Бегущая могила (ЛП) - Джоан Роулинг
— Ты на Фрэнках?
— Да, — сказал Страйк.
— Окей, ну, я подумал, тебе следует знать: это они оба, — сказал Барклай. — Не только младший. Я просмотрел фотографии, сделанные вчера вечером возле ее дома, и оказалось, что именно старший скрывался там в полночь. Они вместе. Пара долбаных уродов.
— Дерьмо, — сказал Страйк.
Они только что взяли на себя еще одно дело о возможной супружеской неверности, поэтому новость о том, что им потребуется вдвое больше людей для работы с Фрэнками, была нежелательной.
— У тебя сегодня выходной, да? — сказал Страйк.
— Да, — сказал Барклай. — Дэв занимается новой женой-изменщицей, а Мидж пытается разговорить ту работницу секс-индустрии, которую ты сфотографировал, когда она говорила с Бигфутом.
— Хорошо, — сказал Страйк, ненадолго задумавшись, но отказавшись от идеи попросить Барклая отказаться от своего выходного дня, — спасибо, что сообщил мне об этом. Я изучу график, посмотрим, как мы сможем держать обоих под наблюдением в дальнейшем.
Сразу же после того как Барклай повесил трубку, Страйк получил сообщение от Литтлджона, в котором говорилось, что Бигфут, который редко бывал в своем офисе, решил сегодня съездить в компанию в Бишоп-Стортфорд, которая находилась в сорока милях от того места, где сейчас стоял Страйк. Как ни хотелось Страйку посмотреть в лицо Литтлджону, когда он спросит его об отсутствии в его резюме фирмы Паттерсон Инк, он решил, что быстрее и чище всего будет сделать это по телефону, и перезвонил Литтлджону.
— Привет, — ответил Литтлджон.
— Забудь о встрече в час, — сказал ему Страйк. — Мы можем поговорить сейчас. Я хотел спросить тебя, почему ты не сказал мне, что работал на Митча Паттерсона в течение трех месяцев, прежде чем пришел ко мне.
Немедленной реакцией на эти слова было молчание. Страйк ждал, наблюдая за окнами Франков.
— Кто тебе это сказал? — спросил наконец Литтлджон.
— Неважно, кто мне сказал. Это правда?
Повисла еще большая пауза.
— Да, — сказал наконец Литтлджон.
— Не скажешь, почему ты не упомянул об этом?
Третья длинная пауза не укрепила самообладания Страйка.
— Слушай…
— Я понял, что к чему, — сказал Литтлджон.
— И что ты понял?
— Паттерсон меня недолюбливал.
— Почему?
— Не знаю, — сказал Литтлджон.
— Ты облажался?
— Нет… Не сошлись характерами, — сказал Литтлджон.
Но у тебя, блядь, нет никакого характера.
— Была ссора, да?
— Нет, — сказал Литтлджон. — Он просто сказал мне, что я ему больше не нужен.
Страйк был уверен, что ему что-то недоговаривают.
— Есть еще одна вещь, — сказал он. — Что ты делал в офисе в пасхальный понедельник?
— Квитанции, — сказал Литтлджон.
— Пат не работала. Был государственный праздник. Никого не должно было быть в офисе.
— Я забыл, — сказал Литтлджон.
Страйк стоял, прижав телефон к уху, и размышлял. Интуиция предупреждала, но мозг напоминал, что без Литтлджона они не смогут охватить все текущие дела.
— Мне нужна эта работа, — сказал Литтлджон, впервые выступая без приглашения. — Дети уже устроились. Мне нужно выплачивать ипотеку.
— Я не люблю нечестность, — сказал Страйк, — а это включает в себя и ложь бездействием.
— Я не хотел, чтобы ты думал, что я не справлюсь с работой.
Все еще хмурясь, Страйк сказал:
— Считай это устным предупреждением. Еще раз что-нибудь от меня скроешь, и ты вылетишь.
— Понял, — сказал Литтлджон. — Этого не будет.
Страйк повесил трубку. Как ни трудно было найти новых субподрядчиков требуемого качества, он подумал, что, возможно, придется начать поиски заново. Что бы ни скрывалось за тем, что Литтлджон не упомянул о его работе в Паттерсон Инк, опыт управления людьми в армии и за ее пределами научил Страйка тому, что там, где есть одна ложь, почти наверняка есть и другие.
Телефон в его руке зазвонил. Ответив, он услышал глубокий, сиплый голос Пат.
— Тебя вызывает к телефону полковник Эдвард Грейвс.
— Соедини, — сказал Страйк, который в понедельник утром оставил сообщение для родителей Александра Грейвса на старомодном автоответчике.
— Алло? — сказал пожилой мужской голос.
— Доброе утро, полковник Грейвс, — сказал Страйк. — Корморан Страйк. Спасибо, что перезвонили мне.
— Вы детектив, да?
Голос с акцентом, явно выдающим принадлежность к высшему классу, тоже был подозрительным.
— Верно. Я надеялся, что смогу поговорить с вами о Всеобщей Гуманитарной Церкви и вашем сыне, Александре.
— Да, так вы сказали в своем сообщении. По какой причине?
— Меня нанял человек, который пытается вывести своего родственника из церкви.
— Ну, мы не можем им советовать, — с горечью сказал полковник.
Решив не говорить Грейвсу, что он и так знает, насколько неудачным был план по извлечению Александра, Страйк сказал:
— Я также хотел узнать, готовы ли вы поговорить со мной о вашей внучке, Дайю.
На заднем плане Страйк услышал пожилой женский голос, хотя слов было не разобрать. Полковник Грейвс сказал: “Дай мне минутку, Барб”, а затем обратился к Страйку,
— Мы сами наняли детектива. Человек по фамилии О’Коннор. Вы его знаете?
— Нет, боюсь, что нет.
— Может быть, на пенсии… хорошо. Мы с вами поговорим.
Застигнутый врасплох, Страйк сказал:
— Это очень мило с вашей стороны. Как я понимаю, вы в Норфолке?
— Гарвестон Холл. Вы можете найти нас на любой карте.
— Следующая неделя вас устроит?
Полковник Грейвс согласился, и встреча была назначена на следующий вторник.
Когда Страйк убирал телефон обратно в карман, он увидел зрелище, которого никак не ожидал. Оба брата Франкенштейна только что вышли из дома, как всегда потрепанно одетые, в париках, частично скрывавших их высокие лбы, но легко узнаваемые Страйком, который уже успел познакомиться и с их ограниченным набором одежды, и с их слегка ковыляющей походкой. Заинтригованный этой жалкой попыткой маскировки, Страйк проследил за ними до автобусной остановки, где после десятиминутного ожидания братья сели в автобус № 301. Они поднялись на верхнюю палубу, а Страйк остался на нижней, написав Мидж сообщение о том, что Фрэнки в пути и что он сообщит ей, где можно встретиться с ним, чтобы взять на себя наблюдение.
Через 45 минут Фрэнки сошли на остановке Бересфорд-сквер в Вулвиче, Страйк преследовал их, не сводя глаз с
