Виктор Кнут - Кровавый отпуск
— А то, что с ними проделала я?.. — нежным голоском промурлыкала я.
Джамал и Исса расхохотались так дружно и громко, что в гостиную удивленно заглянула Лейла.
— Аны убьют тэба, если надут, — сквозь смех пробормотал Исса. — Аны васэ злой, как шайтан!
— Не хочу, чтобы эти шайтаны меня убивали, — заметила я. — Как же мне все-таки позвонить? Или уехать отсюда?
— Хм, — Джамал подлил мне в бокал пива. — В поселке сейчас на каждом шагу военные патрули. А люди говорят, что солдаты прочесывают все леса вокруг Пялиц. Машины проверяют по несколько раз. На рынке весит ксерокопия твоей фотографии…
— Под огромной надписью «Wanted»,[3] — развеселилась я. — Совсем как в штатовских вестернах. И какая же за меня объявлена награда?
— Пока никакой, — на полном серьезе ответил Джамал. — Тебя что, успели сфотографировать?
— Нет, они только успели посовать свои лапы мне под футболку. А фотографию увеличили с паспорта.
— Да, конечно, — пробормотал Джамал. — Вот чего я опасаюсь, Марина. Как бы солдаты не пошли по домам.
— Не имеют права.
— Здесь они все имеют, Марина. Ты разве не поняла? Так вот, если они вдруг сунутся к нам, то спрятать тебя мы не сможем. Придется тебе уходить. Но я пойду вместе с тобой.
— Чего?!! — Я аж поперхнулась пивом. — Тебе-то зачем такой геморрой? Я и так не пойму, что вы со мной возитесь.
— Просто ты хорошая девушка.
— Которая по ночам с пистолетом в руке останавливает на большой дороге машины? И как ты так сразу во мне разобрался?
Исса снова расхохотался.
— Вах, Марын, пачиму ны видышь? Он ны разабралса, он валубылса, как малчик, да. Он тогда сыказал: «Ны тырогай ныкто этат бандыт, он хароший. Я жинус на нэй, эсли ана ны жината. А эслы жината, буду эй старшим бырат».
«Не „жената“, а „замужем“, — машинально отметила я про себя. — Bay, и каким же повышенным спросом я пользуюсь после отъезда Антоши. Уже второе предложение руки и сердца в течение месяца! Сперва от спивающегося толстяка гаишника, теперь от симпатяги магометанина, торговца овощами и фруктами на пялицком рынке. Да и на сводных старших братьев мне в жизни везет…»
— Я замужем. Но спасибо тебе, Джамал. Мне все это очень приятно слышать, — продекламировала я и, подумав, что эта фраза какая-то уж слишком дежурная и неживая, хитро улыбнулась и ляпнула такое, какое умею ляпать лишь я. А потом поражаюсь: «И как это только могла…» — Вообще-то я недавно всерьез собиралась обзавестись любовником. Вот только вместо любовников вокруг лишь одни насильники.
Исса снова расхохотался так, что прибежала из кухня его жена, а Джамал… Он покраснел, вах-вах-вах! Айзер, и покраснел! Катаклизм! Нонсенс!.. И все же, какой симпатичный этот детский врач из Евлаха…
Насчет телефона он ничего придумать так и не смог. Лишь предложил:
— Давай я сам позвоню куда надо. Ты напиши мне на бумажке номер и что надо сказать.
Но я сразу же отмела эту идею:
— Нельзя. Во-первых, там тебя никто даже не станет и слушать. Твой голос не знают. А во-вторых, я не могу дать тебе этот номер. Пойми меня правильно.
И правда, как бы мне ни было плохо, в каком бы глубоком дерьме я ни сидела, но давать чужаку телефон диспетчера и раскрывать пароли — распоследнее дело. Правда, и телефон, и пароли после этого сменят уже в течение часа, и больших неудобств от этого не испытают, но все-таки… Перессорилась с мусорами — переживу как-нибудь. Но не пачкаться же теперь и перед своими. Это чревато. Это может быть пострашнее того, во что вляпалась в Пялицах.
— Интересно, — задумался Джамал. — Кто ты такая, Марина? Шпионка? Агентка спецслужб? — Он рассмеялся. — Ох, сдается мне, что на этот раз Самохин ошибся адресом. Не рассчитал сил и влип в неприятности. Я прав?
