Остросюжетный детектив. Выпуск 6 - Алистер Маклин
— Все в порядке, босс? — Никогда мне не приходилось бывать в Австралии, но австралийцев встречал, и немало, так что характерный выговор распознал сразу.
— Порядок. Забирай их. И смотри, со светом поосторожнее. Мы уже поднимаемся на борт.
Поднимаемся — легко сказано. Выполнить это было гораздо труднее. Верхний край борта находился на уровне пристани, где мы стояли. Надо было ступить на нею и прыгнуть вниз на палубу. Когда я почувствовал ее под ногами, то мысленно констатировал, что она была деревянная, а не стальная. Когда мы все благополучно спустились, капитан Флек сказал:
— Мы готовы к приему гостей, Генри? — Мне показалось, что он повеселел. Видимо, почувствовал облегчение, оказавшись там, куда стремился.
— Каюта готова, босс.— Голос у него был хриплый, а слова он растягивал как резину.— Проводить?
— Давай. Я буду у себя.— Он оглянулся на меня.— Все, Бентолл. Оставь чемоданы здесь. Увидимся позже.
Генри пошел по палубе в сопровождении двух индийцев. Между ними вклинились мы с Мари. Подойдя вплотную к надстройке, он повернул направо, включил фонарь и остановился у небольшого люка. Наклонился, откинул задвижку и поднял крышку. Потом отступил на шаг и указал фонарем вниз.
— Спускайтесь, оба.
Я пошел первым: десять влажных узких ступенек по стальной вертикальной лестнице. За мной спускалась Мари. Не успела ее голова сравняться с поверхностью палубы, как крышка люка захлопнулась и мы услышали, что замок тоже вернулся па свое место. Мари осилила последние две ступеньки, и мы огляделись.
Какая, к черту, каюта?! Камера, темная, как могила, тюремная камера. Нет, правда, не совсем темная. Крохотная лампочка в стеклянном плафоне, опутанном стальной сеткой. Только-только чтобы разглядеть, куда ступить. Но какая вонь! Как будто здесь прошлась бубонная чума, вильнув смердящим шлейфом смерти. Я никак не мог понять источника этой вони. Вот, пожалуй, и все, что я мог бы сказать о том трюме, куда нас спустили. Выход из него был единственный. Он же и вход. В кормовой части поперек судна шла деревянная переборка. Меж двух досок я заметил щель. Заглянув в нее, ничего не увидел, но почуял запах. Машинное масло, а следовательно, машинное отделение, сомнений никаких. В этой же переборке обнаружил небольшую дверь. Она была незаперта и вела в примитивного устройства туалет. Там же находилась и старая проржавевшая раковина. Из крана при небольшом усилии можно было выжать небольшую струйку бурой воды неморского происхождения. С обеих сторон переборки, ближе к углам, я обнаружил два отверстия в полу диаметром по шесть дюймов каждое. Туда тоже сунул нос, но, как и следовало ожидать, ничего интересного не нашел. Вероятно, вентиляционные ходы, изобретение века. Но в такую безветренную ночь и на стоянке они вообще бесполезны.
По всей длине переборки выстроились в четыре ряда перегородки из деревянных реек, по типу штакетника. Между двух рядов, ближних к правому и левому бортам, были сложены до самого верха деревянные ящики и открытые коробки. Свободными оставались только вентиляционные отверстия. Между внутренними и внешними рядами реек тоже были сложены ящики и еще мешки, но только до середины высоты переборки. Между двух внутренних рядов, идущих от того места, где предполагалось машинное отделение, и до двух небольших дверей в противоположном направлении был небольшой проход приблизительно фута в четыре шириной. Пол в этом месте, по всей видимости, мыли в последний раз во время вступления на престол короля.
Итак, я внимательно оглядывал наше безрадостное прибежище и, чувствуя, как сердце потихоньку пробирается в пятки, надеялся только на то, что в такой темноте Мари Хоупман сможет различить па моем лице выражение непоколебимого мужества, которое я все время пытался сохранить. В этот момент желтовато-грязный свет, исходящий от лампочки сверху, поменялся на густо-красный, со стороны кормы послышался пронзительный вой, секунду спустя затарахтел дизельный двигатель, судно нервно затряслось как в падучей, потом постепенно успокоилось, и я услышал над головой шлепанье ног по палубе. Небольшой крен на правый борт (отход от пристани дал нам дополнительное доказательство тому, что мы уже в пути).
Я отвернулся от переборки и тут же натолкнулся на Мари Хоупман, схватил ее за руку, чтобы поддержать, да и самому ненароком не свалиться. Кожа на руке у нее была влажная, «гусиная» и ледяная. Я чиркнул спичкой и взглянул на нее, но Мари от неожиданной вспышки света зажмурилась. Светлые волосы спутанной копной падали на лоб и щеку, тонкое шелковое платье настолько вымокло и облепило ее, что походило скорее на оболочку кокона. Мари тряслась, как в лихорадке. Тогда я вдруг почувствовал сам, что в этой крысиной дыре чертовски холодно и сыро. Я загасил спичку, стащил с ноги башмак и принялся колотить им по переборке. Никакого эффекта. Поднялся на несколько ступенек и заколотил в крышку люка.
— Что это вы такое вытворяете?! — возмутилась Мари Хоупман.
— Если нам немедленно не отдадут одежду, у меня на руках окажется больная двусторонней пневмонией.
— А не лучше ли поискать оружие? Вам не приходило в голову задаться вопросом: почему и зачем нас сюда притащили?
— В расход что ли пустить? Ерунда! — Я попытался небрежно рассмеяться, но у меня ничего не получилось. Вместо смеха послышалось настолько неубедительное кудахтанье, что самому неловко стало.— О том, чтобы пустить нас на корм рыбам, не может быть и речи. Во всяком случае, не теперь. Зачем надо было тащить меня сюда? Это можно было сделать и в Англии. А если так необходимо уничтожить меня, то зачем тогда вы здесь нужны? Это во-первых, и во-вторых. А в-третьих, к чему такие сложности с посадкой на корабль? Мы проезжали по дороге сюда канал — по булыжнику на шею и... бултых! Все шито-крыто. Есть еще и в-четвертых: капитан Флек похож на кого угодно — хулигана, мошенника, но только не на убийцу.— Так держать, Бентолл! Если будешь повторять это через каждые пять минут, может быть, и сам поверишь. Мари Хоупман притихла. Может быть, в моих философствованиях действительно есть разумное зерно?
Через пару
