Джонатан Сантлоуфер - Живописец смерти
— Пытаюсь держаться, — ответила Кейт, хотя хотелось сказать совсем другое. Но зачем обижать бедную Блэр, она ведь ни в чем не виновата.
— Молодец, дорогая. Кейт остается такой, какой я ее знаю. И это самое главное. — Блэр выждала мгновение. — Ладно. Мне, конечно, не хочется тебя отвлекать по мелочам, но ты ведь знаешь, фонд «Дорогу талантам» практически держится на нас с тобой, поэтому нужно уточнить несколько деталей. Речь идет, разумеется, о благотворительной акции.
Кейт слушала и вяло поддакивала. Блэр сильно беспокоила проблема, как рассадить гостей, потом, конечно, цветы и сумочки к вечерним туалетам. В голове ничего не откладывалось, не говоря уже о том, что это все Кейт совершенно не волновало. Естественно, фонд должен продолжать работу, дети нуждаются в помощи, но сумочки для вечерних туалетов… Ради Бога. Кейт хотелось одного: чтобы Блэр наконец закрыла свой фонтан. Конечно, она ей благодарна, потому что именно Блэр ввела ее в высшее нью-йоркское общество, дала много полезных советов, с энтузиазмом согласилась сотрудничать в фонде. Но слушать о том, какие цветы будут стоять на столах? Сейчас?
Это уже слишком.
Кейт часто встречалась с Арлином Джеймсом, основателем фонда «Дорогу талантам», но этот человек не переставал ее удивлять. Он казался исполином даже сейчас, когда вышел к ней, опираясь на палку.
Рост метр девяносто, на голове копна совершенно седых волос, ясные голубые глаза. Он в великолепном английском шерстяном костюме и итальянских туфлях. То есть на первый взгляд это подлинный аристократ. Однако Кейт знала, что Джеймс — сын бедного фермера-арендатора, в детстве ему нравилось строить модели самолетов, а потом он вырос и создал самолетостроительную компанию и сделал на этом бизнесе миллионы. То есть настоящий американский самородок. Конечно, Арлин Джеймс — капиталист, но не совсем обычный, потому что имел совесть и никогда о ней не забывал. Создать фонд «Дорогу талантам» было его чуть ли не детской мечтой — дать способным детям из бедных семей возможность получить хорошее образование.
Кейт представили Арлину Джеймсу десять лет назад в дождливый субботний вечер на коктейле, всего через три месяца после того, как она стала миссис Ричард Ротштайн. В понедельник утром она была в его офисе, а уже в пятницу в южном Бронксе вошла к семиклассникам, чтобы провести первый опрос, кто кем хочет стать, когда вырастет. Несколько мальчиков мечтали стать баскетболистами, как Майкл Джордан, но большинство ребят, которым Кейт задала этот вопрос, смутились. Они об этом даже не думали. А вот Уилли сразу ответил — художником, и тут же принялся что-то рисовать, да так сильно надавил на карандаш, что тот сломался пополам. Элена же долго молчала. Кейт ждала, наблюдая за темноглазой двенадцатилетней девочкой. «Больше всего, — наконец сказала Элена, глядя прямо ей в глаза, — мне хотелось бы петь и играть на сцене».
Вечером Кейт уговорила Ричарда взять опеку над этим классом, чтобы дать всем ребятам возможность закончить школу, а кто захочет, и колледж. С тех пор жизнь Кейт стала полнее.
Арлин Джеймс, как всегда, обнял ее, и Кейт приникла к нему, представив, как было бы прекрасно, если бы ее отец был таким, как этот человек, а не мелочным и раздражительным, готовым по любому поводу устроить скандал.
— Как вы себя чувствуете? — мягко спросила она.
Арлин кивнул, мол, все в порядке, но Кейт знала, что это не совсем так. Он был преклонного возраста, и ему недавно имплантировали электронный сердечный стимулятор, так что основания для беспокойства были.
— Вы это видели? — Он стукнул кулаком по раскрытой «Нью-Йорк пост», причем так сильно, что стол покачнулся.
Кейт бросила взгляд на заголовок статьи:
БЕЗЖАЛОСТНО УБИТА БЫВШАЯ СТИПЕНДИАТКА ФОНДА
Джеймс закашлялся, лицо покраснело, на лбу рельефно обозначились вены.
— Не надо волноваться, Арлин. Пожалуйста.
— Как не волноваться? — Он схватил газету. — Вы только послушайте… «Погибшая девушка, Элена Солана, была стипендиаткой благотворительного фонда „Дорогу талантам“. По слухам, ее опекал сам Арлин Джеймс, амбициозный миллиардер-филантроп». — Арлин покачал головой. — Как вам это нравится? «Амбициозный»! Это про меня. К тому же я не миллиардер. Они с луны свалились, эти писаки?
