Сирил Хейр - Смерть - не азартный охотник. Самоубийство исключается

Но Мартину было не до осторожности. С пылающим лицом, задыхающийся, с глазами, гротескно увеличенными толстыми линзами, он обернулся к своему обвинителю. Оказавшись у крутого поворота налево, машина резко вильнула на правую, встречную полосу. Тяжелый грузовик, несшийся вниз с крутого склона холма Пендлбери, не смог избежать столкновения. Он врезался в бок маленькой машинки и превратил ее в сплющенную массу металла и битого стекла.

Машина Маллета выехала от Нового Скотленд-Ярда приблизительно в то же время, когда Мартин отправился из Хэмпстеда. Ему понадобилось пересечь весь центральный Лондон, чтобы выбраться на более или менее свободную дорогу, и вследствие этого, несмотря на огромную скорость, он прибыл к месту аварии на двадцать минут позже. Полицейский допрашивал о подробностях аварии смертельно бледного водителя грузовика, а сбоку у дороги стояла машина «Скорой помощи». Когда Маллет вышел из машины, санитары укладывали на носилки обмякшие тела двух молодых людей. Один из них еле слышно стонал и ворочал из стороны в сторону забинтованной головой. Второй был зловеще бездвижен и тих. Инспектор поглядел на них. Его лицо выражало не удивление или сочувствие, а лишь некоторую растерянность. Он перекинулся с водителем «скорой помощи» несколькими словами и вернулся к своей машине.

— В «Пендлбери-Олд-Холл», — сказал он водителю.

— Видимо, нам здесь делать нечего, сэр?

— Абсолютно. Ужасное несчастье, но... возможно, это упростит все дело в целом.

В гостинице он спросил управляющего. Сначала тот не горел желанием помочь, но под мягким давлением Маллета оказался вполне сговорчивым. Он с интересом посмотрел на фотографию, которую показал ему инспектор, и с сомнением потер подбородок.

— Может быть, но я не уверен, — покачал он головой. — То есть под присягой я не подтвердил бы. Разве что кто-нибудь из персонала сможет подтвердить. Мне спросить мисс Картер?

— Вы узнали бы его, если бы увидели снова?

— О да! В этом я уверен. Знаете, одно дело фотография, а другое — живой человек.

— Тогда, если вы не возражаете проехать со мной в машине, мисс Картер нам не понадобится. Хотя насчет живого лица я не уверен, — сардонически добавил он.

Его предчувствие оправдалось. В больнице их проводили не в палату, а в морг. Их сопровождал служитель этого мрачного заведения, на удивление веселый, не похожий на человека, ежедневно имеющего дело со смертью и с обезображенными человеческими телами.

Он насвистывал какую-то легкомысленную мелодию, когда они шли по пустынному коридору, и прервал свой свист, чтобы заметить:

— Любопытная вещь эти автомобильные аварии! Например, этот парень с многочисленными повреждениями по всему телу. Можно сказать, разбился в лепешку. А второй, который сидел рядом, отделался парой ссадин на голове и сотрясением мозга. Черт-те что! Ну, вот мы и пришли! К счастью, лицо у него осталось нетронутым. Это единственное, что почти не пострадало.

Он отвернул простыню, покрывавшую мертвое тело. Управляющий гостиницей наклонился пониже. Маллет стоял сзади, стараясь ни словом, ни вздохом не повлиять на него. Они молча покинули морг, и в коридоре Маллет спросил:

— Ну?

— Это он, точно теперь могу ручаться.

Хотя инспектор и сам был в этом уверен, у него вырвался вздох облегчения.

— Благодарю вас за помощь, — сказал он. — А теперь я довезу вас обратно в гостиницу.

— Мое имя будет оглашено в связи с этим делом? — спросил управляющий, когда провожал его к выходу. — Понимаете, это нанесет вред нашему бизнесу.

— По этому вопросу вас больше никто не побеспокоит, — заверил его инспектор.

— Очень рад это слышать. Но может, вы останетесь на ленч, инспектор, в качестве моего гостя?

— Нет, благодарю вас, — признательно улыбнулся Маллет.

Глава 21

МАЛЛЕТ ПОДВОДИТ ИТОГИ

Понедельник, 4 сентября

Маллет собирался приступить к отчету о деле Диккинсона, когда в доме зазвонил телефон.

— Вас хочет видеть мистер Дедмэн, — сообщили ему. — Он говорит, это очень срочно.

Инспектор вздохнул. Раскрытая папка с надписью «Диккинсон», распухшая от бумаг, зловеще усмехалась ему. Он стремился как можно скорее избавиться от всего этого, и малейшая помеха раздражала его.

— Попросите его прийти завтра, — распорядился он. — Я сейчас очень занят.

