Картер Браун - Умереть в любой день после вторника

— Сэм вас избил? — предположил я. Она мягко кашлянула.

— Да нет! Я ведь сама неплохо тренирована, а Сэм никогда не был физически сильным человеком. К тому же он был очень пьян. Я просто увернулась от удара, а затем стукнула его по голове тяжелой пепельницей. И он отключился. Я вызвала такси и, щедро заплатив водителю, попросила отвезти домой моего мертвецки пьяного друга. После нашей стычки не осталось никаких следов, не пролилось ни капли крови, хотя пепельница, к моей досаде, и разбилась. Как-никак венецианское стекло, вещь очень дорогая!

— И с тех пор вы его не видели?

— Нет. И не думаю, что мне бы захотелось его увидеть. Особенно после того вечера. Сэм такой трус!

— Ваша квартира, — заметил я, оглядываясь вокруг, — вероятно, стоит недешево? Сколько вы платите за нее?

— Почти все, что я получаю по алиментам, уходит на уплату за жилье. Но я вполне прилично зарабатываю, на жизнь мне хватает. Скажите, мы можем называть друг друга по имени или вы всегда так официальны, общаясь с потенциальными убийцами?

— Я никогда не придерживаюсь официального тона с рыжеволосыми, — заверил я ее.

— Рада это слышать, Рик. Не возражаете, если я закончу свои упражнения, пока мы будем разговаривать?

— Будьте как дома.

Разложив свой коврик, она опрокинулась на спину и, поджав ноги к груди, принялась крутить педали в воздухе. Если у мужчины перед носом в напряженном ритме крутятся женские ягодицы, ему приходится нелегко. Я сидел всего в нескольких футах от Беверли и никак не мог сосредоточиться.

— Вы знакомы с кем-нибудь из бывших жен Сорела? наконец спросил я.

— Нет. — Она прекратила делать «велосипед», легла на пол и через секунду приняла сидячее положение, а затем, наклонившись вперед, коснулась своих носков без малейших усилий. — И не хотела бы с ними знакомиться. Особенно после того, как Сэм, бывало, припирал меня к стенке, расхваливая свою первую жену. Судя по его отзывам, Линда очень нравилась ему. В ней, наверное, имелись все те качества, которые были ему так необходимы. И я никак не могла понять, почему он развелся с ней. И однажды я сделала ошибку, высказав это. Он не разговаривал со мной целый месяц — сама была виновата. Мне бы следовало помнить, что Сэм никогда не совершает ошибок. А вот он страдает от ошибок других, если вы улавливаете, куда я клоню. Когда с ним что-то происходит, виноват всегда другой.

— Интересно, а вы с ходу выскочили за него замуж?

— И я тоже. — Ее голос звучал приглушенно — теперь она перекатилась на живот, поочередно задирая вверх руку и ногу. — Вероятно, в то время я мучительно тосковала по отцу. Подсознательно. И это сыграло свою роль в том, что я потянулась к Сэму. Кроме того, он был богат и знаменит. Брак с ним выглядел весьма заманчиво. Я была околдована самой идеей влюбленности в него. Вы же знаете, как это бывает. Меня тешила мысль, что этот известный Сэм Сорел хочет жениться на такой простушке, как я!

Она снова перевернулась и уселась на коврике.

— А вы нечто вроде частного детектива, Рик?

— Нечто вроде, — подтвердил я.

— Это вас возбуждает? Хочу сказать, что это иногда опасно, и вы, должно быть, встречаетесь с самыми разными людьми. — Она сделала глубокий вдох, а затем, подняв руки над головой, медленный выдох. — А что вы думаете обо мне? — неожиданно поинтересовалась она. — Вы считаете меня очаровательной? Я вас волную?

Я ответил ей правду:

— У вас просто не все дома. И если бы вы решили, что появилась веская причина для убийства Сорела, то вы пойдете и сделаете это.

— Неужели? — Она снова перекатилась на живот и отжалась десять раз, почти не касаясь коврика животом. — Но у меня ведь нет серьезной причины. Не так ли?

— Если она у вас появится, это будет отличной возможностью бросить мне вызов — смотрите-ка, как я разделаюсь с Сэмом и выйду сухой из воды!

Она плюхнулась на кушетку возле меня, ее губы сложились в улыбку.

— Предполагается, что я разбираюсь в экспериментальной психологии, Рик! Но ваше замечание — довольно тонкое для неспециалиста. Предположим, я расскажу вам, что единственный мужчина, которого я любила, хотел жениться на мне, но Сэм отвадил его, нагородив обо мне кучу всякого вздора. Сэм был так убедителен, что этот мужчина поверил ему и испарился. Как вы считаете, это достаточно серьезный мотив, чтобы убить Сэма?

Я пожал плечами.

— Возможно. Но мне бы хотелось уточнить детали.