— Какая разница, Арлин? Если обращать внимание на то, что пишут журналисты…
— Вот еще… «Полиция пока не обнаружила мотивов для совершения преступления, но все выглядит так, будто девушке просто не повезло. Похоже, в квартире Елены Соланы разыгрался сюжет фильма „В поисках доброго волшебника“[18]. Женщина случайно знакомится в кафе с мужчиной. Приводит домой, но он не оправдывает ее ожиданий».
— Что ? — не выдержала Кейт.
— Погодите, — усмехнулся Арлин. — Тут есть пассажи и похлеще. «Фамилию единственного подозреваемого в полиции назвать отказались. Нам удалось выяснить, что это тоже бывший стипендиат фонда. Подозреваемый выпущен на свободу. В полиции утверждают, что для его задержания у них нет достаточных улик. Анонимный источник в полицейском управлении предполагает, что тут не обошлось без вмешательства этого знаменитого „добренького“ фонда, который решил защитить одного из своих».
— Добренький фонд? Дайте мне посмотреть! — Кейт выхватила статью из рук Арлина и продолжила чтение с того места, где он остановился. — «А возможно, это наш новый мэр наложил запрет на передачу информации, поскольку ходят слухи, что теперь фонд частично финансируется из городского бюджета». — Кейт бросила газету на стол. — Господи!
Арлин Джеймс вздохнул.
— Я слышал, это не идет ни в какое сравнение с тем, что опубликовано в «Дейли ньюс».
«Шапка» во всю ширину полосы гласила: «ПОСЛЕДНИЙ ПЕРФОМАНС».
Не может быть. Наверное, с моими глазами что-то случилось.
Кейт смотрела на «Дейли ньюс», прикрепленную к верхнему краю витрины газетного киоска. Нет, все было написано так, как она видела. Покупать эту гадость не хотелось, но пришлось. Черт возьми, надо же знать, что об этом пишут.
Под «шапкой» шел заголовок, напечатанный чуть меньшим шрифтом: «В ИСТ-ВИЛЛИДЖЕ ЗАРЕЗАНА ДЕВУШКА. ПОДРОБНОСТИ НА СТР. 5». Кейт быстро нашла нужную страницу. Там красовались три крупноформатные фотографии, в ряд: Элена на школьном выпускном вечере, Арлин Джеймс на светском приеме и обложка книги Кейт. Подпись под последней фотографией была следующей: «Автор книги — Катерин Макиннон-Ротштайн, широко известная в мире искусства и филантропии», а ниже цитировался абзац с суперобложки книги «Портреты художников», упоминалась ее программа на телевидении, а также тот факт, что именно Кейт обнаружила тело Элены. Но настоящий сюрприз ее ждал впереди. Репортер постарался и раскопал сведения о полицейском прошлом Кейт. Была названа даже ее специализация — пропавшие дети.
Тут уж, как говорится, комментарии излишни.
Он проводит пальцем по металлической крышке стола, наблюдая, как в густой пыли образуется узкая дорожка.
Меня наверняка опекает ангел-хранитель. Иначе и быть не может.
Эта мысль ему нравится. Он поднимает голову, видит тонкие лучики света, просачивающиеся сквозь дыры в потолке, представляет обнаженного ангела с крыльями, который оседлал луч, как ковбой быка на родео, и улыбается. Затем раскладывает по столу три нью-йоркские газеты, раскрывает на материале, посвященном убийству Элены. Везде сплошная ерунда. Он просматривает одну газету за другой, ищет хотя бы намек на то, что кто-нибудь заметил его послание. После чего долго сидит разочарованный.
Дураки!
Наконец приняв решение, он берет специальный острый нож для художественной резьбы, аккуратно вырезает из газеты фотографию Кейт, поворачивает то так, то эдак. Тонким маркером пририсовывает за ее спиной ангельские крылья. Отодвигается, смотрит некоторое время, думает, после чего добавляет нимб. Берет кнопку, прикалывает вырезку к стене и стоит, восхищаясь своей работой. Ну чем не ангел-хранитель?
Берет книги, раскладывает на столе. Он долго наблюдал за этой девушкой. Ему нравилось, как она двигается, ее своеобразный голос. А потом постепенно начало приходить к нему это. Нет, конечно, плана никакого не было. Скорее, импровизация. Но импровизации ему всегда удавались. И не только с женщинами, с мужчинами тоже. Причем замечательно.
Но расшифровала ли Кейт мое послание?
Он вспоминает, как она выходила из подъезда дома Элены. Осунувшаяся, с пустыми глазами, смолящая одну сигарету за другой.
Ну что ж, пора переходить от импровизаций к планированию. Делать дело серьезно. Так на моем месте сейчас поступил бы каждый.
Он выкладывает на стол содержимое сумок, начинает готовить инструменты. В комнате прохладно и сыро. Он ежится, смотрит наверх, в похожее на пещеру пространство за стропилами, переводит взгляд на обшарпанные стены, на окно. Вид на реку его умиротворяет.