— Да, — ответила я. — Кранты вашим Самохиным. Даже если я не сумею выйти отсюда, даже если меня успеют убрать, за меня рассчитаются. И рассчитаются сполна…
Мы просидели в гостиной до позднего вечера. Перебирали способ за способом моего побега из Пялиц, начиная с самых простых и заканчивая самыми фантастическими, и безжалостно отметали их в сторону, Исса достал из письменного стола карту окрестностей. Я металась по этой карте из угла в угол, с одного направления на другое, но остановить на чем-то конкретном свой выбор никак не могла. То я прикидывала, как пробиваться к железной дороге в сорока километрах к югу от Пялиц. То начинала отмечать богатые фермы и усадьбы сельхозпредприятий, где надеялась захватить телефон… Потом наотрез отказывалась от всех этих идей и начинала разрабатывать план побега на запад к трассе Москва — Воронеж…
Джамал несколько раз предлагал мне не спешить, отсидеться у них, пока обстановка в районе немного не успокоится, но я в ответ на все предложения лишь молча качала головой: нет. Мне теперь предстоит отмываться, и делать это как можно скорее, пока инициатива в моих руках, а противник лечит тяжелые раны и судорожно дергается, пытаясь что-нибудь предпринять. Но инициатива эта с каждой минутой утекает сквозь пальцы, и не исключено, что наступит такой момент, когда даже Организация не возьмется вернуть мне статус законопослушной гражданки России. И на мне можно будет поставить крест. Вернее, не на мне, а на моей могилке на Казанском кладбище города Пушкина.
— Проклятие! — выругалась я.
— Что такое? — сразу забеспокоился Джамал, но я лишь досадливо махнула рукой.
И что за чернота лезет в голову?!! Могилки, кресты, Казанское кладбище… С таким настроением я не продержусь и часа. На самом деле, все не так плохо. Все не так плохо!!! Выход есть. Есть!!! Не один даже, а целая тьма этих выходов. Надо лишь не запутаться в них, выбрать самый простой, самый удобный…
— Может, все же останешься?
…Может, и правда остаться?
— Нет, спасибо Джамал, но мне надо спешить… Сам понимаешь, почему мне надо спешить… К тому же я беспокоюсь за то, что кроме вас, меня здесь знают еще два человека. А может, уже и больше.
— Э, Марын, ны гавары такой, да! — сразу оживился Исса. — Мусса и Алик знаю, как сыбя, панымаишь? Аны ны скажут даже жине. Я сыгодна ыще разгаварывал с ными. Ны скажут. Ны бойся, да.
— Я верю тебе, Исса. Я верю твоим землякам. Но я обучена всегда просчитывать самый плохой вариант. И исходить из него. Всегда и везде. Не обязательно Алик или Мусса кому-то расскажут. У опытных наблюдательных оперов есть тысячи способов определить, сколько в доме живет человек, даже не заходя в этот дом. Им не составит труда сопоставить то, что вы вернулись сегодня домой поздно ночью, и то, что за пару часов до этого я сбежала из РУВД. А вдруг мы каким-нибудь образом пересеклись? Надо быть слишком ленивым или чересчур недалеким, чтобы не задаться подобным вопросом. А дальше ждите гостей с автоматами.
— А! Кто знает, когда мы вернулись? — воскликнул Исса, и я улыбнулась в ответ:
— Вдруг кто-нибудь знает. У какой-нибудь бабки бессонница, и она выглянула в окошко поглядеть, что там за машина шумит среди ночи. Или какой-нибудь скотник, собираясь на утреннюю дойку, вышел покурить на крылечко. Ведь это не город. Это деревня, и здесь что-нибудь скрыть почти невозможно.
— А, нэт… — снова сказал Исса, но уже совсем неуверенно.
А я тем временем продолжала:
— Я сейчас не столько боюсь попасться ментам, сколько не хочу подставлять вас. Вы же понимаете, какие у вас возникнут проблемы, если меня изловят здесь. Поэтому сегодня ночью я ухожу. Ты сможешь вывести меня из поселка? — бросила я взгляд на Джамала.
— Конечно… Постараюсь… Не только из поселка. Марина, я пойду с тобой.
— Брось! — рассмеялась я. — Мне, конечно, приятно твое участие, но только ты, если попрешься за мной, свяжешь меня по рукам и ногам. Я за сутки легко могу проходить по сто километров. При этом не собьюсь с направления, не увязну в болоте и не наткнусь по дурости на засаду или патруль. И уверена, что уже в первый же день мне подвернется либо телефон, либо какой-нибудь транспорт, вроде товарного поезда, на котором я уберусь как можно дальше. А когда все уладится, обязательно приеду к вам в гости.
— Нет, я пойду с тобой, — неожиданно уперся Джамал. — Я тоже легко прохожу по сто километров. И не увязну в болоте. И не собьюсь с направления…
— Джама-а-ал…
— …А если почувствую, что становлюсь обузой, то сразу отстану. И в конце концов, должен же я отвечать за то, чт, действительно говорил им, — Джамал протянул руку в направлении Иссы, — сегодня ночью. Про то, что я теперь твой брат. Так не брошу же я сестру одну, когда у нее неприятности!
У меня не осталось сил спорить. И я махнула рукой. И подумала: «Черт с тобой. Если так хочешь, то составь мне компанию. Когда километров через пятнадцать повесишь через плечо язык от усталости, даже и не подумаю сбавить темп. И ты отвалишься сам по себе, А я пойду дальше. В неизвестность. В черт знает куда!»