Наступила пауза, затем голос в трубке произнес:

— Этот джентльмен настаивает, утверждая, что должен увидеть вас немедленно, сэр. Завтра будет уже поздно, говорит он. Он очень нервничает. — Затем чуть потише: — Кажется, сэр, он действительно очень встревожен.

— Ладно, — уступил Маллет. — Пусть поднимается.

Несколькими секундами позже мистер Дедмэн не вошел, а скорее ворвался в комнату. Он не стал тратить время на приветствия, а сразу приступил к делу.

— Инспектор, я очень занятой человек, — сказал он, — и не сомневаюсь, что и вы тоже. Я не пришел бы к вам, если бы от этого не зависели интересы моего клиента. Моя фирма является поверенным в делах по распоряжению имуществом покойного мистера Леонарда Диккинсона. Покойный застраховал свою жизнь на сумму...

— Но, мистер Дедмэн, мне все об этом известно, — пробормотал Маллет.

— В самом деле? Тем лучше! Тогда мне не нужно вдаваться в объяснения. Дело в том, что сегодня последний день, когда я могу обеспечить поступление платежей от страховой компании на основании случая самоубийства. Я понимаю, что вы расследовали это дело. Мне нужно услышать от вас только одно, четко и окончательно — была ли его смерть результатом убийства или самоубийства?

— Ну, — спокойно ответил Маллет, — здесь сомнения нет — убийство.

— Отлично! Я вам очень обязан. Мы дадим вам знать, если возникнет проблема судебного спора. — И мистер Дедмэн торопливо отодвинул свой стул и сделал движение в сторону двери.

— Невероятно! — воскликнул пораженный инспектор. Неужели вы действительно больше ничего не хотите узнать? Разве вам не интересно, кто же убил вашего клиента?

— Разумеется, интересно, но это может подождать. Я же юрист, а не полицейский. Кроме того, внизу мне сказали, что вы страшно заняты.

— Можете мне поверить, они сказали вам правду. И тем не менее могу посоветовать вам, в ваших же интересах, ознакомиться со всеми известными мне фактами, прежде чем идти в страховую компанию. В деле имеется небольшой юридический казус, который вы захотите сначала обдумать.

— Юридический? — переспросил мистер Дедмэн, снова опускаясь на стул.

— Вот именно. Вы не скажете мне, как покойный мистер Леонард Диккинсон распорядился своим состоянием?

— Первая половина завещана вдове до конца ее жизни, после чего будет разделена поровну между двумя детьми, вторая половина делится только между детьми.

— И какую часть наследства составляют деньги, которые должны поступить от страховой компании?

— Разумеется, очень значительную.

— Есть ли такой закон, мистер Дедмэн, что убийца не может наследовать по завещанию своей жертвы?

Мистер Дедмэн уставился на инспектора с открытым от изумления ртом. Его порывистые, деловитые манеры внезапно оставили его.

— Инспектор, — наконец проговорил он, — кто убил моего клиента?

— Его сын, Стефан.

— Боже милостивый! — простонал мистер Дедмэн и вытер платком выступивший на лбу пот. — Боже милостивый! Но... но... это вы серьезно, инспектор?

— Абсолютно серьезно.

— Не верю своим ушам, это ведь полная бессмыслица! Стефан! Тогда почему именно он столь категорично утверждал, что...

— Что его отец был убит? В этом-то и вся заковырка. В моей практике это единственный случай, когда убийца оказался вынужденным доказывать, что здесь имело место преступление, дабы достигнуть цели, ради которой он совершил убийство.

Мистер Дедмэн взглянул на свои часы, убрал их в карман, затем скрестил ноги и уселся попрочнее на стуле.

— Прошу вас, расскажите мне все, — сказал он непривычным для себя смиренным тоном.

Маллет был только рад уступить. Если у него и была какая-либо слабость, то она заключалась в том, что он обожал аудиторию. Обстоятельства данного дела вынудили его действовать в одиночку, и он был доволен возможностью изложить все внимательному слушателю. Подготовка письменного отчета всегда представлялась ему скучным и утомительным занятием, но ему страшно нравилось давать по делу устные объяснения.

— Стефан Диккинсон, — начал он, — являлся закоренелым игроком на бирже. И как следствие — глубоко, безнадежно увяз в долгах. По натуре он чрезвычайно беспринципный человек, как и многие игроки, за исключением того, что касалось женщин. Мне не удалось установить ни единого случая, когда бы он проявлял к ним хоть малейший интерес. В этом смысле его определенно можно считать пуританином и к тому же в высшей степени самонадеянным и законченным эгоистом. Впрочем, я еще не встречал убийцу, который не являлся бы эгоистом. В особенности он не любил и презирал своего отца, а поскольку я сам был знаком со стариком, могу поверить, что жить с таким отчаянным занудой было действительно тяжело.