Джеймс Паттерсон - Явился паук
Из первой части отчета патологоанатомов мы узнали о сексуальных проблемах Гэри Сонеджи. Видимо, обнаружив, что мальчик погиб, он впал в ярость, поскольку это нарушало совершенство его плана. Агенты и полицейские ерзали на стульях, а я размышлял: как повлиял всплеск ярости на психику Сонеджи? Успокоил или еще больше возбудил? Сейчас судьба Мэгги Роуз еще больше взволновала меня.
Нас поселили напротив офиса ФБР в отеле, не совсем соответствующем стандартам Майами-Бич, но зато с большим бассейном со стороны океана. Около одиннадцати почти все отправились спать. Стояла жара, восемьдесят градусов по Фаренгейту, небо было усыпано яркими звездами, меж ними с севера летел реактивный лайнер.
Мы с Сэмпсоном брели по Коллинз-авеню. Окружающие, должно быть, думали, что мы прибыли сюда из края Великих Озер, чтобы насладиться здешней жарой.
— Может, поесть? Или сразу надраться до потери сознания? — предложил Сэмпсон.
— Я и так без сознания. Давай искупаемся, коли уж мы в Майами.
— Жаль, сегодня не попользуешься знаменитым местным солнцем, — проворчал Сэмпсон сквозь зажатую в зубах незажженную сигарету.
— Тем лучше для ночного заплыва.
— А я поторчу в комнате отдыха, буду соблазнять красоток.
В вестибюле наши пути разошлись.
— Желаю удачи! Надеюсь, ты получишь рождественский презент.
Надев плавки, я отправился в бассейн. Физкультура, по моему глубокому убеждению, укрепляет здоровье, поэтому я тренируюсь ежедневно в любых условиях. Особенно люблю упражнения на растяжку — их можно выполнять всегда и везде.
Бассейн был уже закрыт, но это меня не остановило: известно, что все копы не там переходят улицу, не там ставят машину и вообще постоянно нарушают правила. Это наша единственная привилегия. Но на сей раз я был не единственным нарушителем: в воде кто-то плавал, причем так тихо, что я услышал плеск, лишь подойдя к шезлонгам на самом краю бассейна. В воде оказалась стройная длинноногая женщина в иссиня-черном купальнике — самое подходящее зрелище после кошмаров сегодняшнего дня. Поначалу складывалось впечатление, что она просто расслабленно лежит на поверхности, но на самом деле она совершала сильные ритмичные движения. Ей было так уютно в пустом бассейне, что мне не захотелось мешать.
Когда она повернула голову, я с удивлением узнал Джеззи Фланаган. Удивительно, образ плавающей красотки совершенно не вязался в моем воображении с обликом инспектора Секретной службы. Я тихонько спустился в воду с другого конца бассейна. Едва ли я буду представлять собой столь же совершенное зрелище, но цель моя — хорошая разминка. Легко одолев тридцать пять кругов, я ощутил, что впервые по-настоящему расслабился. Дышать стало свободнее. Отлично, еще двадцать — и можно выпить с Сэмпсоном пива по случаю Рождества.
Остановившись для краткой передышки, я обнаружил, что прямо передо мной на краю шезлонга примостилась Джеззи Фланаган, небрежно укутавшись в белое пушистое полотенце. В лунном свете она казалась прелестной: стройная блондинка с лучистыми голубыми глазами, устремленными прямо на меня.
— Пятьдесят кругов, детектив Кросс?
Улыбка настолько изменила ее, что я не признал коллегу, с которой последние дни часто виделся за работой, — настолько она стала мягче и женственнее.
— Всего тридцать пять, — признался я, — не потяну для вашей команды.
— Не сдавайтесь — вы в отличной форме, — произнесла она с улыбкой.
— Да уж, в великолепной, после часов, проведенных в микроскопическом, битком набитом кабинете с маленькими окошками, вдобавок наглухо задраенными.
— Если бы окна были большими, все бы только и думали о пляже. Неспроста во Флориде никто толком не работает, — пошутила она.
— А мы разве сделали хоть что-то за целый день?
Джеззи рассмеялась:
— Один мой друг полагал, что полицейский обязан делать все, что в его силах. Вот и я как раз из таких. А вы?
— Я тоже.
— Ну, слава Богу! — Она шутливо воздела руки к небесам. Получилось смешно, мне захотелось расхохотаться. Нам и вправду необходима разрядка.
— Я и делаю все, что в моих силах. Но по обстоятельствам, — добавил я.
— Хвала Господу! — с иронической торжественностью повторила Джеззи. Нам стало весело. А может, просто было уже слишком поздно или то и другое вместе…
— А вы не собираетесь перекусить? — Мне захотелось побеседовать с ней о деле. До сих пор возможности близко пообщаться не представилось.
