Алексей Мартынов - Песнь Легиона
Приступим.
Монах на постаменте что-то так увлечённо вещал, что, казалось, не замечал ничего вокруг. Но он всё же смог разглядеть что-то отличное в обстановке, это было за миг до конца. Из проёма в него целился человек в капюшоне. Он видел дуло автомата, и видел вылетающую оттуда пулю. Пуля раздробила ему череп. Номер сто тридцать восемь.
«Я видел это в американских фильмах, но никогда не практиковал.»
Легион продолжил свой поход. После трагического полёта пули, понимая, что люди сообразят, что случилось лишь через несколько секунд, он побежал, стремительно ускоряясь, вдоль стены, стреляя по пастве.
«Стреляй в спину, бей лежачего, делай всё для победы и не расслабляйся. Ибо помни: они тебя не пощадят.»
Двоих он уложил первыми двумя пулями. Достаточно было просто заметить изначально путь пробега, а потом стрелять, как если бы стреляли в тебя. Первая пуля скользнула человеку сзади в районе уха, а второму попала в шею.
Последующие летели уже не так точно – было истрачено десять пуль, а может и больше, прежде чем удалось завалить ещё троих. Они падали, стараясь уберечься, потом вставали и пытались бежать. Номера со сто тридцать девятого по сто сорок третий.
Перехватив оружие на манер двуручного весла, он оттолкнулся правой ногой от стены не снижая скорости, и прыгнул на оставшихся в живых мужчину и женщину.
«Каждой твари по паре, плодитесь и размножайтесь.»
Женщина стояла, как вкопанная, даже не думая отходить от прущего на неё тепловоза. Мужчина попытался дёрнуться, чем привлёк внимание убийцы. Тот немного изменил направление, решив не убивать двоих сразу, а повалил мужчину, изо всех сил вдавливая ему приклад в горло. Он видел, как горло прогибается и ломается, приклад ушёл внутрь по самые позвонки. Номер сто сорок четыре.
А потом он обратился к ней, направив на неё окровавленный приклад автомата. Она стояла от него на расстоянии вытянутой руки, платок, обрамлявший её голову, сполз на плечи, волосы мелко дрожали.
«Цербер вышел на охоту. Он голоден.»
Он опустил ствол. Металл гулко упал на каменный пол. В руках у него появилась удавка. Женщина явно осмелела, вдруг приосанилась и ударила ему в промежность. Боли не было. Боль наступит через пару секунд, но сейчас время ещё есть.
Резким движением ноги он заставил её согнуться, тут же прыгнул, очутился позади неё и набросил струну ей на шею. В тот же момент боль настигла его. Такая резкая, проходящая снизу и до головы. Он молчал. Вся боль и ярость от боли он перевёл в руки. С нечеловеческой силой он стягивал струну на её шее, потом последовал рывок. В стену отлетела женская голова. Тело перевернулось и пролетело пару метров. Номер сто сорок пять.
Его даже не испачкало кровью, так всё быстро произошло. Кровь при полёте выплёскивалась из тела, разлеталась в стороны, окропляла фрески на стенах. В тех же стенах теперь были пули, как напоминание о бойне.
Откуда-то из-за помоста выскочил мощного вида человек в рясе. Такой здоровый как бык и бородатый. Он закричал тоненьким голоском, почти завизжал, бросился на Легиона. Тому было больно, но эта боль перешла в ярость.
Из лежачего положения он вскочил и со спринтерской скоростью ринулся на человека в рясе. Подобно стреле он буквально вонзил ему руку в грудь. Кулак буквально ушёл внутрь. При этом грудь человека хрустнула и заскрипела, рёбра вдавились внутрь, выходя с другой стороны. Легион чувствовал у себя под рукой горячее сердце, как оно бьётся. С животным рыком он вырвал свой кулак обратно, по ходу зацепив нательный крест.
Номер сто сорок шесть.
На стене напротив входа в залу стоял огромный крест из двух осиновых брусьев, таких неровных и необработанных. Взяв труп священника с пулей во лбу за руки, он водрузил его бренное тело на крест, задницей к выходу.
За следующие десять минут он воткнул в каждого убитого по три свечки и поджёг. После этого он встал у большой и красивой иконы с изображением какого-то святого, расстегнул ширинку и отлил на неё. Помещение озарялось приятным подрагивающим светом десятков свечек. В этом была некая романтика.
«Это сложно – ощущать романтику в ситуации, когда её нет. Вот, прожив эту ситуацию, можно говорить, что это было романтично. Но почему-то никто не говорит, что то, что он сейчас делает – романтично.»
Ещё на входе он заметил стоящую за углом шестёрку. Судя по всему, хозяин её лежал здесь. Через минуту поисков он обнаружил ключи.
