Картер Браун - Плутовка

– Ты нам всем понравился, кутила, – сказала брюнетка. – Так что спасибо за езду, и спокойной ночи.

– Я вовсе не пьяница, – сказал я. – Кое-кому понадобилось на время убрать меня с дороги, поэтому мне ввели наркотики и доставили сюда. Найдите мою одежду и выпустите меня отсюда! Цена вопроса – полторы тысячи долларов.

– Лежи отдыхай, кутила, – сказала кукурузная блондинка. – Возможно, мы вернемся завтра ночью, когда все закончится, и продолжим развлечение.

Все три исчезли; верхний свет погас за мгновение до того, как дверь за ними закрылась. Я горько призадумался, помогут ли мне крики: «Насилуют!» – и решил, что не помогут. Снова медленно поползли десятилетия, а затем я услышал, как дверь открывается. Вспыхнул свет, я услышал шлепанье ног по полу, и кукурузная блондинка на меня сверху снова уставилась.

– Вы просто наивны! – хрипло пробормотал я. – Хотите повторить уже сейчас?

– Вы сказали «полторы тысячи долларов». – Она пристально уставилась на меня, в серо-зеленых глазах словно мелькали цифры.

– Именно так.

– Годится!

– Выпустите меня отсюда – и получите их.

На ней было скромное черное платье, перетянутое в талии, что подчеркивало пышность груди, заметил я рассеянно. Раз уж так случилось, что вы сексуальный маньяк, от этих привычек трудно избавиться при любых обстоятельствах.

– Ваша одежда здесь. – Она кивнула куда-то в сторону от меня. – Но вас… Вы прикованы наручниками к кровати.

– Где-то есть ключ, – заметил я рассудительно.

– Он у Кэнди. Или у Чака! – Она вздрогнула.

– Полторы тысячи долларов никогда и никому не доставались легко, – сказал я.

– Сейчас около пяти утра, – сказала она. – Даже если они трахались, то уже должны спать. Пойду гляну.

– Замечательно.

– Если я не вернусь, то знайте, что я не осмелилась.

Она снова ушла. Время, похоже, остановилось; я уже почти потерял надежду, когда она наконец вернулась.

– Ключ оказался у Чака, – сказала она. – В кармане штанов. Предполагаю, что они действительно трахались, потому что лежат в кровати вместе и он храпит, отвернувшись.

Она разомкнула наручники, удерживавшие мои запястья, я сел и с наслаждением потянулся. Она тем временем освободила мои лодыжки. Я поднялся с кровати и увидел свою одежду, сложенную на стуле в углу комнаты. Я снова оделся – это не заняло много времени, после чего проверил внутренний карман пиджака. Бумажник и его содержимое были в целости и сохранности, в том числе чековая книжка.

Комната походила на подсобное помещение, где всякая всячина сложена вдоль стен, а местами валяется на полу. Центральное место в этой комнате, под засиженной мухами лампочкой, гордо занимала старомодная железная кровать. Мне захотелось скорее сбежать отсюда.

– Что это за дыра, черт побери? – поинтересовался я.

– Называется «Плутовка», – сказала кукурузная блондинка. – Заведение со стриптизом. На Рыбацком причале.

Насколько я помнил, Рыбацкий причал располагался примерно в трех милях к югу от города. Возможно, рыбаки когда-то действительно пользовались им, но сейчас это была просто ловушка для туристов.

– Как тебя зовут? – спросил я.

– Джули.

– Миллион благодарностей, Джули.

Ее язык медленно облизывал нижнюю губу.

– А вы не забыли кое о чем, кутила? Я имею в виду полторы тысячи долларов.

– Не забыл, – сказал я. – Но у меня нет с собой такой суммы наличными.

– Можете выписать чек на выдачу наличных, – сказала она. – Я поверю вам, что вы не отмените его тут же в банке или не сделаете еще какую-нибудь подлость.

– Хорошо.

Я выписал чек и протянул ей. Выхватив его из моей руки, она широко ухмыльнулась, развернулась и побежала к двери.

– Эй, Чак! – громко позвала она. – Лох попался на разводку!

Дверь открылась, и проход перегородила бетонная глыба по имени Чак.

– Гляди! – Блондинка, радостно хихикая, помахала чеком перед его носом. – Тысяча пятьсот долларов к выдаче наличными.

Чак посмотрел на чек, и его живот затрясся от беззвучного смеха.

– Мы будем в банке прямо к открытию, – сказал он. – Молодчина, Джули.

Кукурузная блондинка одарила меня глупой ухмылкой.

– До свидания, сосунок, – сказала она. – Не думай обо мне плохо. Возможно, я с тобой сегодня вечером еще потрахаюсь, в качестве компенсации.

