Роджер Эллори - Красная лента
На дорогах почти не было машин, поэтому ехали они быстро. Прежде чем Миллер решил, что он будет говорить, они прибыли на место.
Рос припарковался на углу съезда с магистрали, который вел в район. Он понимал, что, если оставить автомобиль на территории района, его могут угнать.
Они подошли к дому и остановились. Миллер стоял, засунув руки в карманы пальто, и смотрел, как изо рта вырывается облачко пара. Место, в которое они попали, было убогим. Граффити, мусор, перевернутые мусорные баки, пустые бутылки с отслоившимися от влаги этикетками…
— Это там, — сказал Рос и ткнул пальцем.
Миллер последовал за ним между унылыми коробками зданий, которые стали приютом для несчастных, заслуживающих лучшей жизни.
«Это то дерьмо, которое мы не хотим считать национальным достоянием», — подумал он.
— Восемнадцать, — сказал Рос. — Квартира восемнадцать, третий этаж.
Они поднялись по лестнице, погруженной в тень. Было раннее утро, но что-то в этом месте заставляло считать, что на мир опускаются вечные сумерки. В воздухе чувствовался запах мочи и дерьма, крови и мусора, влажных газет, старых матрасов и горелых домашних жаровен, фантазии и желания, чтобы все было иначе, — желания, которому не суждено было стать реальностью.
«Как здесь хреново!»
Рос постучал и отступил в сторону. Миллер встал справа от двери, а Рос, положив руку на пистолет, слева. Оружие было в кобуре, но он расстегнул ее, чтобы ствол можно было быстро достать.
«Совсем хреново».
Изнутри донесся шум.
Застучали цепочки, защелки, засовы — хозяева не хотели, чтобы их обокрали.
— Кто там? — послышался голос из-за двери.
— Полиция, мэм.
Тишина.
Рос посмотрел на Миллера.
Тот сказал:
— Открывайте дверь, мэм. Это полиция.
— Да слышу я, слышу, черт побери! — ответила Наташа Джойс и отперла дверь.
Дверь распахнулась. Миллер зашел первым, Рос последовал за ним, застегивая кобуру. В коридоре со свежевыкрашенными стенами было светло. Ковер на полу, хотя и потертый, выглядел чистым. В квартире, в отличие от лестницы, хорошо пахло. Это был своего рода оазис, оказывавший сопротивление надвигавшейся из-за двери пустыне.
Миллер достал жетон.
— Я знаю, кто вы, — сказала Наташа Джойс.
— Вы мисс Наташа Джойс? — спросил Миллер. — У вас есть дочь Хлои Джойс?
Наташа слабо улыбнулась.
— Учительница, верно? Она вам позвонила?
Миллер нахмурился.
— Вы ведь поэтому здесь? Из-за женщины в газете, которую убили в субботу.
— Да, — подтвердил Миллер и покосился на Роса. — Вы нас ждали?
Наташа сокрушенно покачала головой.
— Люди вроде меня всегда ждут, что к ним в гости пожалуют люди вроде вас.
Стоя в чистом коридоре в квартире Наташи Джойс в ожидании, пока она пригласит их в кухню, Миллер чувствовал себя неловко. Все, что он слышал, — это далекий шум телевизора, по которому показывали мультфильмы.
— Моя дочь у себя в комнате смотрит телевизор, — сказала Наташа. — Мне захотелось, чтобы она побыла сегодня дома, со мной. Ничего страшного, если Хлои и прогуляет денек. Мы можем поговорить здесь.
Она пригласила Роса и Миллера в узенькую кухню, поставила им два стула возле еще более узкого стола, а сама прислонилась к раковине и крепко вцепилась руками в ее хромированный край, словно ожидая чего-то плохого. Потом посмотрела по сторонам, откашлялась и повернулась к Миллеру, потому что он первым вошел в квартиру, первым заговорил. И хотя Миллер был моложе Роса, было что-то в выражении его лица, сказавшее ей, что он успел многое повидать на своем веку. Наташа Джойс выбрала Роберта Миллера главным. Она решила, что если уж говорить, то только с ним.
— Так что вы хотите знать? — спросила она.
— К нам поступил звонок, — ответил Миллер.
Он внимательно рассматривал Наташу. Что-то в выражении ее лица говорило, что жизнь всегда будет иметь привкус разочарования, что бы ни случилось. Она была симпатичной женщиной. С одной стороны ее волосы были подстрижены довольно коротко, а с другой ниспадали до плеч и были схвачены заколкой. Но было что-то в ее глазах… Миллеру она напомнила другую девушку. Девушку, которой он пытался помочь.
Наташа выглядела смущенной. Она была в поношенной футболке, на столе лежали резиновые перчатки, а в воздухе витал запах дезинфицирующих средств. Она как раз занималась уборкой.
— Вам звонила учительница из воскресной школы Хлои, верно? Мисс Антробус?
