Чарльз Вильямс - Частный детектив. Выпуск 1

На какую–то долю секунды глаза ее сделались мягче, а подбородок, испачканный в помаде, мелко задрожал.

— Поцелуйте его за меня, — только и сказала.

II

Весть об аресте Перелли уже облетела город, что мне стало ясно лишь только я очутился в районе Принцесс–стриг и Сентр Авеню.

Приблизиться машиной ближе, чем на полкилометра до здания полиции, просто немыслимо. Пытаюсь все же прорваться, но какой–то нервный шпик, багровея лицом, настаивает, чтобы я повернул назад, к Сентр Авеню. Еще трое сыщиков заняты остальными машинами, проскользнувшими в запретную зону.

Замечаю бурлящую толпу, запрудившую тротуары, и разворачиваюсь — на шоссе Принцесс–стрит, а затем добираюсь до Орчид Бульвар.

Оставляю здесь машину и возвращаюсь на прежнее место. Толпа перед зданием полиции разрастается буквально на глазах. Полицейские, с которых пот катит градом, громко ругаются и тщетно пытаются оттеснить людей. Они ведь пришли поглазеть на спектакль и сукиным детям полицейским им не помешать.

Солидная группа полицейских, с тщанием подобранных Брандоном, с дубинками наголо охраняет вход. Не вижу малейшего шанса проникнуть вовнутрь.

Поработав локтями, заскакиваю в аптеку. Там никого из посетителей, один лишь ночной служащий в белой блузе, который стоя у двери с завистью наблюдает за толпой.

— Мне надо позвонить, — говорю ему. Он с большой неохотой покидает свой пост.

— Вот это сенсация! — воскликнул он, облизнув губы. — Говорят, Брандон схватил похитителя. Как вы думаете, это тот, что заграбастал уйму денег? Ей–богу, я бы не прочь оказаться на его месте. Я‑то уж придумал, как бы их получше использовать!

В ответ из меня вырвались какие–то нечленораздельные звуки, и я поспешно заперся в кабине.

Я попросил дежурного по коммутатору соединить меня с полицией.

— Это просто невозможно, — сказала телефонистка. — Все линии заняты. Вот уже двадцать минут, как я безуспешно пытаюсь перехватить хоть одну. А что, собственно, творится?

— Кому–то из полицейских стукнуло в голову надраить до блеска все свои пуговицы, а прочие в ответ на это забастовали! — мрачно пошутил я прежде чем повесить трубку.

Выхожу из кабины. В магазине свежо и покойно. Продавец вскарабкался на табурет, чтобы лучше видеть то, что происходит. Толпа уже запрудила улицу и близка к тому, чтобы выдавливать собой витрины. Похоже, выбраться отсюда мне будет не так уж легко.

— Прибыли федеральные агенты, — комментирует взволнованно аптекарь. — На этот раз они свое получили! Этот парень, Брандон, — большой хитрец! Лучший начальник полиции из всех, которые тут были.

После того, как я предпринял безуспешные попытки пробиться сквозь сплошную стену из спин, уже чисто риторически поинтересовался:

— Что надо делать, чтобы выбраться отсюда?

— А зачем вам это? Становитесь на табуретку. Тогда вам будет лучше видно.

— То есть что лучше видно?

Он окинул меня взглядом с ног до головы, удивленно нахмурив брови:

— Возможно, что они переведут его куда–то. А то вдруг сюда заявится эта Дедрик, взглянуть на его рожу. Все может быть. Как жаль, что моей девчонки здесь нет. Вот была бы ей потеха!

— У вас тут есть черный ход?

— Можете выйти через эту дверь. Она ведет на Орчид Бульвар.

— Спасибо.

Я толкнул двери, и в тот же миг толпа начала выливаться на Орчид Бульвар. Жуткий звон бьющегося стекла ясно показал, что витрина не выдержала сильного напора.

Я не стал задерживаться для выяснения размеров причиненного ущерба, а удалился этаким коридором меж домами, что начинался как раз за магазином, и вскоре очутился на довольно мрачной улочке, ведущей к бульвару.

Миффлин обитает в небольшом домике на Уэст—Вуд Авеню. Кроме него там еще живут его жена и двое детей, собака из породы “боксер”, две белые кошки и снегирь. Едва он оказывается за порогом здания полиции, стремглав летит домой и даже, говаривают злые языки, он свою супругу боится значительно больше, чем даже Брандона.

Потому я и решил ждать его возле дома. Когда заканчивается его рабочий день, я не в курсе, но, учитывая кавардак, творящийся ныне в полиции, рассчитывал задержаться тут надолго.

Итак, я расположился в своей машине и закурил. Светилось только одно зашторенное окно в бельэтаже, и порой там мелькал женский силуэт.