Затем она вышла из комнаты и осторожно закрыла за собой дверь. Моя клиентка выплатила мне аванс в пять тысяч долларов, с горечью вспомнил я. О’Нил заставил меня выписать чек на тысячу в оплату моего собственного заключения, а теперь я только что подарил еще полторы тысячи проститутке за красивые глаза. Можно, конечно, считать, подумал я тупо, что я истратил всего пятьдесят процентов аванса. В обмен на сомнительное удовольствие лежать совершенно голым и прикованным к паршивой железной кровати, потея и страдая от зуда, причем мою скуку иногда развеивают проститутки, забавляющиеся моим телом. И мне предстоит провести здесь еще четыре дня? Я с трудом сглотнул, чтобы избавиться от горечи во рту.

– Да ладно, Бойд, – сказал Чак, – не переживай. Надо было догадаться, что это слишком хорошо, чтобы быть правдой. Снимай одежду и ложись обратно на кровать.

Он по-прежнему был похож на бетонную глыбу, одетую в грязную трикотажную рубашку и обтягивающие джинсы, из которых выпирал живот. Но возможно, его живот был не из бетона, и некоторые другие части тела тоже. При этой мысли я приободрился; не сильно, но все же.

– Да я тебя отымею, – сказал я.

Он медленно расплылся в усмешке.

– Даже не пробуй, Бойд, – сказал он. – Я тебя в бараний рог скручу, ноги-руки впишутся в один наручник.

– Да ты просто жирный гомик, Чак, – сказал я. – Не способный самостоятельно выбраться из лифчика Кэнди.

Его лицо потемнело, и он двинулся в мою сторону. Я отступил к кровати, затем перебрался через нее. Кровать оказалась между нами. Это показалось ему забавным.

– Полагаешь, это меня остановит? – заявил он высокомерно и наклонился, чтобы переставить кровать с дороги.

В фильмах это всегда выглядит отлично. «Французский бокс», вроде бы так это называется. Я помнил, что надо делать, и от души надеялся, что это сработает, когда безумным прыжком метнулся через кровать, выставив вперед правую ногу. Каблук моего башмака угодил ему точно в лоб, и он начал падать назад, потеряв равновесие. Я свалился на кровать, смягчившую падение, затем отчаянным усилием живо поднялся. Чак лежал на полу навзничь, его руки шарили в воздухе, ища, за что ухватиться. Я подскочил и приземлился обеими ногами ему на живот. Воздух с шумом вышел из его легких. Чтобы закрепить результат, я дважды пнул его в голову, и он угомонился. Тишина продлилась целых пять секунд, затем я услышал осторожные шаги за дверью.

– Чак? – произнес взволнованный голос Джули. – С тобой все в порядке?

– Да, – проворчал я.

Я распахнул дверь одной рукой, а другой вцепился в черное платье и втащил Джули в комнату. После чего снова закрыл дверь. Она все еще держала в руке чек. Я был рад увидеть его снова. Выхватив чек из ее руки, я порвал его на мелкие кусочки. Джули открыла рот, собираясь закричать, но я ударил ее в живот – не сильно, но достаточно, чтобы заставить забыть о своем намерении. Она согнулась, прижав обе руки к животу, а я мигом повернул ее спиной к себе и сорвал черное платье. От платья я оторвал полоску ткани, из которой сделал хороший кляп, мешавший ей стонать. Именно тогда у меня возникла хулиганская мысль. Я поднял ее, занес на кровать, положил и защелкнул на ее запястьях наручники. Она дико молотила по кровати ногами и глухо мычала. Я снял с Чака всю одежду, затащил его бесчувственное тело на кровать и защелкнул на его запястьях наручники с другой стороны. Затем оторвал от черного платья еще одну полоску и заткнул ему рот. После чего переложил их так: Чак лежал вдоль кровати, Джули, в общем, на нем, а ее ноги были привязаны к кровати. Ее зад аккуратно опирался на обмякший член Чака, и Джули могла дергаться сколько угодно, не имея шансов хоть сколько-нибудь заметно изменить свою позицию. По моему представлению, Чак мог получить интересный опыт после того как очнется. Последнее, что я сделал, прежде чем покинуть комнату, это выключил свет. Затем я закрыл за собой дверь и осторожно начал пробираться через хлам.

Близился рассвет, когда я выбрался наружу и начал трехмильную прогулку обратно к городу. К тому времени как я вернулся в свои апартаменты, ярко светило солнце и глупо пели птицы.

Я принял долгий, роскошный душ, проглотил царскую порцию бурбона со льдом, затем лег спать, положив под подушку «магнум» тридцать восьмого калибра.

Глава 5

Проснулся я около двух часов дня, принял душ, побрился, почистил зубы, оделся. Наплечная кобура для «магнума» уютно устроилась слева под мышкой. Я был готов убить всякого, кто посмотрит на меня дважды. От трех чашек черного кофе у меня скрутило живот, но, похоже, никакой пользы голове они не принесли.