Лиза Гарднер - Другая дочь
– Ладно, Дэвид, – ледяным тоном процедила она. – Рассмотрим вашу версию. Мои ненаглядные родители действительно составили заговор с целью удочерить отродье Рассела Ли Холмса. Допустим, их больной и извращенный рассудок подсказал, что убийца задолжал им ребенка. Отравили меня наркотиками до полной потери памяти, отец именно в тот день подстроил дежурство – и вуаля! – все прошло на ура. Я получила новую семью, они получили новую дочь. Все счастливы. Правильно?
– И? – подозрительно прищурился Дэвид, не допуская мысли, что она во все это верит.
– И вдруг, – упорно гнула своё Мелани, – двадцать лет спустя Стоуксы ни с того ни с сего переменились? Решили объявить правду? Или – совсем крышу снесло – установили в моей спальне алтарь в смутной надежде, что я всё вспомню, пойму, кто я такая и что они сотворили? Ну же! Сначала вы утверждаете, что они сговорились принять дочь убийцы, а теперь – что решили обнародовать тот давний замысел. Чушь полная.
– Бессмыслица, – нахмурившись, неохотно согласился Дэвид.
– Абсолютная.
– Если только…
– Нет!
– Если только кто-то один не вознамерился раскрыть правду. Подумайте. Шесть месяцев назад вся ваша семья встала с ног на голову. Разрыв между отцом и сыном, разрыв между мужем и женой, и даже напряженность между вами и Брайаном. По-моему, внутрисемейные отношения претерпевают негативную динамику, как говорят психиатры. Может, это ключ. Может, последние нелегкие полгода наконец подвигли кого-то обнародовать истину о случившемся много лет назад. Подвигли кого-то позвонить Ларри Диггеру. Как насчет этого?
Мелани мятежно сверкнула глазами, но немедленных возражений не нашла. За последние шесть месяцев действительно всё изменилось, ей ли не знать.
– Придется пройтись по всем членам вашей семьи.
– Нет.
– Придется. Либо со мной, либо с Ченни. Ваша мама может прийти домой в любой момент.
– А знаете, вы настоящий сукин сын.
– Возможно. Но я тот сукин сын, который заметил, что вас вытащил из собственного дома подозрительный незнакомец. Тот самый сукин сын, который первым прибежал, когда вам стало плохо, и принес домой. Неплохо для сукиного сына, – выпалил Риггс более воинственно, чем намеревался.
Мелани отвернулась с несчастным видом.
– Да, – согласилась она наконец. – Совсем неплохо.
Дэвид переступил с ноги на ногу, слегка успокоившись, но все же ощущал неловкость. Должностная инструкция не требовала снискания всеобщей любви. А вот результата – требовала.
– Мы очень закрытая семья, – помолчав, пояснила Мелани. – Мои родители достаточно настрадались. Не хочу, чтобы вы считали их преступниками.
– Знаю и обещаю помнить об этом. Начнем с отца и брата. Общеизвестно, что ваш отец вычеркнул Брайана из завещания. Может, это настолько разозлило вашего брата, что он ступил на тропу войны?
– Только не Брайан. Не стану притворяться, что у них с отцом легкие отношения, но если бы Брайан захотел отомстить папе, то не стал бы использовать Меган… эта боль еще слишком сильна. Вы же видели – когда он вошел в мою комнату, то разволновался сильнее меня. Ради Бога, он всего лишь узнал двадцатипятилетней давности игрушку своей маленькой сестры. Сестренки, в трагедии которой – я точно знаю – корит себя до сих пор.
– Впечатлительный парень.
– Дэвид, его младшую сестру похитили и убили. Тогда ему было девять; достаточно большой, чтобы понимать, что происходит, но недостаточно взрослый, чтобы что-то предпринять. Смерть Меган стала самой трагической главой в истории этой семьи, ясно? Если бы все они продолжали жить дальше как ни в чем не бывало, вот тогда это было бы странно.
Дэвид не стал комментировать. Лично он считал, что все Стоуксы более чем странные.
– А ваша мама? Похоже, ей не понравилось изгнание Харпером сына. Она снова принялась пить…
– Да, но эта проблема началась, когда похитили девочку! Убийство Меган ударило маму больнее всех, Дэвид. Она все еще пытается наладить совместную жизнь. Иногда ночью я нахожу ее внизу, она касается портрета, словно хочет погладить щеку своей дочери. Неделями в ее глазах можно увидеть бессмысленные попытки угадать, что она должна была сделать по-другому или могла ли стать лучшей матерью. Глядя на нас с Брайаном, она буквально впадает в панику. Не вините мою мать, Дэвид. Она уже за все заплатила.
– Похоже, вся семья вечно приглядывает за ней, за взрослой женщиной.
– Мы любим ее! Мы беспокоимся о ней!
– А своего отца?