— Допустим, Сэм рассказал ему, что я нимфоманка и доказал это. Но ведь это так и есть. Такая пикантная «деталь» могла подстегнуть меня на убийство Сэма. Как вам кажется?

— В отношении вас, Беверли, у меня нет сомнений.

— Итак, значит — Роджер Хагилл… Он обитает в Брентвуде или, по крайней мере, жил там, пока не исчез с горизонта на прошлой неделе. Сэм должен был вступиться за меня и снести ему голову вот этой пепельницей. Да он наверняка так бы и сделал. Если хотите — проверьте.

— Его адрес в Брентвуде?

— Я не собираюсь облегчать вам задачу, Рик. Разузнайте сами. Или почему бы вам не спросить у Сэма? — Она вдруг наклонилась ко мне и положила руку на мое бедро. — Рик, я нахожу вас очень симпатичным. А что вы думаете обо мне?

— То же самое, — кивнул я.

— Вы не проявляете особого энтузиазма! — Вскочив с кушетки, она в нетерпении сделала несколько шагов, а затем повернулась ко мне:

— Вы считаете все это трепотней — насчет нимфоманства?

О Господи! Я вздохнул.

— Вы можете произнести хотя бы одну фразу без знака вопроса?

— Ну вот, теперь вы сердитесь. — Она язвительно усмехнулась. — Это означает, что вы нервничаете, но пытаетесь скрыть свои чувства. Интересно, а представление обо мне как о нимфоманке возбуждает вас или пугает до смерти? Любопытно было бы узнать.

Она бросила на меня угрюмый взгляд. Зрачки ее расширились, глаза потемнели.

— Почему бы нам не удостовериться?

Впав в прострацию, я тупо наблюдал за тем, как она расстегивает пуговицы на своей белой рубашке, сбрасывает ее, а затем дергает «молнию» на шортах, позволяя им соскользнуть с ее ног. Беверли направилась прямо к кушетке. Из одежды на ней оставались лишь белый лифчик — чашечки подчеркивали упругость маленьких грудей с твердыми сосками — и крохотные белые трусики, едва прикрывавшие ее стройные бедра. Ее глаза светились, и где-то в глубине гортани рождался мягкий, мурлыкающий звук. Интуиция подсказывала мне, как важно перехитрить ее — именно сейчас! В моих мыслях не было никакой логики — они были продиктованы исключительно подсознанием.

Я встал с кушетки и быстро шагнул ей навстречу. Тут она как будто заколебалась, но отступать было уже поздно. Мои руки ухватились за ее бедра, а затем соскользнули к ягодицам. Запустив пальцы в их податливую плоть, я прижал ее тело к своему и приник ко рту, впившись зубами в ее нижнюю губу. Ее реакция была мгновенной и яростной. Комната закружилась передо мной, когда ее сжатые кулачки забарабанили по моей голове. Как раз за ушами. Я отпустил все то, что так крепко сжимали мои руки и зубы.

Потрясенная, она быстро попятилась от меня, пока не добралась до своей одежды. Она натягивала на себя шорты с таким видом, словно затягивала на себе металлический пояс верности, чтобы обезопаситься от волков.

— Знаете что, Беверли? — Я осторожно потер саднившие места на голове. — Я верю в то, что вы нимфоманка, не больше, чем в существование некоего приятеля по имени Роджер Хагилл!

— Вы просто животное! — Она надела рубашку и принялась застегивать ее спереди непослушными пальцами.

— Вот утонченный разговор с одним из специалистов в области психологии, — усмехнулся я. — Но в следующий раз, когда у вас возникнут остроумные идеи и вы снова приметесь разгадывать меня, вам лучше попасть в точку и не ошибиться.

— Не будете ли вы так любезны убраться отсюда к черту! — в отчаянии завопила она.

— У вас что, нехватка тяжелых пепельниц?

Ее свирепый взгляд не обещал ничего хорошего. Она могла бы прихватить из кухни даже первый попавшийся нож. Поэтому я быстро ретировался, махнув ей на прощанье рукой.

Был уже одиннадцатый час, когда я приехал в фешенебельный клуб, где вскоре должно было состояться последнее выступление Сэма Сорела, завершающее его трехнедельный сезон. Судя по выражениям лиц толпы, снующей вокруг, зал будет набит битком. Добравшись до артистической уборной Сэма и постучав, я выжидал на этот раз приглашения.

— Кто это, черт побери? — буркнул Сэм.

— Холман, — отозвался я.

— А, это вы! — Голос его звучал уже более приветливо. — Входите, Рик.

Облаченный в старый халат, Сэм сидел в своем любимом кресле перед туалетным столиком, зажав в руке стакан. Бутылка стояла у его правого локтя, а глубоко посаженные темно-карие глаза мрачно взирали на окружающий мир, словно молча оплакивали его.