Без чего–то одиннадцать свет в этом окне погас, но появился в комнате этажом выше, а спустя минуту весь дом погрузился в темноту.

Закрыв глаза, я пытался раздумывать о Перелли, но мне не очень хотелось строить теории на песке. Прежде необходимо познакомиться с фактами. Франкон, несомненно, прав, предполагая, что, кроме револьвера, по–видимому, Брандон располагает и иными уликами. Что до меня, то я почти убежден, что какой–нибудь кандидат на вознаграждение уведомил по секрету полицию. Стремление отхватить такую кучу денег может любого прохвоста вдохновить на досужие измышления.

Какая–то машина с натужным ревом двигалась в эту сторону. А через минуту меня ослепил свет фар, гул мотора прекратился.

Во мне проснулась надежда. И в самом деле, это был Миффлин. Он наклонился к дверце моей машины, лицо у него насупленное.

— Уберите эту груду металлолома с дороги, — сказал он, — и можете отправить ее в море. Вы же не даете мне попасть в собственный дом.

— Привет, Тим, — говорю я, выходя из “бьюика”.

Он смерил меня взглядом:

— Что вы здесь делаете?

Открыв дверцу его машины, я сел рядом с Миффлином.

— Скучаю в одиночестве. Мне подумалось, что ваше общество скрасит его.

— Подите прочь! На сегодня с меня и так довольно! Я хочу спать.

— Потерпите, Миффлин, только одну минуту. Почему Брандон слопал Перелли?

— Ага, уже и вы в курсе дела? — пробурчал Миффлин. — Вам стоит дожидаться утра, чтобы прочитать свежие газеты, а не донимать меня расспросами. У меня сегодня был веселенький вечер. Люди совсем потеряли голову.

— Это–то я знаю. Видел. Но, видите ли, Тим, так уж вышло, что Перелли — мой приятель. Он и не думал похищать Дедрика. Такой бизнес его не прельщает.

Миффлин сказал брюзжа:

— Дайте сигарету. Моя пачка пуста.

Я протянул ему сигарету и щелкнул зажигалкой.

— Вы подозреваете, что он действительно похититель?

— Я ничего не знаю наверняка. Это возможно, хотя и мало вероятно. Сознайтесь, это вы подослали Франкона?

— Естественно! Он дошел до него?

— Не родилось еще такого храбреца, который сумел бы его остановить, раз уж он решил куда–либо проникнуть. Разумеется, он его видел. И полагаю, даже спас ему, этому Перелли, жизнь. Его намеревались основательно “поразмять”!

— Видимо, кто–то по своей охоте навел на него полицию?

Миффлин согласно кивнул:

— Конечно. Вот поэтому я и не испытываю никакого доверия к этой информации. Позвонили и потребовали Брандона — непременно лично его. Говоривший даже не захотел назвать свое имя, похоже, что ему наплевать на вознаграждение. Это мне показалось и вовсе несуразным. Только сумасшедший может отказаться от получения такой суммы. Следовательно, он чего–то опасался, маскируя свою особу. Да, так вот он рекомендовал Брандону немедленно отправиться к Перелли, он же сказал ему, что оружие, которым совершено преступление, находится за диванной подушкой, а также об иных вещах, которые могут оказаться в квартире. В сущности, все необходимое для предъявления обвинения Перелли. Брандон попытался выяснить, с кем он говорит, но его собеседник рассердился и повесил трубку. Мы сумели отыскать телефон, с которого звонили. Это телефон–автомат в квартале Корал Гэйблс. Больше ничего установить не удалось.

— Похоже, этот человек ненавидит Перелли.

— Либо так, либо же это один из подструсивших похитителей. Не знаю. Во всяком случае Брандон сам отправился по указанному адресу. И как вы думаете, что он там обнаружил?

— Револьвер?

— Совершенно верно. Но, кроме того, он нашел еще и три пакета из промасленной ткани на сто тысяч двадцатидолларових банкнотов и рыболовную удочку, несомненно ту самую, которой выуживали пакеты с крыши.

Я присвистнул:

— И где же все это находилось?

— Деньги хранились в чемоданчике, а тот — в глубине шкафа. Упаковки из промасленной ткани были закинуты под нижний ящик шкафа же. А удочка лежала себе под кроватью.

— Надо быть полным идиотом, чтобы держать явные улики в собственной квартире! Неужели Брандон хотя бы даже не усомнился, что все это подстроено?

— Послушайте, единственное, чего Брандон действительно желает, так это чтобы федеральные агенты поскорее оставили наш город в покое. А тут еще у Перелли весьма неблагонадежное досье. Все один к одному. Даже если бы у Брандона и были сомнения, то, хоть с головы на ноги переверни это дело, ему иных концов не найти.