Хорошая девочка должна умереть - Холли Джексон
— Нет! — крикнул Рави. Пиппа слышала, как он напуган, и сама заражалась его страхом, который заползал под кожу и сворачивался там клубком. — Ты просто сдаешься!
— Знаю, — сказала она, закрывая глаза. — Да, я сдаюсь. Потому что не могу допустить, чтобы ты утонул вместе со мной. Ни ты, ни Рейнольдсы, ни Уорды, ни Нэт… Таков был уговор. Если что-то сорвется, всю вину я беру на себя. Увы. Прости, Рави.
— Ничего не сорвалось. — Она слышала в трубке шорох: он молотил кулаками по подушке. — Все получилось. У нас получилось, черт возьми, у тебя есть алиби. Как ты можешь признаться, если в момент убийства находилась в другом месте?
— Я расскажу про кондиционер в машине, только сделаю вид, что этот трюк сработал не очень успешно. У тебя алиби с восьми пятнадцати, так что я, скорее всего, заявлю, что убила его около восьми вечера, тогда ты будешь ни при чем. Я засунула труп в машину и поехала организовывать себе алиби вместе с Карой и Наоми. Они ничего не знали. Они не виноваты. — Пиппа вытерла глаза. — Если я признаюсь, полиция прекратит расследование. Признание — самое весомое доказательство. Вспомни Билли Карраса. Продолжать следствие будет незачем. Я расскажу Хокинсу, кем был Джейсон и что он собирался со мной сделать. Вряд ли мне поверят, ведь Джейсон не оставил никаких улик, но вдруг что-то найдется. Те же трофеи, например. Самооборона исключается, особенно учитывая, как старательно я заметала следы. Если повезет, хороший адвокат сумеет переквалифицировать обвинение на непредумышленное убийство, и тогда я…
— Нет! — в отчаянии рявкнул Рави — Ты отправишься в тюрьму на долгие годы, если не до конца дней. Я не позволю. Джейсона убил Макс. На него указывает огромное количество улик, гораздо больше, чем на тебя. Мы справимся, Пиппа. Все будет хорошо.
В груди невыносимо ныло. Каково же будет прощаться с ним лицом к лицу?.. Ребра сдавило с такой силой, что сердце перестало биться от одной мысли, что они больше не смогут видеться каждый день: только дважды в месяц, разделенные перегородкой и под надзором охранников, бдительно следящих за тем, чтобы они не смели обняться. Не такой судьбы Пиппа хотела, совсем не такой: ни себе, ни Рави.
Теперь она не знала, что сказать и как все исправить.
— Я не хочу, — чуть слышно произнес Рави. — Не хочу, чтобы ты признавалась.
— Если выбирать из нас двоих, я выбираю тебя, — прошептала Пиппа.
— А я — тебя, — возразил Рави.
— Я зайду попрощаться перед тем, как… — Она шмыгнула носом. — А пока спущусь к родителям и в последний раз поужинаю нормально. Попрощаюсь с ними, хоть они этого не поймут. Потом зайду к тебе. И отправлюсь в участок…
Тишина.
— Хорошо, — наконец сказал Рави.
Голос прозвучал резче обычного, в нем слышались незнакомые нотки.
— Я люблю тебя, — произнесла Пиппа.
Связь оборвалась, и в ухе зазвучали гудки.
Глава сорок девятая
— Джошуа, ешь горошек, — с нарочитой строгостью сказал ему отец.
Пиппа улыбнулась.
— Он невкусный, — пожаловался Джош, гоняя горошинки по тарелке и тайком пиная Пиппу под столом коленкой. В обычных обстоятельствах она бы возмутилась. Только не сегодня. Сегодня их последний вечер, и Пиппа постарается запомнить все самые незначительные детали. Она запечатлеет их в мозгу и будет хранить долгие годы. Без этого просто не выживет.
— Потому что готовила я, — произнесла мать. — И в отличие от некоторых не стала добавлять килограмм сливочного масла.
Она выразительно покосилась на мужа.
— Ты в курсе, — сказала Пиппа брату, забыв про собственную тарелку, — что горошек помогает лучше играть в футбол?
— Ничего подобного, — возразил Джош обычным для себя тоном: мол, «мне уже десять, и я не идиот».
— Ну-у… — задумчиво протянул папа. — Помни, что твоя сестра знает все на свете.
— Хм. — Джош сосредоточенно посмотрел на потолок, потом перевел взгляд на Пиппу. — Она много чего знает, надо отдать ей должное.
Да, начиная с бесполезных фактов и заканчивая тем, как избежать наказания за убийство. И все же Пиппа допустила промах, и одна маленькая ошибка привела к трагедии.
Интересно, как ее семья будет говорить о ней много лет спустя? Будет ли отчим по-прежнему хвастать ею и рассказывать, что его Пиппетка знает абсолютно все на свете? Или о ней предпочтут молчать, не говорить за пределами четырех стен? Она станет постыдным секретом, запертым, как призрак, внутри дома? Будет ли Джош придумывать всякие отговорки накануне очередного визита в тюрьму, чтобы не пришлось рассказывать о ней друзьям? Или вовсе притворится, будто у него никогда не было сестры? Даже если так, Пиппа не станет обижаться.
— Но это вовсе не значит, что горошек вкусный, — продолжал Джош.
Мать нервно улыбнулась, бросив на Пиппу взгляд, в котором читалось: «Ох уж эти мальчики…»
Пиппа подмигнула в ответ: «Не то слово».
— Ты же будешь скучать по моей стряпне, правда? — спросила мать. — Когда уедешь в Кембридж.
— Ага, — кивнула Пиппа, с трудом глотая комок в горле. — Я много по чему буду скучать.
— Но больше всего ты будешь скучать по своему чудесному папочке, верно? — уточнил отчим, подмигивая.
Пиппа улыбнулась, чувствуя, как глаза обжигает слезами.
— Обязательно. — Она взялась за вилку и опустила голову, чтобы спрятать лицо.
Ужин казался обычным только на первый взгляд. Никто не знал, что на самом деле это прощание. Все-таки Пиппа была очень счастливым человеком, только почему-то этого не понимала. Не ценила того, что имеет. Теперь ей приходилось от всего отказываться. Насильно, ломая себя… Пиппа не хотела сдаваться. Все-таки по натуре она была бойцом.
Так будет правильно. Пиппа не знала, что хорошо,