Миллер покачал головой.
— Она не назвала себя.
— Это точно была она. Мы разговаривали вчера, когда я забирала дочь. Я так и подумала, что она позвонит вам. — Наташа Джойс улыбнулась и даже сделала попытку рассмеяться. — Я сама собиралась вам позвонить. Черт, я сама должна была позвонить! А теперь эта история будет выглядеть как-то не так.
— Что вы имеете в виду, мисс Джойс? — спросил Миллер.
Наташа, казалось, не услышала его вопрос. Она покачала головой и продолжила:
— Она просто перепуганная сучка, маленькая перепуганная сучка. Я думаю, что это из-за того, что она полукровка. Ну, вы поняли, не черная и не белая. Никто ее не хочет. Должно быть, ей тяжко от этого.
— Она не назвала нам свое имя, — повторил Миллер. — И она не жаловалась на вас, на вашу дочь или что-то подобное, мисс Джойс. Я полагаю, что звонившая была озабочена тем, что вы, возможно, знаете что-нибудь о Кэтрин Шеридан, женщине, которую убили в субботу…
— Это не ее имя, — перебила Наташа, словно хоть в этом могла опередить белых легавых засранцев. — У нее было другое имя, и я не уверена, что это была она. Но она приходила сюда, и спустя несколько недель Дэррила не стало.
Миллер нахмурился.
— Я прошу прощения, но я немного запутался. Вы сказали, что у нее было другое имя?
— Шеридан. Кэтрин Шеридан. Она назвалась другим именем, когда приходила вместе с тем ублюдком поговорить с Дэррилом.
— С Дэррилом?
— Отцом Хлои. Дэррил Кинг. Он был моим парнем, моим мужчиной. Он был отцом Хлои.
— Он умер?
— Да, умер в две тысячи первом году.
— Мне очень жаль, — сочувственно сказал Миллер и сразу же вернулся к делу. — И эта женщина, которую убили… Она приходила повидаться с Дэррилом вместе с каким-то мужчиной?
— Боже, я не знаю! Я не знаю, что мне думать, черт побери! Приходила какая-то женщина, которая хотела поговорить с Дэррилом. Она была похожа на эту из газеты. Она была с мужчиной, и они приходили не раз. Они разговаривали со мной всего лишь однажды, хотя я видела их несколько раз. Они сказали, что ищут Дэррила, спрашивали, где он. Черт, к тому времени он уже катился по наклонной, если вы поняли, что я имею в виду. Я не знаю, сколько он потреблял товара, но много.
— Товара?
— Героина. Дэррил был обдолбышем, мистер, настоящим, профессиональным, дипломированным обдолбышем. Вы спрашиваете меня о женщине, а я видела ее несколько раз пять лет назад. Если только это была та самая женщина, которая вам нужна. Но какие у нее могли быть дела с Дэррилом Кингом и как Дэррил мог быть связан с такой женщиной, как она, одному Богу известно. Я не знаю, чем вам помочь. Единственная причина, по которой я разговариваю с вами, так это потому, что эти люди, возможно, связаны с тем, что случилось с Дэррилом. Я бы позвонила вам, просто эта тупая сука меня опередила.
Миллер взглянул на Роса. На лице напарника явно читалось разочарование. Это была старая информация, пятилетней давности. Зацепка, которая оказалась пустышкой.
— Мужчина, который сопровождал ее… — начал Миллер. — Как он выглядел?
Наташа ткнула пальцем в Роса.
— Как он.
— Как я? — переспросил Рос, и на секунду ему стало неловко.
— Да, как вы. Ну вы поняли: рубашка, галстук, костюм, пальто, темные волосы с сединой на висках. Хотя он нервничал. По крайней мере, мне так показалось. Черт, а может, и не нервничал, просто был начеку, словно выжидал чего-то.
— И все-таки, как он выглядел? Я имею в виду лицо. Было что-то запоминающееся?
Наташа пожала плечами.
— Бог его знает, я уже и не припомню. Это было давно. Я особо внимания не обращала. Он молчал. Говорила только женщина. Возможно, я бы смогла узнать его, если бы увидела снова, не знаю. — Она замолчала.
— Что-нибудь еще?
— Да вроде ничего, — ответила Наташа. — Он дал мне двадцать баксов. Сказал, чтобы я купила что-нибудь для Хлои. Чтобы купила ей куклу. Она любит эту куклу, до сих пор с ней играет. Только поэтому она и помнит тех людей.
— И они просто хотели поговорить с Дэррилом?
Наташа кивнула.
— Вы можете еще что-нибудь рассказать об этом мужчине? Может, у него были какие-то отличительные черты? Какие-нибудь особенности? Татуировки, шрамы, родимые пятна?
Наташа покачала головой.
— Нет, ничего такого не было.
— Хорошо, мисс Джойс, — сказал Миллер. — Вы можете вспомнить что-нибудь еще?
