Чертово колесо - Андрей Васильевич Саломатов
Владик с уважением и даже с завистью посмотрел на своего клиента, но спросить, что же он такого выдающегося натворил, постеснялся. Он прекрасно помнил, что Петухов именно Скоробогатова назвал "быком", догадывался, что во всей этой истории замешаны большие деньги и, не удержавшись, поинтересовался:
- А где Петух?
- Твой Петух, небось, давно уже в Париже пьет пиво, - с досадой ответил Антон. - А я вот здесь с тобой кукую.
- Ладно, - удовлетворив любопытство, согласился Владик. - Вся эта лабуда продается в театральном магазине. Поехали.
Водитель согласился катать их столько, сколько понадобится, но попросил приличный аванс и тут же получил его. Он не удивился, когда из магазина ВТО один из пассажиров вернулся усатым и с длинными волосами. Наоборот, после странного преображения Скоробогатова он вообще старался не смотреть на них и не слушать, о чем они говорят между собой. Когда же к нему обращались, водитель отворачивался от зеркала заднего вида и отвечал, демонстративно глядя в окно.
Фотографии отпечатали быстро, за каких-нибудь полчаса, и Антон с Владиком немало повеселились, разглядывая патлатого усача.
- Вот теперь порядок, - сказал Скоробогатов. - Видишь, всех дел на час, зато доеду живым и здоровым.
- А почему ты не уехал с Петухом? - воспользовавшись хорошим настроением Антона, как бы между прочим спросил Владик. - Я же ему делал ксивы на двоих.
Улыбка сразу исчезла с лица Скоробогатова, он пристально посмотрел на Владика, чем заставил его опустить глаза, и после небольшой паузы прошипел:
- Если эта сука попадется мне за границей, он долго будет мучиться. А я его найду.
Ответ не то напугал, не то расстроил Владика, но суть интриги он понял и больше ни с какими вопросами к Антону не приставал.
С документами оказалось не так все просто - у "нужного человека" не было ни чистых, ни "грязных" паспортов, но фотографии он взял, а заказчика попросил заехать во второй половине дня. Скоробогатов дожидался Владика в кафе и даже не успел доесть мороженное. Владик с улицы помахал ему рукой, Антон вернулся в машину, и они двинулись дальше, покупать у знакомого отъездившую свое "ауди", которая, как обещали Антону, до Хельсинки добежит точно, а если повезет, то и до границы со Швецией, но никак не дальше.
С машиной разобрались быстро. Скоробогатов опробовал темно-синюю "ауди" на ходу, выяснил, каких подвохов можно от неё ожидать, и продавец с покупателем ударили по рукам. Оставалось быстро переоформить документы на нового владельца, но у Антона ещё не было паспорта на другое имя, а потому окончательный расчет отложили на вечер.
- Ну вот, теперь можно и пообедать, - удовлетворенно проговорил Скоробогатов, когда они с Владиком вернулись к своему таксисту.
- Тогда в "Посейдон", - оживился Владик. - Два часа у нас есть. Можно и шампанского... обмыть.
- Я пас, хватит, - ответил Антон. - Да и рано ещё обмывать. Нечего пока. Потом без меня обмоешь.
На Невском Скоробогатов окончательно расплатился с водителем и отпустил его. В пиццерию он вошел как был - в парике и с наклеенными усами, решив не снимать их до самой Финляндии. Вчерашнего невежливого вышибалу сменил другой, такой же здоровый, но, в отличии от первого, улыбчивый и хорошо знающий Владика. Он поздоровался с обоими за руку и с шутовским поклоном распахнул перед ними дверь.
За те пол дня, пока они устраивали его дела, Антон несколько раз вспоминал о "жигулях" с московскими номерами, и этот маскарад помогал ему верить, что для него все закончится благополучно. До его отбытия за границу оставалось каких-нибудь несколько часов, Скоробогатов мучился из-за невозможности ускорить отъезд, но старался сохранять солидную невозмутимость - не суетился, не привередничал и не мешал Владику делать свое дело.
В это время посетителей в дорогой пиццерии было совсем мало - три обедающие пары и скучающая "бабочка" с бутылкой шампанского на столе. В зале было непривычно тихо, благодаря белоснежным скатертям по-больничному чисто и даже прохладно. Знакомый официант усадил их у окна, рассказал старый анекдот о новых русских, сам посмеялся над ним и, выяснив, что они будут есть, лениво удалился за перегородку.
- Дом родной, - оглядывая немудрено оформленный зал "Посейдона", проговорил Владик. - Сколько я здесь денег оставил, небоскреб можно было бы купить. Как в прорву все сюда улетает.
- А ты в наволочку складывай, - пошутил Антон.
- Нет, я русский человек, - хвастливо заявил Владик. - А мы, русские, сам знаешь...
- Я поэтому и уезжаю за бугор, - неожиданно серьезно проговорил Скоробогатов. - Надоело быть русским, хочется пожить по-человечески. - Он проводил настороженным взглядом двух милиционеров, которые вошли в пиццерию и сразу направились в святая святых - на кухню.
- Каждому свое, - рассмеялся Владик, но по выражению глаз Антон понял, что его слова Владику не понравились. Что бы закончить этот неприятный для обеих сторон разговор, Скоробогатов встал из-за столика и пояснил:
- Пойду в сортир. Вроде и не пил ничего, а ссать хочется как из пулемета.
Через стеклянные входные двери Антон ещё издалека заметил человека, который на секунду замешкался перед пиццерией, но потом, словно опомнившись, продолжил свой путь. Пешеход был примерно одного возраста со Скоробогатовым, выше его и значительно шире в плечах. Лица Антон почти не успел разглядеть, а вот походка заставила его вздрогнуть и остановиться незнакомец двигался мягко и пружинисто как кошка. В каждом движении атлета чувствовалась недюжинная сила, но напугало Скоробогатова не это. До сих пор он никогда не обращал внимания на такие мелочи как походка, посадка головы и осанка при ходьбе. Антон не заинтересовался бы этим и сейчас, если бы не поразительное сходство незнакомца с водителем московских "жигулей", который утром уже продемонстрировал ему свою упругую спортивную походку, когда вышел из машины и направился в подъезд.
Скоробогатов испугался по-настоящему - у него что-то вспыхнуло в мозгу, похолодело в животе, а на лбу выступили капельки пота. Он ещё попытался уговорить себя, что мол обознался, перенервничал или не отошел после долгой попойки, но тут же вспомнил, что у водителя "жигулей" был очень похожий профиль и такая же светлая