– Это совсем другое дело. Отец способен сам о себе позаботиться. А вот мама…
– Не в себе, – категорически продолжил Дэвид. – Депрессия, алкоголизм. Боязнь нападения. Патриция Стоукс, возможно, прекрасная мать, очень любящая, но никогда не выиграет конкурс на самого уравновешенного человека года.
– Моя мама – добрая женщина, Дэвид. И безумно нас любит. Она просто… сильно скучает по Меган.
Риггс изогнул бровь и внимательно всмотрелся в Мелани. Чтобы та осознала, что только что сказала о своей матери.
– А отец? Как он себя ощущает в такой обстановке? – пошел дальше по списку Дэвид.
– О, папа – это папа, – впервые расслабилась Мелани. – Мужчина из мужчин, смеется, когда подступают слезы, и никогда добровольно не пойдет к врачу, даже если обломки кости порвали кожу. Воспринимает свою роль кормильца очень серьезно, постоянно беспокоится о нашем благосостоянии… эдакий человеческий плодородный слой. Вы, наверное, понимаете его лучше меня.
– И как сюда вписывается лишение наследства собственного сына?
– Папа не слишком охотно признает свои ошибки, – поморщилась Мелани и, повысив голос, добавила: – Отец – мастер-ремонтник, Дэвид. «Ремонтирует» тела, «ремонтирует» проблемы. К сожалению, трудно исправить такие эмоции, как горе, раскаяние и чувство вины. Знаю, он не слишком сумел помочь жене, и объявление Брайана застало его врасплох. В мире моего отца первенец не сообщает, что он гей. Папе просто нужно время, чтобы смириться. Он действительно хороший отец.
– Гордится собой и своими доходами.
– Он прекрасно справляется.
– В том числе и с обеспечением семьи.
– В смысле? – нахмурилась Мелани.
– Сколько стоит подобный особняк на Бикон-стрит? – демонстративно пожал плечами Дэвид. – Миллион? Два? А еще мебель, автомобили, загородный летний дом. Предметы искусства, антиквариат, дизайнерские занавески. Шикарный образ жизни, даже для преуспевающего хирурга.
Мелани насторожилась, глаза заледенели.
– Сомневаюсь, что финансы моей семьи имеют отношение...
– Большинство преступлений совершаются из-за любви или денег. И Ларри Диггер отметил, что в Техасе ваши родители явно жили не по средствам.
– Диггер просто завидует, – твердо отмахнулась Мелани. – Вот и все.
Дэвид ждал, намеренно не нарушая молчания. Но девушка не шелохнулась. Кто мог предвидеть, что Стоуксы станут настоящей семьей? Хотя Риггс считал, что им чертовски повезло обрести в Мелани такую преданную дочь.
Или это результат гнусной любезности Рассела Ли Холмса?
Дерьмо. Дэвид внезапно похолодел.
– Что насчет Уильяма Шеффилда? – вернулся он к членам семьи и друзьям. – Как вы познакомились?
– Он работает с моим отцом. Папа пригласил его на ужин, – сухо процедила Мелани. – Ах, да, заговор.
– Вчера мы с ним перекинулись парой слов, – прокомментировал Дэвид. – У него техасский говор. Что-то многовато техасцев в этом доме.
– Верно. Вот почему они с папой подружились. Двое земляков в бостонской больнице. Если вы когда-нибудь переедете в Техас, наверное, подружитесь с первым встреченным бостонцем.
– Вполне вероятно, однако неужели этого достаточно, чтобы тут же сосватать земляку собственную дочь?
– Это древняя история, – процедила Мелани.
– Означают ли ваши слова, что именно Уильям разорвал помолвку?
– Расставание, – стальным тоном отчеканила Мелани, – произошло по взаимному согласию.
– Неужели?
– Я застала его в постели с другой женщиной, Дэвид. Думается, основание более чем достаточное.
Дэвид был сражен наповал. Слизняк Уильям Шеффилд изменил Мелани Стоукс? Боже, придурок еще глупее, чем выглядит.
– Страдаете? – спросил он более заинтересованно, чем хотелось.
– Нет. Финал был неизбежен. Мы вообще не должны были обручаться.
– Тогда почему же это сделали?
– Он тоже сирота, – пожала плечами Мелани. – Мне показалось, что это нас объединяет. А может, просто потому, что он должным образом предложил руку и сердце… трудно отказать человеку, который страстно уверяет, что мечтает провести с тобой остаток жизни. Мы оба достаточно быстро поняли свою ошибку, особенно когда он начал доказывать, что я не настоящая сирота.
– Что?
– Меня ведь удочерили, – сухо пояснила Мелани. – Взяли в семью, причем богатую. Через некоторое время стало ясно, что это обстоятельство заживо съедает Уильяма. Из нас двоих, по его убеждению, он был больше обижен судьбой, поэтому весь мир и особенно я ему многое задолжали. В общем, выяснилось, что я не склонна отдавать долги кому бы то ни было.