На улице в побитой казённой машине до сих пор лежал труп. Надо было избавляться от улик. Безусловно, такое действие, как расстрел церкви, не может пройти без внимания общественности, и скоро по городу начнётся ажиотаж. Но, не следовало бы оставлять указание на путь его следования. За церковью был овраг. Через пару минут он столкнул машину вместе с трупом в овраг.
Скорее всего, новостройки не замахивались на дом отдыха, а как раз к его территории примыкала деревня. В сущности, это был не просто дом, а целый комплекс, который занимал огромную территорию. Тут было несколько домов для проживания, парк с высоченными деревьями, детский сад, своя котельная и подстанция, множество площадок для игр, тренажёрные залы и прочее.
Первой на очереди шла котельная, которая отвечала за подачу горячей воды в дом отдыха. Дверь была закрыта, но он постучал. Открыл ему толстый дядька с усами и раздражённым взглядом.
– Выходи, – сказал ему Легион, сунув пистолетом в пузо, Развернись.
Тот покорно вышел, встал лицом к стене и расставил ноги, как при обыске. Легион подошёл к нему и ударил пистолетом в висок. Крови не было, он просто упал без сознания. Он выудил из рюкзака упаковку с одноразовым шприцем и иглой.
«Всегда только одноразовые шприцы. Надо заботиться о здоровье.»
Он нашёл у лежачего вену на сгибе руки и ввёл туда воздух. Хорошая такая вена была, толстая. Человек лежал без сознания, словно спал, дышал спокойно и равномерно. Вдруг он резко вздохнул полной грудью, дёрнулся, и больше не дышал. Номер сто сорок семь.
«Только красота спасёт мир... Хотя, нет, вру. Его уже ничто не спасёт. Армагеддон близок. Ближе, чем сотню лет назад.»
Шло время.
В глубинах котельной всегда что-то гудело и шкворчало, впрочем, к этому привыкаешь. Это работал нагнетатель с компрессором. Около них за стеной мужчина лет сорока с большим пивным животом целовался взасос с проституткой. Странно, конечно, но это была его жена.
– Что-то он застрял совсем. Я щас.
Немного заплетающейся походкой он прошёл мимо компрессора и вышел на улицу. Там он и увидел своего товарища, прислонённого к стене, спящего.
– Витёк, твою мать, – воскликнул он, отливая на железяку рядом, – мы его ждём, а он дрыхнет.
– Нет, он умер, – раздался голос рядом. Там стояла странная фигура с затемнённым лицом. – Это я его убил.
Мужчина не знал, что сказать. Он взглянул на Витька. Тот спал, не было сомнений. Только вот грудь не вздымалась. Он хотел спросить незнакомца что-то, но получил металлической трубой в дыхалку. Он упал на колени. Легион размахнулся, и снёс ему пол головы. Номер сто сорок восемь.
Женщина всё лежала на плохенькой кровати, ожидая своего милого. Его не было всего минуту или около того – нормальное время, сейчас он вернётся. Она даже слышала его шаги за дверью. Она предвкушала страсть, и вряд ли обратила внимание, что шаги стали тяжелее. Дверь отворилась плавно, как во сне. Здесь был полумрак, она чётко различила знакомую тень.
– Ты ве... – пистолетная пуля прошила её сверху вниз ото лба до шеи и вышла наружу, выпадая как гусеница с листа. Номер сто сорок девять.
–= 11:00, 13 часов назад =-
«Чистая работа – это чистая работа, если только она не грязная. Это аксиома игры, можно сказать, одно из правил. Хочешь играть, соблюдай правила. Не хочешь – выбывай. А всё остальное – это блеф.»
Если отключить котельную, скоро здесь будут все. Он щёлкнул несколькими выключателями. Если план, висящий на стене, верен, то он только что отключил администрацию. Оставалось ждать.
В течение минуты он спрятал трупы в подсобке. Можно было подготовить ловушку, но это если успеет.
Он направился в детский сад, так как он был ближе всего. Тут должна быть администрация и воспитатели. На входе никого не было, но сторож просто обязан быть. За зданием обнаружилась небольшая пристройка, вроде склада. Дверь была тонкая, но рядом с ней лежал амбарный замок внушительных размеров.
– Эй ты! А ну айди оттуда! Собак натравлю! – грозно ругался сторож, седой дядька с тросточкой.
Легион не раздумывал, просто побежал на него, пригнувшись, готовясь к тарану. Дедок поднял, было, палку, готовясь ударить, как был сшиблен. Легион протащил его пару метров на плече, поднял в воздух и шмякнул об землю. Дед от удара выронил трость, схватился за грудь двумя руками и захрипел. В этот момент ему свернули шею. Номер сто пятьдесят.