— Не возражаю. Я сегодня не обедала и не ужинала.
Мы договорились встретиться наверху в ресторане. К моему изумлению, Джеззи собралась всего за каких-нибудь пять минут, нарядившись в футболку, свободные бурые штаны и черные китайские тапочки. Она не воспользовалась косметикой, а непросохшие белокурые волосы просто зачесала назад, что очень ее красило. Держалась она свободно и совсем не напоминала ту Джеззи, которую я встречал на работе.
— Пожалуй, скажу вам правду. — Она лукаво рассмеялась.
— Какую еще правду?
— Пловец вы неуклюжий, хотя и сильный. А плавки вам очень идут.
Мы развеселились, снимая накопившиеся за день усталость и напряжение. А пиво с закуской и вовсе развязали нам языки. Виной тому отчасти был стресс, в котором мы оба находились последние дни. К тому же откровенные разговоры — моя специальность, да и вообще я люблю поспорить. Постепенно выяснилось, например, что в возрасте восемнадцати лет Джеззи стала «Мисс Вашингтон, округ Колумбия», что состояла в женском клубе университета Вирджинии, но была исключена за «неподобающее поведение» — обожаю эту формулировку.
В какой-то момент я обнаружил, что и сам не в меру разоткровенничался. С ней было легко разговаривать. Джеззи расспрашивала о первых днях моей работы в Вашингтоне в качестве психолога.
— Я совершил огромную ошибку. Белые предпочитают не связываться с психологом-негром, а большинство черных не в состоянии оплачивать его услуги. На кушетке психолога нет места либерализму, — я не стал расписывать ей весь ужас положения негра-психолога, да и негра-копа.
По ее просьбе я даже рассказал немного о Марии. А она поведала, каково приходится женщине в мужском коллективе Секретной службы:
— Они постоянно испытывают меня и хотя бы раз в день устраивают какую-нибудь проверку. Частенько зовут меня «мужик».
Вдобавок она развлекла меня парочкой историй о Белом доме; она была знакома с Бушами и Рейганами. В общем, час наедине с ней пролетел как одно мгновение. На самом деле мы проболтали часа два. Джеззи первая заметила, что официантка уныло слоняется возле нас.
— Слушай, в ресторане не осталось никого, кроме нас.
Расплатившись, мы сели в лифт. Комната Джеззи находилась выше моей, наверное, оттуда открывался красивый вид на океан.
— Чудесный вечер и за все спасибо, — кажется, эта трескучая фраза из какой-то пьесы Ноэля Коварда. — С Рождеством!
— Счастливого Рождества, Алекс, — улыбнулась в ответ Джеззи. Я заметил, что она теребит белокурую прядь возле уха, когда волнуется.
— Было действительно чудесно. Боюсь, завтрашний день таким не будет.
Быстро чмокнув меня в щеку, она выскочила из лифта со словами:
— Надеюсь, что сегодня вы приснитесь мне в плавках.
Спустившись еще на четыре этажа, я принял холодный рождественский душ в своем одиночном номере. Меня одолели дурацкие фантазии — я грезил о Джеззи Фланаган. Ясно, что нам не быть вместе, но я ничего не мог с собой поделать. Ей ведь можно обо всем рассказать… Я немного почитал откровения Стайрона о депрессии и уснул.
Глава 21
Осторожнее, Гэри, малыш, будь начеку! Краем глаза, как ящерица за насекомым, Гэри Сонеджи наблюдал за полной, ничего не подозревающей негритянкой в полицейской форме, которая дежурила на придорожной заставе. Она равнодушно отсчитывала ему сдачу — огромная, безмятежная, черная как ночь. Сонеджи подумал, что так могла бы выглядеть Арета Франклин, если бы у нее не было голоса и ей пришлось как всем изо дня в день трудиться.
Толстуха в форме и не помышляла проверять тех, кто проезжал мимо в бесконечном в эти рождественские дни потоке, хотя наверняка ей и ее коллегам было поручено искать его. Вот вам и «усиленные полицейские кордоны» и «общенациональный розыск»! Все блеф, сплошное унижение и разочарование! Неужели они рассчитывают поймать его с такими никудышными ищейками? Они даже не пытаются держать его в напряжении!
Иногда, особенно в такие минуты, Гэри Сонеджи так и тянуло объявить во всеуслышанье:
ВНИМАНИЕ! Эй ты, грязная потаскуха, полицейская сука! Ты что, не знаешь меня? Не узнаешь под этим дурацким гримом? Я тот, о ком последние три дня говорят в каждом выпуске новостей! О ком ты и еще полмира слушают каждый час! Проснись, Арета, девочка!
