялась ли человеческая смерть какой-то незримой рукой?
Конечно, она подозревала, что кое-кто просто использовал тот промах как повод для выведения ее из игры. Но стоило ей подумать о разнице между тринадцатилетним, которого она не смогла пристрелить, и второй жертвой Лос-анджелесского Серийного Убийцы, Квортер Квин, и все ее переживания превращались в бред.
Мисора не обладала сильным чувством справедливости.
Она не считала себя выше морально или этически.
Она не была склонна к философским рассуждениям.
Она находилась там, где находилась, потому что вся ее жизнь прошла подобно прогулке по незнакомому городу. Если бы пришлось прожить ее заново, Мисора была уверена, она бы оказалась в совершенно ином месте. Если бы кто-то спросил ее, почему она пошла в ФБР, она бы ни за что не смогла ответить.
Ей это удавалось, но все исходило от ее способностей.
А не желаний.
- А что если убийца ребенок? – подавленно бормотала Мисора.
- Тринадцать… только тринадцать…
Она положила пистолет рядом, проверив предохранитель. Следующей пошла пара наручников для убийцы, также преподнесенная Рюдзаки. Она сидела в двухкомнатных апартаментах номер тысяча триста тринадцать, где жила Блэкбэрри Браун, и единственной комнатой с защелкой была комната напротив входной двери. Девятью этажами ниже, в номере четыреста четыре, Рюдзаки тоже ждал появления убийцы, заняв место Блюзхарпа Бэбисплита. Он заявил, что силен, однако выглядел таким подозрительно щуплым, что она весьма и весьма беспокоилась. Он вел себя так уверенно, когда они встретились прежде чем разойтись по комнатам, но… сомнения оставались при ней.
На этом этапе Мисора понятия не имела, в какую из комнат убийца, человек, которого L назвал "B", решил наведаться: сюда или к Рюдзаки? Она мозговала над проблемой каждую свободную секунду, но, честно говоря, не могла прийти к чему-то, хоть отдаленно напоминающему заключение. Вдобавок ее с самого третьего места преступления все еще грызла тема времени суток… но сейчас волноваться об этом не было смысла. Все, что имело значение – это убедить себя в том, что он придет именно сюда, убивать Блэкбэрри Браун, и потом действовать по ситуации. Нельзя было позволять себе тратить время на беспокойство о жильцах. Или можно было расценить это иначе: "В" придет за ней… вместо L.
