Абсорбент. Маньяк, который меня любил - Оксана Заугольная
Плохо было лишь то, что из-за ее мнимой обиды Ваха не предложил остаться у нее. Может, дело было не в этом и даже не в любопытной соседке, но эти мысли Аня гнала прочь.
Ей и без того на сегодня хватило. К счастью, Ваха проводил ее до лифта, по-видимому, посчитав это более романтичным, чем отправить ее домой на другом такси. Или нет. Кто знает, что в головах у этих мужчин? Она уже однажды ошиблась.
Закрыв дверь не только на ключ, но и на цепочку, Аня скинула пальто, туфли, прошла в комнату и устало повалилась на кровать. Ужасно хотелось снять это утягивающее белье, платье и завалиться поскорее спать, но сил не было. Она могла только упасть навзничь и, дотянувшись, щелкнуть выключателем настольной лампы. От темноты было не по себе.
В свете лампы тени от фигурок на полке поползли выше, вытягивая свои длинные ноги еще сильнее. Аня отвернулась. Теперь она сообразила, что могла неправильно понять, почему Ваха предлагал пойти на балет. Он и впрямь мог думать не о себе, а о ней. Он видел эти фигурки, когда бывал у нее дома, и вообразил, будто она любит балерин и балет.
А она просто старалась не смотреть на эту полку, и ей удавалось.
«Нужно просто собрать все и выкинуть наконец», — в который раз решила Аня и в который раз малодушно передумала. Словно эти уродливые фарфоровые и пластиковые штучки стали ее оберегами. Странная и глупая мысль.
Она поднялась и наконец стала стягивать плотно прилипшие к телу утягивающие шорты. На полку она больше не смотрела, но перестать думать о ней не могла. Странно ведь, почему она не избавилась от фигурок еще десять лет назад, а то и раньше? Неужели и впрямь надеялась, что если она будет кротко принимать эти подарки, то это защитит ее от дарителя?
Глава 8
— Давай, рассказывай, я вижу, что тебе уже не терпится! — Кристина уютно устроилась под боком у Игоря, и он счастливо вздохнул. Неужели когда-нибудь он привыкнет ко всему этому и не будет чувствовать такого трепета от ее прикосновений, от того, как она мирно дышит во сне или вот так ворочается, укладываясь поудобнее?
— Вообще-то мне нельзя обсуждать работу дома, — неуверенно произнес Игорь, но они оба понимали, что он сдастся быстрее, чем она попросит во второй раз.
Да, он не собирался ничего обсуждать даже с братом, хотя тот тоже работал в органах. Но Кристина — это было другое.
Так и вышло.
— Вообще-то серьезного мне пока ничего не дали, — сразу признался Игорь. — Даже на подхвате работать не берут. Сунули бегунок по обходу жалоб рецидивистов, вот я и ходил весь день.
— Рецидивистов? — Кристина привстала на локте. — Преступников?
— Нет, не в этом смысле. — Игорь рассмеялся. — Прости, я тебя запутал. Есть пострадавшие, с которыми уже работали мои новые коллеги, но они снова обращаются уже не к участковому или просто в полицию, а напрямую к нам. По правилам мы можем передать их дела полиции, но в основном там пустышки, и вот я их обхожу и провожу беседы. Параноики и шизофреники в основном, да. В основном.
— Кто-то не попал в этот список, да? — проницательно поинтересовалась Кристина.
— Да. — Игорь вспомнил лицо Анны, ее взгляд и подтянул Кристину поближе к себе. Не было никакой причины опасаться за нее, но, наверное, он и впрямь слишком восприимчив к таким историям. — Одна молодая женщина боится бывшего, который ее преследует и, как мне кажется, не зря боится. Он ей шлет совершенно кошмарные рисунки.
— Тогда ты должен что-то сделать? — Кристина уткнулась подбородком ему в плечо и смотрела на него во все глаза, разделяя его эмоции.
— Да понимаешь, она говорит, что этот человек находится на принудительном лечении в психиатрической больнице. — Игорь вздохнул. — И я сомневаюсь, что нам не сообщили бы, если бы кто-то сбежал. И уж точно тогда мне не дали бы такое дело в первый же день.
— Тебе достаточно позвонить туда или съездить и все проверить. — Игорь скорее почувствовал, чем увидел, как она пожала плечами. — Причем лучше съездить. В лицо людям тяжелее врать, если они что-то упустили.
— Да, это идея. — Игорь и сам думал об этом, а Кристина только укрепила его в этой мысли. — Пожалуй, так и сделаю.
— Только сначала обязательно позвони заведующему отделением и договорись. — Кристина зевнула. — А то еще не пустит. Тебе же нужно не обычное отделение.
— Позвоню, — кивнул Игорь. — Спать?
— Нет, пока нет. — Кристина встрепенулась. — Я совсем забыла сказать, днем мне звонила Елена Михайловна.
Игорю сразу перехотелось спать.
— Почему она звонит тебе? — возмутился он.
— Потому что хочет сделать тебе сюрприз, — невозмутимо ответила Кристина. — А я знаю, что ты не фанат сюрпризов. Завтра намечается праздничный ужин в честь начала твоей новой работы, я должна завлечь тебя к ним. Так что не задерживайся в психушке и у всяких параноидальных женщин.
— А можно я, наоборот, плотно застряну у параноидальных женщин и в психушке? — с надеждой поинтересовался Игорь.
— Игорь, я уже выбила тебе сутки, — возмутилась Кристина. — Они вообще думали прямо сегодня отмечать. И потом, она все-таки твоя ма… она твоя семья.
— Дело не в… не в маме и не в брате, — Игорь почувствовал, как снова запнулся, называя ее, и рассердился сам на себя. Когда это началось? Он не помнил. В школе он точно звал ее мамой. Она с отцом встречалась уже некоторое время, и появления брата-ровесника Игорь ждал как чуда. Это же почти брат-близнец, а кто не хотел в детстве иметь такого? Свою родную мать он не помнил. Елена Михайловна для него с первых дней стала «мамой Леной» и даже «мамой Леночкой», такое уж она производила впечатление. Невысокая и хрупкая, со своими светлыми кудряшками похожая на девочку или одуванчик, она мало изменилась за годы жизни в браке, но после смерти мужа словно разом постарела, по лицу пролегли глубокие морщины, а светлые волосы серебрились сединой. Геля утверждала, что это случилось не вдруг, просто после смерти мужа она перестала за собой так же тщательно следить. Но Игорь стал стесняться называть ее мамой намного раньше, да и давно чувствовал себя рядом с ней совсем не как в детстве. Впрочем, это не мешало ему,
